Нерея еще дважды подходила к столу, чтобы наполнить кубки Властей напитками Эдема из неиссякающих кувшинов. Наступила полночь, и все семнадцать лун — двенадцать, проявленных во всех мирах, и пять, принадлежавших тонким мирам, — поднялись в зенит. Пришло время силы.
Среднее кресло справа пустовало.
* * *
Он стремительно несся сквозь промежуточные миры. Он никуда не спешил — он просто любил скорость. Малиновый плащ Ариндаль бился по ветру за его плечами, ослепительно белая рубашка Сейдула вздувалась пузырем на спине и трепетала вокруг колен, а братья Трапабаны — крылатые сандалии — прижали к бокам острые серповидные крылья, которые выпускали на самых высоких скоростях. Они обожали такие полеты не меньше своего хозяина.
Веревка, повязанная у него на поясе, вела себя несколько иначе, чем это было принято в семействе веревок. Это была красиво сплетенная веревка с узлом на одном конце и с кисточкой на другом, шелковистая, полупрозрачно-белая, довольно-таки толстенькая, хотя и не настолько, чтобы не колыхаться под буйным потоком встречного ветра.
Тем не менее она и не думала трепетать на ветру. Узелок на ее конце, который она, видимо, считала головным, был приподнят наподобие змеиной головки и всматривался навстречу движению. Хвостовой конец с кисточкой иногда возбужденно взмахивал, но отнюдь не под влиянием воздушного потока. Веревка любила такие полеты не столько за скорость, сколько за хороший обзор, открывавшийся сверху. Она всегда была любопытной.
А посмотреть здесь было на что. В отличие от тонких миров, где жили только высокие сущности, эти миры кишели различными формами жизни. В промежуточных мирах начиналось разделение стихий, поэтому здесь водилось множество самых различных элементалов. Воздух, в котором летел Маг, был полон всякой воздушной мелочи, иногда в нем попадался и крупный элементал — смерча или урагана, — задремавший под теплыми лучами Аала, который был здесь не пронзительно белым, а золотисто-зеленым. Потревоженный элементал вздрагивал и ошеломленно оглядывался вслед пролетающему, но тот был уже далеко.
Кроме элементалов, здесь обитала масса различных духов растений и животных. Маг любил поболтать с ними, и многие из них были его знакомыми и даже приятелями. Промежуточные миры были любимыми угодьями творчества Сил и Властей, поэтому от начала пробуждения понемногу заполнялись их изделиями — существами вроде гномов, зорраханов, химер, кентавров — разумными, хотя и без божественной искры, опыты с которой входили в перечень немногих запретов для обитателей тонких миров.
Магу нравилось бывать в компании этих творений, как своих, так и чужих. Их бесхитростная, счастливая жизнь на всем готовом, о котором заботились их творцы, развлекала его. По сравнению с этим примитивным бытием, пестрым и суетливым, совершенная красота тонких миров казалась слишком однообразной и скучной, и не только ему — он постоянно встречался здесь со многими из младших Сил.
— Тебе не кажется, что праздник кентавров очень затянулся? — заметила веревка.
— Куда мне спешить, веревочка? — хмыкнул он в ответ. — Впереди у меня целая вечность.
— Зачем ты это сделал? — Она считала своим долгом попрекать его каждый раз, когда он позволял себе нарушать законы. — Ведь эти кентавры — всего лишь творения. Игрушки — и больше ничего.
— Не люблю поломанных игрушек.
— Ты сейчас в Аалан?
— Нет.
— А куда?
— Сейчас узнаешь, — коротко бросил Маг.
Он был сосредоточен на переходе из мира в мир, требовавшем внимания и волевого усилия. Несколько мгновений спустя свет Аала стал золотисто-желтым.
— А-а, Эдем, — догадалась веревка. — Опять будешь таскать яблоки? Между прочим, это запрещено.
— Ты каждый раз меня поучаешь, — скорчил он досадливую гримасу. — Неужели тебе не надоело, Талеста? Пора бы тебе привыкнуть к тому, что меня не переделаешь. Кроме того, этот запрет касается только младших Сил.
— Просто Императору и в голову прийти не может, что туда полезет кто-нибудь из Властей, — буркнула веревка. — И сколько раз можно напоминать, что меня зовут не Талеста, а Талиханаранталджапанрехандалеста! Все-таки я славного рода веревок из лунных лучей, а не какая-нибудь бельевая веревка жены гнома.
— Милая моя веревочка, твое полное имя даже длиннее, чем ты сама, — рассмеялся Маг. — Мне никогда в жизни его не выговорить!
Он приземлился невдалеке от высокой каменной стены, за которой рос сад. Ближе было нельзя, чтобы не вызвать сигнал тревоги — полет на сандалиях был магией, которую чувствовало охранное заклинание, наложенное Императором на сад.
— Боишься, что заметят? — съехидничала веревка, взмахнув кисточкой.
— Не заметят. — Маг весело улыбался, не обращая внимания на ее ворчание. — Ведь у меня же есть ты.
— Хорош хозяин, который даже не может выговорить мое имя! — фыркнула она. — И почему я тебе служу?
— Это точно, — поддакнул он. — На твоем месте я давно бы смотался.
— И смотаюсь. — Веревка соскользнула с его пояса в траву и свернулась в кучку.
Маг не стал говорить, что именно напоминает ему эта кучка, чтобы еще больше не рассердить ее.
— Талесточка… — сладким голосом протянул он, — брось ты эту чепуху. Лучше помоги мне перелезть через стену — ты же прекрасно знаешь, что без тебя мне здесь с этим не справиться.
— На что только не пойдешь ради некоторых, — буркнула веревка, смягчаясь.
Она развернулась и наподобие змеи заскользила по направлению к стене. Взобравшись на стену, она обмоталась вокруг выступа и стала удлиняться — раз в десять, не меньше, пока ее кисточка не коснулась земли.
Маг подошел к ней и влез по ней наверх. Там он уселся на стену, свесив ноги в сад, и с довольным видом оглядел открывшуюся перед ним картину. Эдем был прекрасен даже по меркам тонких миров — он выглядел не садом, а скорее светлым, обширным лесом из плодовых деревьев и кустарников, с полянами, усеянными цветами. Даже поглядеть на него было редким удовольствием, и Маг сейчас вовсю предавался ему. Веревка пристроилась рядом и подняла свою головку-узел.
— Ты посмотри, как здесь красиво! — восхитился Маг.
— Неплохо, — согласилась она.
— А ты не хотела сюда лезть, — упрекнул ее он. — Давай спустимся вниз.
Веревка снова зацепилась за выступ и спустила свой хвост до земли. Маг соскользнул по ней в сад.
— И что тебе не естся их за столом? — ворчала она, пока он шел по мягкой зеленой траве к облюбованному дереву. — Из золоченого блюда или в виде нектара и амброзии, которые готовит Нерея? Культурно и прилично.
