она испытала уже знакомое ощущение, как будто ее тело несло по туннелю тумана. На мгновение она забыла обо всем, кроме как мчаться назад сквозь туман вокруг нее, когда он закружилась в серых и белых тонах.
Туман рассеялся, и перед ней вспыхнуло изображение. Она обнаружила, что стоит внутри маленького домика. Бернард был там вместе с молодым Хью, одним из тэтчеров Сеона. Эмили немного знала его. Внутри воспоминаний они ее не увидят. Она была всего лишь наблюдателем. Ее тело все еще было в магазине.
«О, Бернард, это просто замечательно», - сказал Хью. «Спасибо».
За окном с приближением вечера садилось солнце.
«Позвольте мне просто убедиться, что они нужного размера», — ответил Бернард. Он стоял перед открытым дверным проемом, в котором не было настоящей двери, и держал новую железную скобу на петлях, на которой должна была висеть задняя часть двери. В его левой руке… был его лучший молот. «Да, прекрасно подойдет. Вы хотите, чтобы я прикрепил их для вас?»
«Нет, я могу сделать это сам. Но пойдем выпьем эля за твои хлопоты.»
С довольным видом Бернард прислонил молоток к стене и подошел к столу, чтобы присоединиться к Хью. Мгновение спустя оба мужчины болтали и наслаждались большими чашками эля.
Комната исчезла, и Эмили снова плыла сквозь туман, на этот раз двигаясь вперед.
Открыв глаза, она обнаружила, что снова находится в аптеке и смотрит на Бернарда. «Эм… Ты вчера навещал Хью Тэтчера, прежде чем пошел играть в карты?»
Бернард несколько мгновений пристально смотрел на нее, а потом побледнел.
«Я думаю, ты обнаружишь, что твой молот все еще у Хью», — закончила Эмили.
«Ха!» — спросила Эбигейл. «Я же тебе говорила, что не брала его. Никогда больше не обвиняй меня в том, что я пробралась в твою кузницу и спрятала твои инструменты.» Ее руки были твердо уперты в бока. «И ты должен передо мной извиниться».
Лицо Бернарда все еще было бледным, но он сумел выпрямиться во весь рост и придать себе некое подобие достоинства. «Ну… На этот раз я ошибся».
«Действительно, ошибся». Эбигейл пронеслась мимо него к входной двери, оглянувшись через плечо на Эмили. «Спасибо, моя дорогая. Деньги потрачены не зря.»
Бернард открыл рот, чтобы что-то сказать, снова закрыл его и последовал за женой на улицу.
Как только сестры остались одни, Селин прислонилась спиной к стойке. «Это было неловко».
«Правда?» Эмили подбросила две монеты в воздух. «Мне это даже понравилось».
* *
Лейтенант Кирелл Яромир сидел за столом в своем личном кабинете в казармах для стражи замка Сеоне. Капрал Лука Павел сидел прямо напротив него, и двое мужчин были заняты обсуждением возможных изменений в смене вахты. Они оба были одеты в шерстяные рубашки, кольчуги и коричневые плащи принца Антона из дома Пален.
«У тебя слишком долго был гвардеец Рюрик на ночном дежурстве,» сказал Павел. «Я бы поменял его на Вултера».
Яромир кивнул, радуясь, что они с Павлом снова достигли стадии легкого товарищества. За лето между ними произошли некоторые… неприятности, но им удалось оставить это в прошлом. В то время как Яромир верил в непоколебимую дисциплину, он не заботился о напряжении на личном уровне и предпочитал то, что он считал «плавным ходом». Это было в его характере.
Большую часть своей жизни что-то в нем успокаивало других людей.
В свои тридцать с небольшим он знал, что не совсем красив, но носил небольшую козлиную бородку вокруг рта и держал свои светло — каштановые волосы завязанными на затылке. От обветренной кожи до шрамов на руках, большинство элементов его внешности выдавали в нем закаленного солдата, но он мог с этим смириться. В конце концов, он был закаленным солдатом. Ему нравилось считать себя жестким, но справедливым, и он чувствовал себя комфортно в собственной шкуре.
Он также обладал почти абсолютной властью над законом в Сеоне, уступая только самому принцу Антону.
«Хорошо», — ответил он Павлу. «Поверни Воултера вместе с Рюриком. И нам, вероятно, следует отозвать сержанта Базина от главных ворот и дать ему другое задание. Он тоже пробыл там слишком долго.»
В правой руке у Павла была длинная палка угля, а на столе перед ним лежал лист бумаги. Он сделал пометку. «Кто-нибудь еще?»
«Нет, я думаю, что это все», - Яромир коротко изучил молодого капрала.
Павел был моложе, с коротко остриженными темными волосами и длинным, долговязым телосложением. Он был хорош в бою, мог справиться с двумя или тремя мужчинами одновременно, и он был устойчивым и надежным… за одним исключением.
Его поведение по отношению к Селин Фау.
По причинам, которые Яромир до конца не понимал, капрал Павел стал одержим Селин до такой степени, что использовал физическую силу, чтобы не дать ей уйти от него, и однажды он прижал ее к дереву, чтобы попытаться заставить ее заговорить с ним.
Яромир положил этому конец.
Он не только любил Селин как друга; он очень уважал ее способности целительницы и провидицы, и его работа заключалась в том, чтобы защищать ее. Прошлым летом Павел возмущался его вмешательством, но, похоже, смирился с этим и держался подальше от Селин.
Надеюсь, проблема исчезла.
Яромир встал. Его длинный меч в ножнах был прислонен к столу. Он поднял его и пристегнул. Затем он потянулся за набором костылей, также прислоненных к столу, и передал их Павлу.
Это был еще один неудачный случай за лето. Лошадь Павла упала, когда он переходил реку. Когда лошадь вскочила на ноги, нога Павла была в стремени, и его голень сломалась. К счастью, Селин смогла быстро вправить кость и наложить шину на ногу. Теперь она почти зажила. Шины были сняты, но ему все еще нужны были костыли.
Селин заверила Яромира, что примерно через месяц Павел снова будет бегать.
Яромир был благодарен за это, хотя Павел довольно хорошо справлялся со своими обязанностями в замке и деревне на костылях.
— Я пойду в главный зал и посмотрю, накрыт ли уже ужин,» сказал Павел. «Я умираю с голоду».
Яромир спрятал улыбку. «Я пойду с тобой».
Павел всегда был голоден. Куда он положил всю еду, которую съел?
Как раз в тот момент, когда Павел держал под мышками оба костыля, из коридора
