Она чуть повернула голову и обожгла взглядом “бойкого” задержанного. Хотя, пожалуй, этот эпитет к нему больше нельзя было применить с прямым лицом: после демонстративной расправы над юнцом — он, кстати, уже затих и только лишь тихонько всхлипывал — все стали подобны кротким овечкам. По какой-то причине люди боялись магии больше, чем, например, дубинки или пистолета. Хотя, казалось бы, какая разница? Особенно когда ты уже в застенках. И там, и там суровость кары зависит не столько от инструмента, сколько от того, кто этот инструмент использует.
— Иными словами, вопрос, как скоро вы сможете нормально жрать, прямиком подчинён вопросу о том, как скоро закончится война и в чью пользу будет итоговый счёт. И вы, выходящие на улицы, останавливающие движение, оставляющие за собой кучи мусора, вы, вынуждающие правительство усиливать охрану стольного града теми ресурсами, которые могли быть брошены на фронт, вот ни капелюсечки не помогаете.
Она опустилась на корточки пред тем, кого всё ещё мысленно называла бойким.
— Ради чего? За что вы боретесь? Ответь мне?
Лешая замолчала, а её собеседник не сразу решился заговорить. Кажется, он даже надеялся на то, что некромагичка продолжит свою душераздирающую речь и забудет о нём навсегда. Однако через две секунды — достаточно долго, чтобы осознать необходимость ответа, но недостаточно, чтобы молчание могло взбесить живую богиню, — он заговорил.
— Мы боремся против коррупции, деспотизма и попыток нажиться на простых подданных, госпожа.
Лешая молчала. Она просто сидела на корточках и внимательно изучала макушку задержанного. А вот её змея, напротив, решила сбросить негу сна. Рептилия неспешно поднялась, время от времени пробуя воздух на язык, а затем начала медленно, осторожно, словно бы смакуя страх бедолаги, оплетать его шею.
— Ты считаешь свой ответ удовлетворительным? — поинтересовалась девушка.
— Что-то не так, госпожа? — поспешно переспросил тот, словно бы испытывал необходимость экономить дыхание.
— Повтори мой вопрос.
— Вы спросили за что мы боремся, госпожа.
— И что ты мне ответил?
Змея застыла у самого уха задержанного. По её холодному взгляду сложно было понять, что именно она задумала или какие эмоции испытывает. Быть может рептилии просто нравилось шипеть так, чтобы хоть кто-то её хорошо слышал.
— Мы боремся против коррупции, деспотизма и попыток нажиться на простых подданных, госпожа. И-и-и… и ещё против беззакония, если мне дозволительно дополнить свой ответ, госпожа.
Богиня задумчиво покивала.
— Ты всё ещё не осознаёшь, что не так?
— Н-н-нет, госпожа. Я — человек маленький. Что вижу со своей колокольни, о том и говорю.
— Давай попробуем ещё раз, но я тебя буду останавливать в нужный момент. Что я спросила?
— За что…
Допрашиваемый замолчал, ощутив, как девичий пальчик касается его губ.
— Тс-с-с… хватит. Этого достаточно. А что ты мне ответил?
— Против…
— Тс-с-с-с… что я спросила?
— За что? — на сей раз мужчине не требовались подсказки, чтобы осознать, когда потребно замолчать.
— А что ты ответил?
Небольшая пауза.
— Против.
Девушка выпрямилась, не забыв при этом прихватить с собой змеюку. Богиня нежно почёсывала шейку рептилии, не особо, впрочем, обращая внимания на реакцию той. Хотя, если честно, морде изумрудношкурой зверюги отчаянно не хватало выразительности.
— Осознаёте, в чём ваша проблема? Вы не боретесь “за”. Вы боретесь “против”. А это означает, что вы ничего не можете построить, ибо не стремитесь. Вы буквально намереваетесь только сломать. Никто из вас не задумывался о том, что случится, если вы вдруг, по какой-то счастливой — или несчастной — случайности победите? — синие глаза Лешей скользили взглядом по дворику, однако ни чьего взора богине поймать не удалось. Все смотрели исключительно в землю. — Цены упадут? А может быть, настанет прекрасный красный технокоммунизм, где всё бесплатно, где вкалывают роботы, а не человек? Что Прага обратится разом Цветочным Городом?
Слечна Глашек покачала головой.
— Нет. Ничего подобного не случится. Вы просто разрушите то, что худо бедно работает. А строить будут те, кто знает, “за что” они борются. И, поверьте, их “за что” с вашими интересами совершенно несовместимо.
2.
Даркен не особенно вслушивался в выступление Глашек. По началу он пытался, честно, но затем осознал, что небеса давали куда как больше важной информации, чем велеречивая богиня.
Молодой некромаг уже имел опыт наблюдения за погодой в моменты, когда настроение невесты резко меняется. И в такие минуты тучи не заморачивались с тем, чтобы хоть веточками, хоть листочками прикрыть свою искусственную природу. Они либо рассеивались, либо же формировались прямо над головой. Будто бы молекулы кислорода и водорода сами по себе, без минимального участия всем известных физических законов, решали обняться или же разбежаться в стороны.
И если ранее у кого-то ещё могли возникнуть сомнения в божественной сущности Брони Глашек, то подобное поведение небес должно было разбить во прах все аргументы скептиков. Такое не списать на случайность или же вовсе, как считали некоторые, на умелую актёрскую игру, когда лжебогиня нарочно подстраивалась под капризы погоды.
Это магия. Самая настоящая магия. Нечто, уровня использования шпилей. Вот только никто в те моменты не касался столь мощного катализатора. Король был бы в курсе.
Но сегодня же дела обстояли несколько иначе.
Сегодня грозовой фронт надвигался. Хоть и быстро, как в преддверие урагана, но он именно что надвигался. Тучи не возникали из пустоты сами по себе. Не было грома среди ясного неба. Ничего необычного.
Но именно это и необычно.
Серые глаза некромага проследили за первыми капельками дождя, окрасившими места своего падения в тёмные цвета. Затем он перевёл взгляд на Броню.
Ничего. Она продолжала вещать, как ни в чём не бывало. Умело, словно бы потомственная аристократка, девушка скрывала от случайных свидетелей свои истинные эмоции. А ведь богиня не могла не знать, о том, что что-то пошло не так.
Сильно не так.
В конце концов, молодой человек помнил, как взбесилась вчера невеста, узнав о том, какие меры для разгона демонстраций избрал принц.
“Это ведь ранняя весна! Земля не прогрелась ещё!”
Такими были её слова тогда.
А что ответил Дарк?
“Не хочешь, чтобы сегодня куча народа заболели? Ну так прогрей им землицу! Тыжбогиня!”
И она прогрела. Уж некромаг понятия не имел, как именно происходил этот процесс, учитывая, что солнышко вчера было не адски жарящим, а тёплым и ласковым, а ночью почва и асфальт обычно остывают, но тем не менее. Слечна Глашек воспользовалась своей властью и позаботилась о том, чтобы эта ночь не унесла жизней больше, чем… будет ли уместно сказать “чем следовало бы”?
Иронично, что за всё время своей речуги, очень многословной, кстати, девушка так и не упомянула ни разу сей немаловажный факт. А ведь управлять погодой — это задача, на самом деле, отнюдь не простая. Даркен помнил, как девушка обучалась этому. Как пыталась подчинить небесную сферу? Ведь та, выбирая, каким желаниям богини следовать, всегда отдавала предпочтение тому, чего слечне Глашек хотелось, а не тому, что та хотела.
Хочет и хочется. Это две большие разницы. Наверное, существуют люди, которым нужно это было объяснять, но не Дарку. Он — человек образованный. Обучение в одном из лучших магических ВУЗов страны оставило свой след. Обучение в одном из лучших магических ВУЗов страны и чтение “Пангийского цикла”, где главному герою и требовалось научиться брать под контроль свои хотелки, дабы они, по итогу, не разрушили всю планету.
Спойлер, у Брони Глашек в распоряжении не имелось такого способа справиться с этой проблемой, какой по итогу использовал Валентин Шеллер, главный герой той книжной серии.
В итоге там, где путь факира Фалера закончился, путь богини Лешей только начинался.
