— Господин, тут такое дело, из-за отсутствия сопроводительных документов я не могу выписать вам положенное ссыльным довольствие. Но как честный подданный Императора, я… э-э-э… готов внести некоторое… э-э-э… пожертвование на выполнение вашей нелёгкой миссии!
Мои брови медленно поползли вверх. Вот же хрен собачий! Это он мне — мне?! — взятку предлагает?! Да я… Очевидно, в моих глазах что-то отразилось, поскольку этот хрыч заторопился ещё сильнее:
— Десять серебряных… золотых! Золотых, господин, и я выпишу вам самые лучшие документы, какие только возможно!
Возмутиться ещё раз (всего десять?! Да за кого он меня принимает?!) мне помешал мысленный вопль соседа: 'Соглашайся! — орал этот тормоз. — Соглашайся, пока он не одумался!
Подавив чисто инстинктивное желание потрясти головой и поковырять в ухе, я вернул брови на место и кивнул. Дедушка божий одуванчик тут же ухватил какую-то палочку и принялся строчить на пергаменте, но почти сразу остановился, поднял глаза и спросил:
— Господин, а-а-а… на какое имя выписывать документы?
— Казус Беллиус. И смотри не перепутай: не Касус, а именно Казус.
Через пять минут, став богаче на десяток жёлтых кружочков и сжимая в руке свёрнутые в трубочку 'бумаги', наше тело покинуло гостеприимный домик и не торопясь зашагало по тропинке, протоптанной вдоль невысокой ограды из всё того же дикого камня.
О сколько нам открытий чудных…
А.С. Пушкин
Взгляд со стороны
В зале единственной на весь посёлок таверны (она же — гостиница, она же — место вечерних посиделок мужской части местного населения) за стоящим в углу столом спиной к стене сидел молодой мужчина человеческой расы. Перед ним расположились блюдо с мелкой вяленой рыбёшкой, которую подавали здесь в качестве бесплатной закуски к любой выпивке, глиняный кувшин с пивом и глиняная же большая кружка, из которой человек изредка отхлёбывал, немилосердно кривясь при этом.
Сидящие за другими столами местные жители время от времени искоса поглядывали на новичка и, посмеиваясь, втихомолку заключали пари, хватит ли у парня упорства допить весь кувшин. Что ни говори, а пиво в этой таверне и вправду было премерзким.
Не обращая внимания на перешёптывания, мужчина спокойно сидел, уставившись перед собой невидящим взглядом, и, казалось, отдыхал после бурно проведённого дня…
Второй
Да уж… Денёк выдался… Не в последнюю очередь благодаря Серг… Сере… Тьфу, тьма, ну и имечко! Ни без выпивки не выговорить, ни после выпивки… Как они там у себя живут с такими-то именами?! Вот же… А с другой стороны, как бы ни жили, а мне с партнёром повезло… Особенно учитывая эту странную потерю памяти… Табель о рангах — помню, чем отличается корвет от фрегата — знаю, чем наш фрегат отличается от каххарского — тоже… И ещё, как выражается мой партнёр, 'до фига чего', наверное… А про себя… Имя ещё полбеды… Но я же, тьма забери, даже не помню, чего вообще знаю! Где учился, чему, когда… Пока не спросят — не пойму. Как с теми же корветами и фрегатами. Я ведь спросил у партнёра, почему, перечисляя странности нашего прибытия, он не упомянул корвет. Лучше бы не спрашивал… Сначала этот… как бы его назвать, чтобы не обиделся… поинтересовался, что именно не понравилось мне, потом сказал, что у них парусники давно уже используют только для прогулок, а под конец заявил: 'Тема сия длинная и долгая. Обсуждать её следует в месте спокойном и безопасном. Обязательно — при наличии достойной выпивки и не менее достойной закуски'. Вот так! И стоило ему это сказать, как нас тут же догнали. Легионер. С известием, что здешний комендант настолько сильно желает нас видеть, причём немедленно, что, по выражению партнёра, 'просто жить без этого не может'.
Взгляд со стороны (несколькими часами ранее)
— Скрывать не буду: видеть вас здесь мне никакого удовольствия не доставляет, — комендант, невысокий сорокалетний на вид человек мерил кабинет неторопливыми шагами. — Ни вас, ни кого-либо вам подобного. По одной-единственной причине: там, где появляются вам подобные, начинаются неприятности. Причём, прошу заметить, очень воняющие неприятности, — комендант замолчал, чем тут же воспользовался его гость:
— Вынужден вас поправить, капитан: не неприятности начинаются там, где появляемся мы, а мы появляемся там, где могут начаться неприятности. Не путайте, пожалуйста, причину и следствие.
— Как бы то ни было, юноша, — капитан с трудом сдерживал раздражение, — вонь в результате ваших визитов появляется всегда!
— А вы предпочли бы нюхать кровь ваших подчинённых?! — в голосе молодого человека помимо наигранного удивления явственно сквозила брезгливость. — Уверяю вас, капитан, выпущенные наружу кишки отнюдь не благоухают! И вообще, вам не кажется, что мы несколько уклонились от темы? Или вы вызвали меня только для того, чтобы сорвать на ком-нибудь своё раздражение?
Комендант остановился, помолчал несколько секунд, затем смерил посетителя хмурым взглядом и спросил:
— Что на этот раз?
— Извините, капитан, но сейчас я не могу ответить на этот вопрос.
— Не можете или не хотите?
— Первое. Просто потому, что сам, по сути, ничего не знаю. Всё слишком уж… расплывчато, неопределённо… — комендант скептически поднял левую бровь. — Где-то что-то не так, но вот что и где?..
В разговоре опять возникла пауза. Хозяин кабинета хмуро сверлил взглядом своего гостя, а тот старательно делал вид, что интересуется исключительно висящим на стене портретом Императора в молодости. Наконец комендант отвёл глаза и с хорошо заметным неудовольствием поинтересовался:
— Что потребуется от меня?
Гость оторвался от созерцания 'шедевра' живописи и с каким-то смущением почесал щеку.
— Скажите, капитан, вы верите в богов?
— А вы работаете ещё и на Инквизицию?
Молодой человек поморщился:
— Эти фанатики… Проблемы от сотрудничества с ними слишком часто перевешивают выгоду…
— А вы не боитесь говорить такое мне?
— А вы бросите все дела и помчитесь доносить?! Бросьте, капитан, будь вы ярым сторонником этой организации, не сидели бы сейчас в этом захолустье в таком звании. Уж что-что, а продвигать своих эти умеют очень даже неплохо…
Комендант хмыкнул, подошёл к двери, открыл её и что-то тихо сказал. Спустя несколько минут в кабинет втиснулся толстый пожилой легионер, прижимающий к кольчуге на груди маленькую бутылочку коричневого стекла и два серебряных стаканчика с чернёным узором. Поставив принесённое на стол, легионер зло зыркнул на посетителя и испарился. Комендант плотно закрыл дверь, подошёл к своему креслу, сел и приглашающе кивнул гостю на стул. Дождавшись, когда молодой человек займёт предложенное место, капитан сковырнул кинжалом крышку с бутылки и разлил по стаканчикам тёмно-коричневую жидкость. Гость, внимательно наблюдавший за этими манипуляциями, хмыкнул:
