— Неужели вы не знаете нас, ваше преподобие? — воскликнул он. — Ведь это ваш суд рассматривал дело нашего отца и приговорил его гнить в подземелье под нами.
— Вашего отца? — переспросил Камбер.
— Вы знаете его, Камбер! — заговорил мужчина с силой, которой от него никто не ожидал. — Вы, Дерини, который предал свой народ, чтобы посадить на престол этого тирана, вручили могущество, уж я не знаю как…
Синхил побагровел и занес руку над умирающим, но Келлен удержал его.
— Ваше имя, — потребовал Камбер. — Если суд был неправым, я сделаю все, что в наших силах, чтобы восстановить справедливость. Но я должен знать, кто вы.
Мужчина откашлялся кровью и отвернулся, прежде чем снова взглянуть на Камбера.
— Моего отца зовут Дотан Эрнский, он был министром при дворе. Та… та, кто спит позади вас… — Его голос прервался, когда он отвел взгляд от мертвой дамы, — …она была моей сестрой. О, Господи, как тяжко!
Джорем приподнял его, а Райс снова попытался помочь ему, но мужчина оттолкнул руку, указав дрожащим пальцем на короля.
— Твои вероломные друзья-Дерини отлично вышколили тебя, крысиный король! — На губах пленника пузырилась кровавая пена. — Но вот что я тебе скажу: плоды посеянных тобой семян не принесут радости. Я проклинаю каждый твой шаг, каждый вздох! Я проклинаю плоды посеянного тобой, проклинаю все, к чему ты прикасаешься! Пусть все это обратится в прах! Ты…
Такого потока проклятий Синхил не мог выдержать. С истошным нечеловеческим криком он вырвался из объятий оторопевшего Келлена; ему во что бы то ни стало надо было вытянуть свободную руку, загрести раскрытой ладонью воздух и стиснуть его в кулаке. Он успел.
Его жертва вздохнула, дернулась и застыла.
Когда Келлен снова схватил Синхила, остальные обмерли от ужаса, переводя взгляды с бездыханного тела на короля, а Райс отчаянно пытался найти признаки жизни там, где их не стоило искать. Его глаза видели искаженное лицо Синхила, а его зрение открыло даже больше, чем Райсу хотелось знать о жизни и мести.
Камбер молча смотрел на короля, с трудом преодолевая ужас и негодование.
— Почему, Синхил? — спросил наконец он.
— Я должен давать объяснения вам? Он был преступником, преступником-Дерини!
— Он мог стать пленником, — возразил Камбер. — Под стражей никто не смог бы причинить вреда.
— Он проклял меня и то, чем я владею!
— Его проклятье всего лишь слова! Разве король должен убивать за слова!
— Это была казнь, а не убийство, — ответил Синхил, словно защищаясь. — Преступников казнят.
— Преступники должны быть подвергнуты суду! — произнес Камбер.
— Я сам судил и приговорил его! — возразил Синхил. — Кроме того, это был не просто мужчина, проклявший меня, это был Дерини. Как мне устоять перед силой деринийского проклятья?
— Он уже умирал, — начал было Камбер, менее всего желая продолжать разговор о Дерини.
Синхил тряхнул головой.
— Это несущественно. Вы можете поручиться, что проклятье Дерини, особенно посланное умирающим, не причинит вреда?
Камбер хотел заговорить, но Синхил снова тряхнул головой.
— Нет, вот и я подумал, нет, О, я знаю, что вы возразите, и понимаю, что мои познания в магии скромны. Что я вообще знаю о ваших способностях? Только то, что вы сочли нужным мне открыть.
— Синхил…
— Довольно. Я и без проклятия Дерини наказан за то, что оставил своего Господа. Один мой сын уже умер от руки Дерини. Стоит только заглянуть в королевскую детскую, посмотреть на несчастных крошек, и вы сразу поймете, что моим бедам нет конца.
Когда он указывал на дверь, все увидели на его левой руке длинный кровавый след пореза, до того скрытый рукавом мантии; он выглядел пугающе. Синхил поймал взгляды и безразлично посмотрел на рану.
— Да, господа, ножи преступников иногда достигают цели. К счастью, эта рана легкая.
— Позволим Райсу судить об этом, — сказал Камбер, взглядом прося Райса обследовать рану, и приблизился, когда тот взялся за поврежденную руку.
— Синхил, возможно, возникли новые обстоятельства. Кто-то изменил или опроверг показания? — спросил Камбер, стараясь отвлечь короля от разговоров на тему проклятий и от манипуляций Райса.
Синхил покачал головой, гнев и высокомерие по-прежнему сверкали в его серых глазах.
— Какое это имеет значение? Я хорошо помню дело. Этот Дотан Эрнский был арестован вместе с Коулом Хоувеллом и его сообщниками. Коул был казнен. У Дотана, кажется, были смягчающие обстоятельства, поэтому ему назначили новый суд. Таков закон. Я не виноват.
— Он говорил что-то насчет того, что его отец болен, — вмешалась Ивейн. — Это так?
— Откуда я знаю?
— Король должен знать, — заметил Келлен.
Синхил раздраженно развел руками, и Райс поспешил снова поймать рассеченную руку. Глубокая царапина могла зажить и сама собой, но, поколебавшись, Целитель сделал глубокий вдох, всегда предшествующий самоуглублению и уходу в транс.
— Я не могу понять, почему с короной должно прийти всеведение, — зло отозвался Синхил. — Я подвергся нападению двух Дерини, был ранен при покушении на мою жизнь, и теперь вы пытаетесь заставить меня испытывать вину из-за того, что я убил одного из них. Это потому, что они Дерини, как и вы?
Даже если бы он заранее продумал свою речь (хотя, возможно, так и было), никакое другое заявление не могло бы более возмутить его слушателей. По их лицам ничего нельзя было прочесть, но Райсу пришлось прервать подготовку к исцелению, чтобы сообщить своему лицу выражение безразличия.
Гвейр, единственный человек среди них, не умел скрывать свои чувства и вздрогнул под долгим оценивающим взглядом Синхила, которого удостоился каждый из присутствующих.
Используя привилегию Целителя приказывать даже королям в делах лекарских, Райс сменил тональность разговора.
— Сэр, если вы и дальше будете продолжать спор, я не сумею исцелить вас. Присядьте, пожалуйста, к камину, чтобы я мог о вас позаботиться.
Синхил остолбенел, ошеломленный дерзостью Целителя, а Камбер положил руку на руку короля.
— Он прав, сир. Почему бы вам не присесть? Мы все очень нервничаем и устали от происшедшего. Джебедия, если у тебя нет неотложных дел, я хотел бы пойти с тобой и взглянуть на Дотана Эрнского. Это самое малое из того, что в наших силах. Гвейр, пожалуйста, попроси стражу убрать тела. Проследи, чтобы они были похоронены.
— Нет, пусть они сгниют! — рявкнул Синхил, сбросив руку Камбера со своего плеча.
— Проследи, чтобы они были погребены, — повторил Келлен приказ Камбера.
