чувствовала себя маленькой птичкой, которую зачаровывает большая кобра. Кажется, они поменялись ролями. В этот момент она ненавидела свое имя. Будто насмешка над уродливым лицом.
– Милолика.
– Милолика… – выдохнул нага. В его устах имя звучало, будто песня. – Я – Шеша.
Он произнес свое имя с придыханием, как Ш-шеш-ш-ша. От звука его голоса волосы встали дыбом, но не от страха. Было очень… приятно.
– Не говори мое имя никому, – попросил мужчина, – оно только для тебя, когда ты захочешь позвать. Для других я Васуки. И подожди тут, я хочу изменить облик.
– Нет! – Слово вырвалось слишком поспешно.
Это был страх темноты, пришедший к ней две недели назад, вместе с ночными кошмарами. Она всегда убегала – одна в темноте – по длинному грязному коридору. Изредка мелькал луч света, почти сразу исчезая вдалеке. Под ногами клубилась пыль, растревоженная резкими движениями, а позади… Позади почти неслышно двигалось оно. Таинственное нечто, с одной тупой мыслью – догнать и сожрать. Поглотить, полностью и безраздельно заполучив тело и душу Милолики.
– Я не уйду, – руки нага обхватили её под грудью, а его губы прижались к макушке, поцеловав волосы. – Теперь я в долгу перед тобой.
– Тьма пугает меня… – совсем тихо призналась наемница, – не могу ничего поделать.
Он отстранился, всё еще держа девушку. Большая рука – Милолика могла обхватить его ладонь только двумя своими.
– Держис-сь за запяс-стье, – посоветовал Шеша.
Изменение было быстрым. Наемница слышала шуршание, потом влажные щелчки и шипение. Его рука напряглась, но не сдвинулась, будто нага из последних сил сдерживался, чтобы даже случайно не причинить девушке боль. Наконец, он подошел назад, приникнув лицом в изгиб шеи Милолики. Ему пришлось пригнуться – даже став человеком, Шеша был намного выше.
– Я не менял облика уже много сезонов, – его голос изменился, став более бархатистым. – Пойдем наружу…
***
Они говорили обо всем, пока Алексий спал, успокоенный собственными защитными заклинаниями и присутствием наемницы. О рабстве, о долге, о жизни и планах на будущее. Нага слушал внимательно, чуть склонив голову на бок и прикрыв глаза, будто женский голос ласкал его слух лучше любой песни.
Напуганная своими кошмарами, Милолика хваталась за любую возможность, чтобы отсрочить момент наступления сна. Шеша был этому очень рад, однажды признавшись, что ненавидит одиночество. На пятую ночь она задремала, чуть не упав в костер. Нага подхватил девушку у самого огня и перетек в змеиную форму, уложив девушку на свои кольца.
– С-спи, – прошептал он, – я буду охранять тебя.
Обняв прохладную змеиную чешую, Милолика безропотно подчинилась. Он гладил её по волосам, введя в дрему, а потом запел на родном языке девушки. Тихо, нежно, переливчато, зыбко, будто несколькими голосами сразу. Она беззвучно плакала, не открывая глаз – как в детстве. А ведь, казалось, наемница давным-давно утратила эту способность… А он всё гладил её по волосам и пел. Именно с этой ночи кошмары изменились.
Она снова плохо спала, но теперь уже совсем по другой причине – ей снился обнаженный Шеша и его жаркий шепот. Чем больше они приближались к городу, тем более мрачной становилась Милолика. Нага оказался добрым, внимательным… Отдавать его Ирине, этой сумасшедшей шлюхе, совершенно не хотелось. И, хорошенько подумав, она решилась поговорить с Алексием. Маг запросил ту же цену – золото, равное весу мужчины. Это означало вечное рабство, но наемница была согласна. Она не могла представить Шешу – такого царственного – рабом.
За неделю до возвращения нага исчез. Не удержал его даже магический круг, устанавливаемый магом, якобы для охраны. Милолика лишь пожала плечами – такой исход устраивал её больше всего. Он появился на рассвете следующего дня, сверкая тугими косицами светлых волос и белозубой улыбкой. Его длинное гибкое тело было скрыто шелком богато вышитого восточного платья – тонкотканых шальваров и тяжелого парчового халата – а на ногах красовались подбитые железом сапоги. В руках Шеша нес два увесистых мешка, чуть сгибаясь под их тяжестью.
Пока маг с изумлением застыл, нага приблизился, швырнув к его ногам свою ношу.
– Этого хватит, чтобы выкупить нас обоих, – твердо произнес мужчина.
Пока Алексий развязывал узлы, чтобы посмотреть на содержимое, Милолика потрясённо смотрела на Шеша. Он запомнил. И понимал, как ощущает себя тот, кто находится в рабстве. Пусть даже у самого лучшего хозяина.
Заглянув в мешки, маг потрясенно охнул. Оба были заполнены драгоценными камнями. Россыпи алмазов, рубинов, изумрудов, сапфиров перемежались крупными жемчужинами и топазами.
– Ты готов заплатить хорошую цену, – задумчиво произнес он. – Я готов принять выкуп за тебя. Но перед, тем как ты выкупишь её, мне нужно уточнить.
Милолика знала, что имел в виду маг. Алексий всегда так поступал, когда вопрос о её продаже становился серьезным. Она подошла к своему владельцу и закрыла глаза. Девушка не хотела видеть отвращения на совершенном лице Шеша.
Бархатный кусочек обработанной кожи покинул свое обычное пристанище, как осенний лист. Они молчали. И маг, задумчиво закусивший нижнюю губу. И нага, внимательно вглядывающийся в лицо девушки. И сама Милолика. Она даже задержала дыхание.
– И что я должен увидеть такого, чего не знал до сих пор? – Голос Шеша был искренне недоумевающим. – В темноте я, конечно, заметил бы гораздо больше, но ведь она совершенно не изменилась за время нашего путешествия… Что ты хотел показать мне, маг?!
Девушка открыла глаза, наткнувшись на довольный
