— Подумаем, в отряд ему конечно рано, но потренировать я его смогу, а там и лорду его покажем как поднаберется опыта, он мужик... ВООО... КАКОЙ! — ответил Гурд, показывая кулак с оттопыренным большим пальцем вверх.
Гномы Выпили еще по кружке и начинали уже дремать:
— Архид... твой топор все еще у тебя? — спросил вдруг Гурд засыпая, — он мне сильно нужен сейчас, понимаешь... они же у нас одинаковые, один в один как близнецы... нельзя мне без оружия в лес идти. А если там никого не будет то и в замок без моего топора мне нельзя, или такого же как мой, их никто не различит. Это ж позор какой, я прямо так и слышу как поварихи в замке хохочут, надрывая животики, "посмотри-ка, идет гном у которого топор уволокли пока он лопухи собирал".
— Спи Гурд, — прохрипел Архид, уже начиная подхрапывать, — Утро вечера мудреней
— Ага уснешь тут, с такими мыслями — Гурд закрыл глаза и отключился.
Глава 8 Дом лесника
Гурд проснулся в кресле перед камином, встал и, прищуря глаза, потянул руки в стороны. Спина и шея жутко болели от долгого сидения. Оглядев комнату, он увидел заправленную кровать, где спал Архид. В доме никого не было. На столе стоял свежий бочонок с медовым квасом, краюха хлеба и три, уже холодные, запеченные явно не в камине, курочки. Очаг уже совсем не горел, угольки потихоньку в нем дотлевали. Гном хотел зажечь свечу, но передумал и открыл единственное окно. Только когда в полутемную переднюю проник свет, стало видно записку, приколотую ножом к столу. Гурд взял ее в руки и, прищурив сначала левый, потом правый глаз, медленно прочитал вслух, шевеля губами перед каждым слогом:
— У-шел на ка-ме-но-лом-ню, сро-чно выз-ва-ли. Бу-ду зав-тра. Ар-хид.
Гном-ветеран с определенных пор стал читать только по слогам... ну да это уже совсем другая история... как нибудь расскажу почему его прозвали Дубовая Башка. Сначала это сильно раздражало, но потом он сделал свое прозвище фамилией, так как все равно не знал в какой деревне родился и кто его родители.
"Вот это да... ушел... а как же топор... мне же сегодня ночью в лес... я думал он поможет мне... эх Архид", — Гурд открыл дверь на улицу и смачно чихнул, да так что, кастрюлька слетела с полки.
Во дворе копошился Тахон, воду с пруда он уже натаскал, напоил скотину, налил курочкам в блюдечко. Но грядки еще поливать не время, палящее солнце может навредить. Это молодой гном знал от дедушки, как и то, что в полдень работать дед строго-настрого запрещал, говорил:
— Кто не отдыхает в полдень к тому приходит полудница и заставляет плясать вместе с ней, говорят так можно несколько часов, пока замертво не упадешь от измождения... А кто выдержит испытание... не сляжет... того она щедро одаряла золотом.
— Дядя Гурд, долго ты спишь, обед уже, — крикнул Тахон, — дедушка утром ушел, за ним из каменоломни нашей прислали, случилось там что то.
— Да в курсе уже, читал записку, — произнес огорченно воин, — а скажи мне, дружок, Архид ничего не велел мне передать? Ну на словах может?
— Как же... конечно... сказал, как ты проснешься, слазить на чердак, и показать сундук, что там стоит... и вот еще ключ дал, — молодой гном протянул его и указал на лестницу, — я не знаю, что там... дед никогда не открывал его при мне.
На чердаке, как ни странно, было чисто. У входа висел улей диких пчел, которые тут же попадали в обморок от дыхания Гурда после вчерашней медовухи. На другом конце стоял большой сундук, украшенный резными узорами, закрытый на замок. Гном подошел, сунул ключ в замочную скважину и три раза провернул. Крышка открылась. Да... все верно... на дне лежал завернутый в дорогую красную ткань топор. Точно такой же, один в один.
Гурд взял топор за рукоять и хотел было привычным движением его вынуть, но вдруг почувствовал всю тяжесть оружия. Все дело в том, что одна из рун, которые когда-то наложил дед Архида была на вес. Сам топор хоть и весил камней пятнадцать, но под действием чар всего один для хозяина и целых сто для всех остальных. Ну а хозяин — правильно... ушел.
Воин резким движением достал оружие из сундука и спустился вниз. Топор был конечно тяжеловат для гнома в годах, но не настолько, чтоб тот не смог им сражаться. Гурд пообедал, подрых пару часиков на дорожку, надел доспехи и, крякнув от натуги, закинул топор на плечо.
— Дедушкин топор, — завороженно проговорил молодой гном, — так вот он какой... и руны до сих пор светятся на рукояти.
— Тахон, скажи Альме, завтра буду, пусть стол накрывает к обеду, — сказал гном, — и приготовит мой любимый суп, да побольше.
Дорогу к домику знали все. Уж лесника он был или нет никто не знал, но назвали почему-то именно так. Никто не жил там уже давно, дом выглядел старым, покосившимся на одну сторону и жутко скрипел когда ветер. Люди старались обходить его стороной и даже детишки, на что уж и любившие всякие такие пугалки, не заходили туда.
Дорога была не близкой, часа три ходьбы. Гурд любил ходить пешком, мог это делать с утра до вечера, не замечая как пролетает время. Все потому что, когда он шел, он пел песни, про себя, мысленно. Но особенно гном любил сочинять на ходу легендарные истории, в которых, конечно же, он главный герой. Хотя героических рассказов можно было про него и не сочинять, их вполне было достаточно в его жизни, но воин любил придумывать свои. Я вам как-нибудь расскажу парочку, если Гурд будет не против.
Тропинка вела через весь лес и соединяла две деревни. Уже порядком стемнело и Гурд срубил палку, обмотал ее старыми портянками и поджег. Ткань настолько пропиталась гномьим потом и жиром, что вполне подходила для факела. Этот способ здорово выручал на войне. Домик находился немного в стороне от тропы и Гурд вычислив, где примерно нужно свернуть, шагнул в сторону. Побродив из стороны в сторону все таки наткнулся на домик и громко, стараясь звучать как можно грозно и мужественно крикнул:
— Эй, кто здесь? Выходи коль не трус
Дом выглядел мрачным и пустым, ужасно скрипел на ветру и ставни бились об окно наводя страх. Гном еще раз повторил спустя время:
— Ну? Что там? Кто топор уволок? Выходи пока руки-ноги целы.
Дверь тихонько приоткрылась и из темноты послышался голос:
— Ну что, дурачина, а-ха-ха заходи, только топор то уж опусти, тиссеру.
— Сус асенур, — изумленно ответил Гурд.
Это был пароль и отзыв гномов еще со времен Великой Битвы. Слово тиссеру означало на гномьем собственно "пароль", а вот отзыв переводился дословно как "свиная жо.. " ну вы поняли, задняя ее часть.
Воин снял с плеча топор и, выставляя факел вперед, зашел в дом. Вот это картина маслом. Перед ним стоит Архид с топором Гурда, а у задней стенки дома сидят на полу связанные гоблины. Девять зеленых и один серый.
— Как? Что? — начал заикаясь Гурд, — ты как это сделал? Дружище.
— Понимаешь, друг, когда ты сказал, что в записке сказано никого с собой не брать и мне с тобой нельзя, — улыбнулся Архид, — я подумал, что мне то без тебя можно.
— Ну и пришел я сюда утром... хожу по тропинке... гуляю... то вглубь зайду, то обратно. Якобы грибы собираю, корзинку вон даже взял с собой для наглядности. Смотрю эти вон трутся возле домика, явно нервничают. Одна плачет, та что серая... наверное девочка, да вон она сидит. Ну я подошел незаметно и говорю: — как пройти в библиотеку?, — и хвать одного за ногу. Остальные испугались, но не убежали и дрожа коленками и стуча зубами продолжали стоять.
— Где говорю топор? А? Живо отвечайте, безобразники, а то ноги переломаю... и как зарычу, — продолжил Архид свой рассказ, — давно я так не рычал, а-ха-ха-ха. Та что серенькая еще больше заплакала и стала умолять отпустить ее дружка, потом кивнула другим гоблинам и что-то прошептала на своем языке. Не прошло и пяти минут как они волоком притащили твой топор. Говори с ними сам теперь, если хочешь или давай просто развяжем и уйдем.
