Ознакомительная версия.
И у каждой Кости мог быть свой хозяин. И у каждого хозяина могла быть только одна заветная мечта: собрать все шесть самоцветов воедино. А уж тогда… Безграничная власть и бесконечная жизнь — вот, что будет тогда. Вот, чем станет обладать самый удачливый охотник за Костьми.
Ставки в этой опасной игре слишком велики. Посвященные в тайну Костей рано или поздно узнают или почуют, что сила Кости была выпущена. Выпущена по-настоящему. И посвященные непременно выяснят, где это случилась. И придут. А потому…
Потому Юнец, обретший уродливый горб, запретное могущество и древнее знание, спешил поскорее покинуть родные края. Уступать кому-либо свой кристалл он не хотел. Зато очень хотел отыскать чужие.
Отыскать и завладеть ими. Всеми. Сам.
— Потом были скитания. Долгие скитания…
Со стен бесерменской крепости видно было, как в широком проходе между раздвинутых магией скал строятся смешанными походными колоннами латинянские рыцари и татарские нукеры. Воины топтались по завалам из трупов, оставшимся после штурма ассасинской твердыни. Воины готовились к новой битве.
Угрим завершил свой рассказ. Конечно, он рассказал далеко не все из тех давних воспоминаний, которые и сейчас стоят перед глазами настолько отчетливо, словно все произошло только вчера. И конечно, он рассказал не совсем так, как было на самом деле. Он рассказал лишь то, что ему было нужно. И так, как было нужно.
Князь-волхв задумчиво смотрел вниз с надвратной башни. У его ног лежали три магических кристалла. За прозрачными гранями, испещренными матовыми письменами, темнели Черные Кости навьей твари. В одном из самоцветов скалился маленький усохший череп Кощея. Прежде этот кристалл был княжеским горбом. В двух других самоцветах запечатаны Кощеевы руки. Тоже маленькие и сухие, покрытые черной кожей. Согнутые в локтях, со скрюченными пальцами — длинными и тонкими.
Чуть в стороне к заборалу был прислонен мешок с трофеями, добытыми на месте стычки с желтолицым магом.
Угрима слушали трое. Император Феодорлих. Хан Огадай. И Тимофей, с недавних пор неотлучной тенью всюду следовавший за князем-волхвом. Охрана — ханские нукеры и имперские рыцари-трабанты — держалась поодаль. То, что говорилось сейчас, не предназначалось для их ушей.
— Как вы попали в земли руссов, князь? — спросил Феодорлих. Его единственный глаз, не моргая, смотрел на Угрима.
Некоторое время Угрим молчал.
— Я присоединился к дружине князя Рурка, — наконец произнес он. — Из северных земель на Русь я прибыл вместе с варягами.
— Рурк?! — не удержался Тимофей. — Варяги?!
Легендарный варяжский князь Рурк?! Крысий потрох! Когда это было-то!
— Княже, это же…
— Да, это произошло давно, — не дал ему договорить Угрим. — Я же сказал: мои скитания были долгими.
Тимофей только покачал головой. Угрим-то сказал, конечно, но кто мог подумать, что настолько долгими! Срок, который князь уже прожил на грешной земле, никак не укладывался в голове. И этот человек еще мечтает о бессмертии!
Тимофей недоверчиво глянул на Угрима:
— И все-таки время, княже! Столько времени прошло!
— Не так много для того, кто все это время прожил неразлучно с источником Кощеевой силы, — усмехнулся Угрим. И продолжил как ни в чем не бывало: — Я был эрилем в дружине Рурка…
— Эриль? — переспросил Огадай.
— Волхв, колдун, шаман… — пояснил Угрим. — Я отправился с Рурком, потому что нам было по пути. Потом, когда пришло время, я его покинул и дальше шел сам.
— Дальше — это куда? — не понял Феодорлих.
— К тулову Кощея. Черная Кость указывала мне дорогу. Она была во мне, в моей спине. Я научился слушать и слушаться ее. И она меня не обманула. Я добрался до ищерских земель, пропитанных магическими токами. Я отыскал тронную залу Кощея. Я возвысился над местными волхвами. И я стал князем. Полагаю, тратить время на подробный рассказ об этом не стоит.
Никто и не настаивал. Все понимали: сильному и искусному магу, пусть даже и явившемуся неизвестно откуда, не так уж и трудно захватить в нескончаемых усобицах власть над захудалым княжеством, затерянным в лесах и болотах. И еще проще власть эту удержать.
— Надеюсь, я объяснил все? — Угрим окинул пытливым взглядом императора и хана. — Надеюсь, больше вопросов нет и мы теперь можем выступать?
— Не так быстро, князь, — покачал головой император. — Не так быстро. Последняя стычка едва не стоила всем нам жизни. Колдовская Тропа, по которой мы в прошлый раз пошли за тобой, нас чуть не сожрала.
Хан кивнул, молча соглашаясь с Феодорлихом и не сводя с Угрима прищуренных глаз.
Князь вздохнул:
— Когда идет война, смерть всегда гуляет рядом. И чем дольше будет наше промедление, тем дольше продлится война.
И хан, и император выжидающе смотрели на князя.
— Подумайте о том, что остались последний враг и последняя битва, — продолжил Угрим. — Две Черные Кости — это все, что нам нужно добыть. Две из шести, которые еще не принадлежат нам.
«„Нам“ или „мне“?» — усмехнулся про себя Тимофей. Что-то подсказывало ему: князь имел в виду именно «мне».
— И которые не понятно где искать, — хмуро заметил Феодорлих.
— Это как раз не самая большая проблема. Это мы узнаем прямо сейчас. Тимофей! — Угрим кивнул на мешок с трофеями.
Тимофей понял приказ. Он вытряхнул из мешка бесерменские крючья и кольцо с лезвиями на внутренней стороне. Железо звякнуло о камень. Сверху упали веревочные хвосты.
Огадай и Феодорлих недоуменно переглянулись.
— Эти вещи помечены колдовством, — пояснил князь. — Они несут на себе магию того, кто похитил Арину и взял кристаллы с Костьми. Но любая магия имеет след. И по магическому следу можно найти чародея, ее сотворившего.
На дальнейшие объяснения Угрим тратить времени не стал. Князь склонился над диковинным иноземным оружием. Тронул ладонью спутавшиеся веревки, огладил лапы-крючья и железный обруч с выдвижными ножами. Губы Угрима шевелились, глаза были прикрыты. Князь творил волшбу.
Тимофей поймал себя на мысли, что никак не может привыкнуть к безгорбой спине Угрима.
Тимофей ждал. Молча ждали император и хан. В такие моменты лучше ничего не говорить. Лучше не мешать чародеям в такие моменты.
— Проклятье! — Угрим вдруг отшатнулся от бесерменских вещиц.
Тимофей машинально схватился за меч:
— Что, княже?! Что?!
Взялись за оружие Феодорлих и Огадай. Заволновались телохранители императора и хана.
— Проклятье! Проклятье! Проклятье! — трижды выпалил Угрим. Теперь глаза его были широко распахнуты и пылали от гнева.
Ознакомительная версия.
