Мучитель надавил на челюсть, заставляя открыть рот, и впихнул кусок картошки. Я выплюнула еду ему в лицо и улыбнулась.
— Ешь! Ты мне нужна живой.
— Зачем? — прокряхтела я, едва шевеля языком.
Укол продолжал действовать. Я не чувствовала боли и от этого на душе становилось хуже. Ощущала себя живой, но одной ногой ступила в потусторонний мир. Он ждал меня, манил. Надеялась, не успела так нагрешить, чтобы попасть в ад.
— Какая ты красивая, — залюбовался он, вытирая мокрой тряпкой мои щеки, лоб и губы.
— Пошел ты, — выдавила я из себя. Даже ярость обессилила, загибаясь от отчаяния в уголке души.
— Моя хорошая. Ты ешь, любимая, ешь, — продолжал мучитель сладкие речи.
От них меня тошнило больше, чем от еды.
Пока он не втолкал в меня половину миски, не успокоился. Мне так хотелось вновь остаться наедине с собой, что я давилась, но глотала крупные куски.
— Моя умница, — похвалил мучитель и захлопнул за собой дверь…
Я сорвала мешок с лица и огляделась. Кромешная темнота, как в гробу. Запах бензина и рев мотора помогли понять, что находилась в багажнике.
Начала копаться в сумочке в поисках телефона. Наткнулась на фарфорового кролика, что подарил Максим на Новый год. Крепко зажала его в левой руке, вроде он мог спасти и продолжила поиски. Выудила сотовый и судорожно нажала на кнопку вызова.
– Я уже почти на месте, – радостно сообщил любимый.
– Помоги! – закричала я.
Машина со свистом затормозила, крышка багажника распахнулась и я увидела перекошенное гневом лицо Ромы.
– А-а-а! – только и успела снова закричать, но мобильник оказался у Ромы. Он разбил его об асфальт и захлопнул багажник.
Тело сковал страх, руки похолодели и затряслись.
Я до боли сжимала кролика в ладони. Услышала хруст пальцев и прижала руки к лицу в попытке их согреть.
– Боже, что делать? Что делать? – шептала я кролику.
Кроме косметики в сумочке не было ничего полезного. Почему я не взяла хотя бы маникюрные ножницы или на худой конец пинцет? Эти предметы вряд ли меня спасут, но хоть на душе стало бы спокойней.
Машина все ехала и ехала. Но куда? Кто за рулем? Нет сомнений, что иномарка без номеров подъехала к ресторану специально за мной. Кому надо помогать Роме меня похищать? Видимо, это шутка.
– Шутка. Неудачная шутка, – утешала я себя, шепча заветные слова без остановки.
Перебирала в памяти слова Ромы, сказанные недавно: «Ты не выйдешь за него замуж».
Сердце заколотилось в груди подстреленной птицей. Паника охватила сознание. Надежда на спасение таяла, как лед в бокале.
Нет. Нельзя отчаиваться. Надо верить. Максим понял, что я в беде и едет меня спасать. Любимый меня не бросит. Я же успела позвонить. Он все поймет. Вызовет полицию. Скоро Рому поймают и посадят. Я работаю в суде, поэтому не должна паниковать. Сколько случаев было в практике, что преступников находили по горячим следам. Все обойдется. Надо верить. Это же Рома. Обычный парень из страховой компании. Скоро он поймет, что совершает преступление и отпустит меня. Да.
Машина продолжала движение и не думала останавливаться. Сколько я пролежала в скрюченном состоянии? Конечности затекли. Дышать тяжело.
Под колесами послышался гравий. Автомобиль замедлил ход. Урчание мотора заглушали крики чаек. Где я? Неужели рядом с морем? Все сходится. До побережья примерно два часа езды. Только не это. В подобной глуши трудного кого-то найти. Домов мало, пляж заброшен, рядом свалка. Шансы малы.
Иномарка плавно остановилась. Я услышала приближающиеся шаги и приготовилась к атаке.
Багажник открылся и яркий свет от фонарика на мгновение меня ослепил, сжирая последний шанс на побег.
Я увидела ликующее лицо Ромы. Он улыбнулся, погладил меня по голове и его гипнотические глаза блеснули, заставив меня испытать животный страх.
Вокруг не заметила домов. Сплошное поле и кое-где горы мусора. Меня никогда не найдут в этой глуши. От шока я потеряла способность двигаться.
Он крепко связал мои руки, раздавил ботинком кролика и затащил в грязный подвал двухэтажного дома.
Он бросил меня на пыльный бетонный пол и присел рядом, а чайки так и кричали вокруг, да так громко, будто пытались меня спасти.
Кандалы окутали руки и ноги, обжигая металлическим холодом.
– Я же сказал, что ты не выйдешь за него замуж, а ты не верила, – расхохотался он мне в лицо.
– Рома, хватит! Это уже не смешно! Давай поговорим откровенно. Пойми, сердцу не прикажешь. Я полюбила Максима и сделала тебе больно, прости, но я ничего не могу поделать с этим чувством, – я решила поговорить по-хорошему, чтобы найти к нему подход, вызвать жалость. Быть может, он проникнется и отпустит меня домой.
– Вот и я ничего не могу поделать со своим чувством, – просверлил меня зелеными глазами Рома и медленно ушел, захлопнув за собой дверь, оставив меня в кромешной тьме.
Надежда достучаться до мучителя умерла под пылью подвального пола. Кричать не было смысла, но я орала, что есть мочи, пока голос окончательно не охрип. Плакать тоже глупо, но я рыдала, пока от отеков не заболели веки.
Сердце выбивало чечетку по ребрам, я не в силах его остановить. В безысходном состоянии связанной по рукам и ногам, я находилась очень долго. И все же верила, что это просто шутка и вдруг откроется дверь, в которую зайдет Максим. Или ребята с телевидения забегут с шариками и плакатами «Розыгрыш!». Я долго буду на них обижаться за такие шутки и, может, даже подам в суд, чтобы взыскать моральный ущерб. Нельзя так жестоко шутить над беременной девушкой. Это может плохо отразиться на моем ребенке.
Дверь открылась, как я и хотела, но вместо шариков и счастливых улыбающихся лиц, вошел Рома…
Когда же закончится этот ад? Боже, забери мою душу. Нет сил терпеть. Больно вспоминать.
Опять он приближался ко мне. В руках мучителя сверкнул тесак. Рома размахивал им из стороны в сторону, показывая свою силу, а мое сердце в страхе замирало каждый раз, когда лезвие со свистом прорезало воздух.
Чайки утихли. Сколько времени? Я потерялось в пространстве.
– Я так люблю тебя, Диана, — ласково прошептал он, приставляя нож к горлу.
Я сглотнула и закрыла глаза. Ну же, давай, убей. У меня нет шансов на спасение. Да и зачем ходить по земле, если мой ребенок мертв. От малыша осталось лишь кровавое месиво на бетоне. Хочу тоже кануть в никуда.
– Ты не злись, любимая. Я стал таким из-за тебя. Знаю, ты не хочешь быть моей, но тебе придется. После того что я с тобой сделал, Максим тебя не захочет.
– Привет, – улыбаясь, произнесла я.
