Почерневшая монета не изменилась: на ней все еще был изображен кто-то очень на него похожий. Но ведь за секунду до того монета выглядела иначе и потемнела у него на ладони. Была натерта каким-то красящим составом, проявляющимся от тепла? Кто-то над ним подшутил? Но что за шутка, на которую тратят столько золота? Скаредный торговец на такое бы точно не пошел.
К концу недели Льюис совсем измучился: полуголодные рабочие будни привели к тому, что в выходные он ел не переставая. Сытость наступала ненадолго, уже через пару часов в желудке царила пустота. Льюис попытался отвлечься походом в библиотеку, но не высидел в ней и пяти минут. Он отправился бесцельно слоняться по городу, надеясь напитаться его волшебством, однако сегодня яркое солнце и красота улиц только раздражали.
К тому же, он стал замечать воронов.
Птицы торчали перед библиотекой, садились на дерево, под которым он пытался устроиться в парке и громко, противно каркали.
Проклятое воронье слеталось на него, как на падаль.
Когда Льюис медленно добрался до дома и вошел в сад, то не сразу понял, почему в нем темно. А когда поднял, наконец, тяжелую, гудящую голову, то обнаружил в саду несколько десятков черных птиц. Они заполонили его и уставились на Льюиса блестящими, круглыми глазками, будто ожидая, что он вот-вот падет замертво, и тогда они начнут пировать.
− Кыш! − неуверенно произнес он и взмахнул рукой.
Никакой реакции. Но если госпожа Солона наткнется на это сборище − может испугаться. Он сделал несколько шагов вперед.
− Кыш!
Птицы отскакивали у него из-под ног в самый последний момент, но не улетали, чего-то ожидая.
− Пошли вон отсюда! − закричал Льюис, чьи нервы в последнее время были на пределе. − Убирайтесь! Прочь!
Вороны взлетели с громким карканьем и хлопаньем крыльев, и он вошел в дом. Заперся, тяжело дыша, и через окно увидел, как птицы возвращаются.
− Ну, все. С меня хватит.
Наглых тварей необходимо было выдворить, но Льюис ощутил очередной приступ голода и завернул к кладовой. Сейчас, он только перекусит яблоком и займется этим. Хотя, какая из яблока еда? Можно отрезать пару кусочков копченого мяса и сыра − этого хватит. Доесть вчерашние булочки, госпожа Солона же просила… и еще вот немного супа осталось…
− Льюис!
Он моргнул и с ужасом уставился на надкушенную сырую картофелину в руке. Кладовая была разорена, словно в ней побывали очень голодные тролли и вымели все начисто. Ошметки и очистки валялись на полу рядом с ним.
В голосе госпожи Солоны слышался страх, а сам Льюис был готов рассыпаться прахом от стыда.
− Мне очень жаль, прошу вас, простите меня! Я сейчас же все приберу! И схожу, куплю еды!
− В нашем саду полно воронов, − тихо ответила она.
− Я выгоню их, я как раз собирался это сделать! Ох, прошу вас, не плачьте! Я очень виноват перед вами, но я все исправлю.
Солона Винтер закрыла лицо руками и содрогалась от рыданий.
− Это не ты… не твоя вина… господи, ну за что?! Ты ведь такой хороший мальчик! Этот дом проклят, точно проклят!
− Что вы такое говорите? У вас прекрасный дом, просто я чем-то заболел, наверное. Я сейчас все сделаю, только перехвачу что-нибудь.
Он осекся. Посмотрел на пустую кладовую. Он помнил, как в помрачении поедал все, что там было, но пустой желудок свидетельствовал об обратном. Есть хотелось так, словно он не делал этого неделю.
Госпожа Солона вытерла слезы и рвано вздохнула.
− У тебя всегда были черные волосы, − сказала она, − поэтому мы и не заметили сразу. Мой Сольвейн тоже испытывал тогда голод, который не могла унять обычная еда.
− Тогда?
Госпожа Солона кивнула. С минуту они молча смотрели друг на друга.
− Это невозможно, − потряс головой Льюис, − я ведь приезжий. Прекрасный Принц видел меня. Я не могу быть Вороном.
− Время Принца закончилось, − тихо ответила госпожа Солона, − в этом году появится новый Великий Ворон. И утянет за собой множество несчастных своим проклятьем. Может, он уже появился? Но все, что происходит с тобой сейчас, я уже видела. Дай мне руку.
Он протянул ладонь, и хозяйка накрыла ее своей. Сжала.
− Нет, − Льюис резко охрип, видя, как его ногти чернеют и заостряются.
Его ладонь потеплела, а у госпожи Солоны стала прохладнее. Желудок успокоился, боль ушла, а на смену ей пришло ощущение легкой сытости, почти забытое им в последние дни.
Он вырвал руку и отшатнулся.
Губы у госпожи Солоны дрожали.
− Бедный мальчик… бедный мой мальчик…
Льюис опустился на пол и обхватил себя руками. Все кончено. Он проклят. Волшебный город заманил его и подсадил в него демона. Или это из-за того, что он украл деньги? Несомненно. Он совершил дурной поступок, пошел по легкому пути и был наказан за это. Наверное, Вороны — это самые худшие люди города. На хороших людей проклятье не падает.
Госпожа Солона вытерла слезы и выпрямилась.
− Я тебя спрячу. Буду кормить. Если отдавать сил понемногу, то все будет в порядке.
− Нет, так нельзя. Я пойду к Прекрасному Принцу и спрошу, как мне быть.
− Он не станет разговаривать. Он сразу убьет тебя.
− Тогда я уеду отсюда.
Она покачала головой.
− Вороны не покидают город. Никогда. Я слышала историю о стражнике, который сумел спастись от них, выбежав за ворота. Они не смогли его дальше преследовать, словно были заперты.
− Но я не могу сидеть у вас на шее вечно, госпожа Солона! Вы не должны так поступать, это опасно для вас!
− Не должна, но буду! Надо разогнать птиц, они привлекают внимание к дому. Оставайся здесь, я сама это сделаю.
Она решительно вышла во двор, а Льюис остался сидеть, безучастно глядя на опустошенную кладовую.
Может, еще получится как-нибудь это исправить? Вдруг если он вернет деньги или помолится в церкви, проклятье спадет?
Испуганный крик с улицы прервал его размышления, и он выбежал из дома.
Вороны все еще сидели на своих местах, лишь слегка потеснившись, чтобы освободить место пришедшим людям. Перед госпожой Солоной стояли трое вооруженных мужчин. Лица у них были мрачными и не сулили ничего хорошего.
Его хозяйка попятилась. Она была белой, как мел.
− Иди в дом, − сухо приказал предводитель, − мы пришли за твоим жильцом.
− Н-н-нет…
− Пожалуйста, госпожа Солона, − сглотнул Льюис, холодея, − идите. Запритесь как следует и не выходите.
Она не виновата и ничего не сможет сделать, только погибнет с ним заодно. Боже, за что, он ведь никому не желал зла! Он просто хотел жить в этом городе, полюбил его всей душой, а город решил уничтожить его.
Тихо хлопнула дверь за спиной и скрипнул замок. Льюис облизал пересохшие губы. Даже чувствуя себя проклятым и несчастным, он не хотел умирать.
Но можно ли их разжалобить? Уговорить отсрочить казнь?
Предводитель шагнул к нему. Встретившись с ним взглядом, Льюис понял − невозможно. Жесткие, настороженные глаза принадлежали человеку, не способному на жалость. От него веяло угрозой.
− Вот мы и нашли тебя, − хрипло сказал он.
− Что вам нужно?
− Сила, чтобы выжить. И тот, кто нам ее даст.
− Что? − переспросил Льюис.
Это было совсем не то, что он ожидал услышать.
Мужчина с жестким взглядом склонил голову и его спутники повторили жест.
− Мы пришли за тобой, Великий Ворон. Твое проклятье станет нашим благословением. Идем. Нужно скорее добраться до убежища.
Именно в этот момент Льюис поймал ту ускользающую от него деталь, что зудела на краю сознания. Он слишком мало прожил в городе, а вот госпожа Солона сразу все поняла. Она, когда-то отбившая у разгневанных мужчин собственного сына, до смерти перепугалась.
Ведь у Рыцарей Прекрасного Принца не могло быть абсолютно черных волос без единой цветной пряди.
***
Главный Ворон был высоким, поджарым мужчиной лет тридцати. Его черные волосы были заплетены в небрежную косу, но отдельные пряди выбивались из нее, придавая ему диковатый вид. Худое лицо все состояло из углов и четких линий: резкие скулы, острый подбородок, изогнутые, с изломом, брови. Ноздри трепетали, словно вынюхивая добычу. Весь он был подвижным, нервным, постоянно шевелился, ни минуты не пребывая в покое.
