– Ну, тут у тебя должностные инструкции, перечень нужных телефонов, адресов. В принципе – ничего сверхсекретного, чего нельзя бы отыскать в Интернете, – пожал генерал плечами. – Но, сам понимаешь, положено так! Сам потом напихаешь, чего нужно. Но в свете последних событий, я бы не рекомендовал хранить тут важные вещи… А вот здесь… – нажал Унгерн на кнопочки верхнего отделения, – самое главное!
Ух ты! Мне стало смешно по–настоящему. Оказывается, «главным» для меня был небольшой пистолет и кобура.
– И чего это ты? – слегка обиделся генерал. – Вспомни, как ты у меня пистолет просил!
– Я–то помню, – хмыкнул я. – А еще помню, как господин генерал мне контрабандную «пушку» засунул. Хорошо еще, что умный человек нашелся, показал, что бы сталось, если б я в Застеколье выстрелил. Чуть без рук не остался…
– Да? Интересно… Потом расскажешь подробней. А пока, давай–ка мы на тебя кабуру взденем. – Унгерн собственноручно надел на меня кабуру (именно так!), подтянул, где надо. Пристроил пистолет и остался доволен.
– Вот, тут нажал, пружинка сработала и пистолет у тебя в руках. Можно одиночными бить, а хочешь – очередью вдаришь. Но, тебе не рекомендую очередями стрелять – не «Калашников», сноровка нужна. Новая модель АПС. У нас такой не каждый генерал имеет. Хотя, зачем генералам пистолеты? Я себя не имею в виду, – уточнил Виктор Витальевич. – Сходим в тир, потренируешься. Понял уже, что ты по «холодняку» мастак, но тут тебе – не там…
Самое забавное (если так можно сказать), что мне понравилось ощущение от кобуры под мышкой и от того, что у меня есть оружие. Топор и кистень яс собой не потащил и, потому, чувствовал себя «голым».
– Ну, забери еще свою кредитку и пошли, – сказал Унгерн, кидая мне куртку. Видя некое недоумение, разъяснил: – Конвертик там, на полке. Карточка, код активации. Еще – симка с мобильного банка. Уж, извини, пришлось твою подпись подделать, чтобы заявление на кредитку писать. Но конверт как получен, так и лежит. По дороге банкомат есть, заодно и проверишь зарплату полномочного представителя.
– А, вон оно что! – приятно изумился я. Не то, что была нужда в деньгах, но скажите, кто же откажется от лишней копеечки?
Выходя из кабинета, генерал кивнул Ксюше:
– Мы в кафе сходим. Вроде, на углу кормят неплохо?
– Нормально, – пожала плечами девушка. – Только куру не берите, в прошлый раз прокисшая попалась.
– О, спасибо, – обрадовался генерал. Потом развел руками: – Куры прокисать стали. Я на днях в столовой Госдумы решил пообедать. В очереди полчаса простоял. Когда цену назвали –прибалдел. Сто двадцать рублей!
– А что, нормальная цена, – удивился я. – Если без прибамбасов – первое–второе и компот.
– Вот именно. В школьной столовой… А для Москвы – это разве что в «Макдональдсе» биг–мак взять, а если с пепси – уже не хватит. Так вот, взял в столовой куру – тоже прокисшая! – пожаловался Унгерн. – И как там наши депутаты обедают? –
Так вы думаете, они в этой столовой обедают? Делать им больше нечего! – фыркнула Ксюша. – У меня подруга – учитель, детей на экскурсию в Думу возила. Я тоже к ним пристроилась. Нас на балкончик сводили, откуда всех депутатов видно. Думала – чего же там фоткатся не разрешают? Везде можно, а с балкона – ни–ни. Поняла потом. В зале полтора депутата сидит и, кто чем занят. Председатель с каменным лицом, выступающий выступает, вроде бы, как для себя. А остальным – по барабану! Кто газетку читает, кто «вконтакте» сидит… Лафа, а не работа! Подруга вся извелась – как мол, я на уроках буду дисциплину требовать, если наши избранники так себя ведут? Я подружке говорю – ты, мол, детям так и объясняй – чтобы ничего не делать, как депутаты, а деньги получать, нужно вначале в школу исправно ходить и на уроках отвечать.
– Все, мы ушли, – сказал Унгерн, решительно выходя из приемной. Проходя по коридору, обронил: – Девчонка хорошая, надежная. В драчке, если что – трех мужиков завалит. Обычных, конечно. Одна беда – болтушка. Не в том смысле, что секреты выбалтывает – этого нет, проверено. А вот так, по пустякам, любого уболтает.
– Птица–Говорун, – усмехнулся я, вспомнив Ксюхину кличку.
– Вот уж точно, – поддакнул генерал и показал близкое знакомство с классикой детской фантастики: – Птица–Говорун. Отличается умом и сообразительностью!
В вестибюле, где наличествовал пост охраны, двое «секьюрити» (хотя и без погон, но чувствовалась «конторская» выучка) – в игрушки на компе не играли, а наблюдали за территорией, почтительно кивнули генералу и с удивлением воззрились на меня.
– Пропуск начальнику выдайте, – приказал генерал, показывая на меня подбородком. – Должен у вас лежать…
– Так точно! – подскочил один из «охранников», а второйнедоуменно спросил: – Товарищ генерал, а откуда посторонний взялся?
– Начальство нужно знать в лицо! – веско изрек Унгерн. – Хотел вас премии лишить за то, что проворонили, мимо себя незамеченным пропустили… Но, прощаю, на первый раз. Хотя… Сегодня начальство, а завтра – террориста профукаете. Ну да ладно. Уж раз сказал, что за это не лишу, значит – не лишу. А вот за то, что вы в лицо товарища не знаете – за это точно, лишу. У вас фотография должна быть.
– Откуда она возьмется? – возмутился старший смены. – Мы у Ксении спрашивали, а она нам – вы, товарищ старший сержант, не в свое дело нос суете. Еще и вам пригрозила нажаловаться. Дескать, охрана интересуется неположенным…
– Нормально… – хмыкнул генерал. – А вам что, фотографию кто–то должен на блюдечке поднести? А в Гугле–Яндексе, не судьба набрать? Там вам с десяток портретов выдаст. Вам для чего компьютеры навороченные ставят? По порносайтам лазать? Хотел я вас премии за месяц лишить, а теперь – за квартал сниму. А заодно и баллы урежу на ближайшие полгода.
Я, по своей простоте и наивности, чуть не ляпнул, что можно мое личико было бы и в пропуске рассмотреть, но вовремя прикусил язык. Не из жалости за «урезанные» премии и «баллы». Не перевариваю охранников в любом обличье – хоть «вохровцев», хоть «чоповцев». (Не могу понять, как здоровые бугаи могут целыми днями тупо смотреть в экраны, давить мух, а время от времени приставать к бабулям с требованием показать сумку?) И эти, коли их под «вохру» замаскировали, так большего они и не стоят… Дело в другом. Пропуска нынче не прежние, с фотографией «три на четыре» и с уголком для печати, а электронные.
Так оно и вышло. «Вохрогэбэшник», мрачно косясь на Унгерна, выдал мне пропуск, больше похожий на кредитку. Не перепутать бы!
Я лишь улыбнулся, когда Унгерн бодро прошел мимо кафе на углу и повел меня дальше. Старый чекист борозды не испортит!
– Год назад ты бы меня вопросами одолел, – с довольным видом сказал генерал.
– Думаешь, господин генерал, что крот –Ксюха? – поинтересовался я, переходя на «ты». Честно, после Застеколья, где «вы» было не принято, приходилось контролировать себя. Было опасение, что Виктор Витальевич обидится, но он воспринял спокойно.
– Сам–то, как считаешь?
– Вряд ли, – покачал я головой. – Уж слишком очевидно. Девчонка, конечно, полоротая, но подлости в ней не было. Вряд ли изменилась. Хотя, – заметил я, – все в этом мире бывает в первый раз… Кстати, ты ее ко мне приставил, потому что моя ученица? Вот уж, не поверю, что генерал–майор не заметил совпадения.
– Я это заметил еще в нашу первую встречу, – усмехнулся Виктор Витальевич. – Думаю, вот, личность интересная, которая по всем параметрам подходит и, бац! Вспоминаю, что девочка у меня из этого же города. Уточняю биографию – так еще и твоя ученица!
– Ученики, обычно, всегда в курсе всех дел, – засмеялся я.
– Конечно, – не сконфузился генерал. – Спросил, где училась, да кто учил – сразу и «раскололась». А когда выразил удивление, что в ее школе мужик преподает, она мне всю твою подноготную и выдала. И про увлечение демонологией – ты ж деток почти на каждом уроке рассказами про домовых да леших долбал и про диссертацию. Даже про то, что училки к тебе клеятся, а ты – ни–ни…
