— Это ведь ибранское имя.
— Шалионское, — холодно поправила его девушка. — Мой отец был лордом-дедикатом ордена Сына, капитаном крепости квинтарианцев на западной границе Вилда. Там я и выросла. Отец женился на вилдианской леди из рода кин Баджербанк.
— Ваши родители… умерли? — неуверенно спросил Ингри.
Девушка с холодной иронией склонила голову.
— В противном случае я была бы под лучшей защитой.
Она не потеряла самообладания и не плакала… по крайней мере не плакала недавно. И уж точно не была безумна. За четыре дня, проведённых в этом закутке, у неё было время обдумать своё положение, но девушка держала себя в руках, и лишь еле заметная дрожь в голосе выдавала страх или гнев. Ингри оглядел пустой коридор и перевёл взгляд на Улькру.
— Отведите нас куда-нибудь, где мы сможем сесть и поговорить. Куда-нибудь, где нам не помешают… и где будет светло.
— Э-э… — После минутного размышления управитель поманил их за собой. Он без колебаний, как заметил Ингри, повернулся к девушке спиной. Похоже, эта узница не кидалась на своих тюремщиков, не царапалась и не кусалась. Её шаги, когда она двинулась следом за Ингри, были твёрдыми. Свернув в другой коридор, Улькра указал на скамью под окном, выходящим на задний двор замка.
— Это подойдёт, милорд?
— Да. — Ингри помедлил, глядя, как леди Йяда, грациозно подобрав юбки, усаживается на полированное сиденье. Следует ли ему удержать Улькру как свидетеля или отослать, чтобы поощрить девушку к откровенности? Не станет ли она снова агрессивной? Непрошеный образ Улькры в коридоре этажом выше, ожидающего, пока стихнут крики, смутил Ингри.
— Вы можете заняться своими делами, управитель. Вернитесь через полчаса.
Улькра, хмурясь, неуверенно взглянул на девушку, потом с поклоном удалился. Люди Болесо, вспомнил Ингри, не имели привычки сомневаться в разумности приказов вышестоящих. Может быть, от тех, кто позволял себе такое, принц так или иначе избавлялся. Эти остались. Пена. Отбросы.
С некоторой неловкостью — скамья была короткой и сидеть приходилось слишком близко друг к другу — Ингри сел рядом с девушкой. Его предположение о том, что принц выбрал просто хорошенькую мордашку, оказалось ошибочным. Красота леди Йяды была сияющей. Если только Болесо в добавление к безумию не страдал ещё и слепотой, девушка должна была поразить его с первого взгляда. Широкий лоб, прямой изящный нос, скульптурных очертаний подбородок… одну щеку украшал огромный синяк, и на светлой коже шеи виднелось ещё несколько — синие, как сливы, отпечатки пальцев. Ингри поднял руку и коснулся синяков; девушка слегка поморщилась, но вытерпела обследование. Руки Болесо были, похоже, крупнее, чем у Ингри. Нежная кожа излучала завораживающее тепло. Глаза Ингри, казалось, затянул золотистый туман, и его пальцы стиснули горло леди Йяды. Ингри резко отдёрнул руку; тихий стон девушки заглушил его судорожный вздох.
«Что это было?..»
Чтобы скрыть смущение, Ингри бросил:
— Я — офицер на службе хранителя королевской печати. Мне поручено доложить ему обо всём, что я услышу или увижу. Вы должны правдиво рассказать мне о том, что здесь произошло. Начните с самого начала.
Леди Йяда откинулась на спинку скамьи, растерянность в её глазах сменилась напряжённым вниманием. Ингри уловил её запах — не аромат духов и не зловоние крови, а собственный запах женщины, и под её пристальным взглядом впервые задумался о том, как выглядит сам — и как пахнет. Конский пот, холодная сталь оружия, запылённая кожаная одежда… тёмная щетина на усталом лице. Меч и кинжал, опасно широкие полномочия… Как это она не отшатывается от него?
— С какого начала? — спросила она.
Мгновение он непонимающе смотрел на девушку.
— С вашего приезда в этот замок, мне кажется. — Разве было и иное начало? Нужно будет вернуться к этому вопросу позднее.
Леди Йяда сглотнула, потом взяла себя в руки и начала:
— Принцесса торопилась добраться до резиденции своего отца и выехала с совсем небольшой свитой. В дороге она плохо себя почувствовала. Ничего особенного, но её месячные сопровождаются жестокими головными болями, и если она не имеет возможности спокойно отдохнуть, то может разболеться всерьёз. Мы свернули сюда, поскольку никакого пристанища ближе не оказалось, и к тому же принцесса Фара желала увидеться с братом. Думаю, она помнила принца по тем временам, когда он был моложе и не такой… трудный.
«До чего же тактично!»
Ингри не мог решить, является ли этот оборот речи образчиком дипломатии или проявлением суховатой иронии. Скорее просто осторожностью, если судить по замкнутому и напряжённому лицу, подумал он. Девушка, несомненно, напрягала ум, и ей было не до остроумия.
— Нас приняли радушно, если и не с той роскошью, к которой принцесса привыкла, то по крайней мере предоставив в наше распоряжение всё, что этот замок может предложить.
— Вы когда-нибудь раньше встречались с принцем Болесо?
— Нет. Я всего несколько месяцев как поступила на службу к принцессе. В её штат меня устроил отчим. Он сказал… — Леди Йяда запнулась. — Сначала всё казалось обычным… для охотничьего домика вельможи. Дни проходили спокойно: принц приглашал придворных сестры на охоту, а если вечерами мужчины и становились шумными и много пили, то принцесса и её дамы при этом не присутствовали: принцесса по большей части лежала в своих покоях. Я дважды передавала принцу её жалобы на шум, но он никакого внимания на это не обратил. Мужчины натравливали собак на дикого кабана, которого удалось поймать живьём, бились об заклад, и происходило всё как раз под окнами принцессы. Егеря Болесо очень беспокоились о собаках… Жаль, что здесь не было графа Хорсривера — он унял бы их одним словом: граф, когда пожелает, бывает очень резким на язык. Мы прожили здесь три дня, пока принцесса не была готова двинуться дальше.
— Принц Болесо ухаживал за вами?
Губы девушки сжались в тонкую линию.
— Я бы этого не сказала. Он вёл себя одинаково несносно в отношении всех женщин из свиты его сестры. Я ничего не знала о его… предпочтении до того утра, когда мы должны были отправиться в путь.
Девушка снова сглотнула.
— Моя госпожа, принцесса Фара, тогда сказала мне, что я должна остаться. Что, может быть, это и не очень мне по душе, но вреда не принесёт. Потом можно будет найти мне супруга. Я умоляла её не оставлять меня здесь. Принцесса не пожелала встретиться со мной глазами. Она сказала, что такая сделка не хуже любой другой, а по сравнению со многими ещё и лучше, и что я должна подумать о своём будущем. Что женщины, как и мужчины, должны служить своему господину. Я ответила, что сомневаюсь, чтобы большинство мужчин согласились… боюсь, я выразилась довольно грубо. После этого принцесса отказалась со мной разговаривать. Они уехали, оставив меня здесь. Я не стала хвататься за стремя принцессы — боялась вызвать насмешки людей принца. — Леди Йяда обхватила себя руками, словно пытаясь закутаться в своё попранное достоинство. — Я говорила себе, что, может быть, принцесса права. Что такая судьба не хуже любой другой. Болесо не был уродлив или стар… и не казался больным.
