– Теперь ты точно моя и нам не помешает ни твой ребенок, ни Максим, правда?
– Зачем убил ребенка? Что он тебе сделал? – спокойно спросила я.
– Я вырезал из тебя это отродье. Нам не нужны дети, любимая. Мы будем жить здесь. Я принесу тебе стол и книги. Ты не будешь скучать. А иногда мы будем ходить на море, — размечтался Рома, покачиваясь из стороны в сторону, рисуя кровавую бороздку на моей шее.
Я наклонилась вперед, чтобы сталь сильнее врезалась в кожу. Хватит сюсюкать.
– Ты такая тварь каких свет еще не видел, – прошептала я, плюнув ему в лицо.
– Все ради любви, котенок. Теперь ты не сможешь иметь детей, ведь я все вырезал, – он нежно погладил свой нож, не удосужившись стереть слюну с лица.
– Ты прав. Больше не смогу. И что дальше?
– Будешь жить со мной здесь. Теперь ты моя. Только представь, мы будем купаться в море, загорать на пляже и так всю жизнь, – снова размечтался он.
– Ты просчитался, – я ехидно улыбнулась, – Меня скоро найдут, и я расскажу все, во всех подробностях. Ты сгниешь в тюрьме. Какой же ты жалкий! – расхохоталась я во все горло, а он злился.
Мне только это и нужно.
– Знаешь, что с такими делают в тюрьме?! Конечно, знаешь! – громко рассмеялась я, провоцируя его на убийство.
Боже, пусть он убьет меня и оборвет эти мучения.
– Я люблю Максима так сильно, что даже ты, чтобы не делал, никогда не изменишь этого. Наш ребенок не погиб. Умер ты, как только прикоснулся к нему. Ты вечность будешь гореть в аду! Если я буду жить, то обязательно выберусь отсюда и тогда, дорогой мой Рома, тебя поймают, – закончила я, наблюдая, как его гнев возрастает с каждым словом.
Он вознес блестящий нож надо мной, а я лишь улыбалась, все сильнее заводив его. Почувствовала холодную сталь, пронзающую сердце. Острие уткнулось в лопатку. Я закрыла глаза и услышала отдаленный крик чаек. Тело обмякло на холодном бетоне.
Глава 4
Обнаженная, с зияющей дырой в сердце, ступала по бархатному и теплому полу туннеля. Вокруг в прозрачной синеве плавали дельфины. Ощущение такое, что находишься в аквариуме. Так красиво и спокойно. Лучше и представить нельзя.
Тело окутало ощущение легкого покалывания. Я провела руками по бедрам, ощущая скользкую прохладную ткань. Посмотрела на себя и увидела белоснежное длинное платье. Короткие прозрачные рукава и вышитый, будто алмазной нитью корсет. Узоры напоминали круги, входящие друг в друга. Одежда, как вторая кожа. Срослась с телом.
Впереди я увидела свет и побежала на него. Яркая вспышка на мгновение ослепила. Вот он, конец туннеля. Смело вышла наружу, ожидая чего угодно, только не этого.
Меня встретили незнакомые лица. Девушки в таких же платьях, как у меня, а парни в белых брюках и вышитых круговым узором рубашках.
Люди взорвались бурными овациями, не хватало только плакатов с надписью: «Добро пожаловать!»
Вскоре незнакомцы разошлись. Впереди простиралась бесконечная зеленая поляна с редкими деревьями. Безумно красивое нежно-фиолетовое небо нависло над ковром из травы, обволакивая легким лиловым туманом. Захотелось прикоснуться к небесам, почувствовать их мягкость. Пробежаться и добраться до края горизонта.
Стоило об этом подумать и я провалилась в состояние полного покоя. Так хорошо мне еще никогда не было. Даже не думала, что смерть настолько приятна.
– Диана, наконец-то! – выкрикнула из толпы девушка моего возраста.
Ее длинные каштановые волосы, заплетенные в косу, подпрыгивали в такт движениям, а темно-карие почти черные глаза с нежностью смотрели на меня.
– Я Лиза. Уже давно жду тебя, – улыбнулась она.
– Кто ты? Откуда меня знаешь? Где я?
– Это Гладь, – улыбаясь, пояснила Лиза.
– Почему я здесь? – переспросила я.
– Потому что ты мертва, – ответила она так, будто повторяла это каждый день.
– Я в раю? – с надеждой спросила я.
– Нет. Это не рай. Рая не существует. Ты на Глади, – пробормотала Лиза.
– Гладь… Что это?
– Это место где ты будешь жить, пока не попадешь обратно на Землю.
Я сразу сообразила, что новая знакомая знает много о мире, в который я попала.
– Помню, что меня убил Рома…
– О да, и я помню своего убийцу, – с грустью проговорила она, – Меня изнасиловали, потом задушили и расчленили. Затем закопали в землю так глубоко, что никому в жизни не найти. Кстати, в разных местах. Голова — на севере, ноги — на юге, руки — на востоке, все, что осталось — на западе. Мама до сих пор верит, что я жива. Думает, что я попала в рабство и каждый день ждет домой, – она рассказала об этом так непосредственно, будто кошмар случился не с ней.
– Тебе повезло, легкая смерть, – добавила она.
– Легкая?! Он убил моего ребенка! – в гневе закричала я, вспоминая ад, который пережила в подвале.
– Ничего страшного. У него еще не было души. Душа вселяется в тело после того, как ребенок сделает первый вдох, поэтому он так кричит. Это крик души, – пояснила она, а я не могла всерьез воспринимать ее слова. Слишком дико звучало. Может, я просто сплю? Или в коме? Может, это все мои фантазии?
– Кто ты такая? – в замешательстве переспросила я.
– Я такая же, как и ты. Невинно убиенная. Здесь все такие.
Я огляделась по сторонам. Люди рассыпаны по необъятной территории Глади, как звезды на небе. Каждый стоит на своем месте и не шевелится.
Всегда относилась с подозрением к скоплению народа. Люди постоянно куда-то спешат, злятся, осыпают друг друга проклятиями, но это происходит в Земном мире, а не здесь. На Глади они спокойны. Расхаживают по мягкой траве и улыбаются друг другу просто так.
– А кто те люди, что выстроились возле туннеля? – поинтересовалась я, показывая пальцем на ровный строй в белом.
– Это самоубийцы, – Лиза махнула рукой, словно ей нет до них дела.
– Самоубийцы? – переспросила я.
– Здесь их называют Постовыми.
– Самоубийцы?! – снова переспросила я, округляя глаза.
– Они покончили с собой и обречены вечно охранять туннели и запретные места, а также следить за порядком, – поведала Лиза, наблюдая за моей реакцией.
– Разве самоубийцы не попадают в ад?
Я ходила в церковь и точно знаю, что самоубийц даже не отпевают. Они считаются грешниками и не могут попасть в рай.
– Как ты не понимаешь! Нет рая и ада! Есть только… – она не договорила.
Взгляд девушки устремился в сторону лестницы, которую я изначально не заметила. Она находилась вдалеке от нас и спускалась прямо с фиолетовых небес.
Лестница замерцала белым. Я машинально пошла на свет. По ступеням медленно спустились трое мужчин. Не могла оторвать от них глаз.
