Он посмотрел прямо в лицо Синхилу, король отвел взгляд в сторону и безропотно побрел к камину.
Он больше не прекословил и послушно протянул руку Райсу. Сознавая свою бестактность к тем, кто пришел к нему на помощь, он закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Вероятно, его смущали взгляды, которыми обменивались Дерини, занимая места вокруг.
На этот раз Райс вошел в транс в полной тишине, и сейчас, вопреки обыкновению, Камбер не последовал за ним для наблюдений. Вместо этого он полулежал в кресле, опираясь головой о спинку и молитвой сдерживая боль. Он по-прежнему чувствовал, как кровь струится по боку, обнаружил у себя растущее головокружение, но не хотел, чтобы Синхил заметил это.
Открыв глаза, он встретился взглядами с Джоремом и Ивейн, они ощутили страдания отца. Но Камбер покачал головой, взглядом запрещая им говорить об этом.
И все же Райса ему провести не удалось. Целитель превосходно чувствовал все происходящее за его спиной и, закончив лечение короля, с упреком посмотрел на Камбера.
Камбер покачал головой и посмотрел на руку Синхила. О ранении напоминали только быстро бледневшая розовая полоса на коже и кровавые пятна на рукаве.
Синхил, поняв, что дело сделано, открыл глаза и осторожно пошевелил рукой.
— Благодарю, Райс. Сожалею, если несколько осложнил твою работу.
Райс кивнул, принимая благодарность и извинение, но промолчал.
— Камбер, — продолжал король тем же ровным голосом, — вы желаете сказать что-нибудь еще, или я могу идти?
— Вам вовсе не нужно спрашивать у меня разрешения, сир. Государю лучше знать, что он сделал и правильно ли он поступил.
— Черт побери, не читайте нотаций! — воскликнул Синхил, почти в истерике вскакивая на ноги. — Я не ребенок, я больше не в вашей власти!
С этими словами он развернулся и вышел из залы. Келлен хотел последовать за ним, но Джорем поймал его за рукав и задержал. Потрясенный, Келлен увидел, как Камбер с побелевшим лицом оседает в кресле, схватившись рукой за левый бок. Келлен упал в кресло, только что оставленное Синхилом, а Райс разрывал окровавленные одежды Камбера, неодобрительно прищелкнув языком при виде кровавой лужицы на обивке кресла.
— Думал, что на твоем рукаве была кровь женщины, — заговорил Райс, продолжая рвать ткань обеими руками. — Я спрашивал, все ли с тобой в порядке, но ты солгал!
— Не хотел, чтобы Синхил узнал о моем ранении. Кроме того, прежде ты был нужен ему.
— Рана была несерьезной, и ты видел это. Не дергайся. Я не хочу причинять тебе больше боли, чем необходимо.
Пальцы Райса коснулись раны и начали ощупывать ее, Камбер вздрогнул, но более не шевелился. Сидевшая справа Ивейн взяла его руку в свои и обеспокоенно заглядывала в глаза. Джорем опустился на колени у его ног.
— Все это не слишком серьезно, не так ли? — пробормотал Камбер. Ему показалось, что Райс слишком долго осматривает рану.
— Я еще не знаю. Поговори о чем-нибудь другом, пока я не выясню.
Камбер улыбнулся, скорее для того, чтобы подбодрить детей, чем потому, что чувствовал облегчение, и посмотрел на опустившегося на колени Келлена.
— Ты знаешь, Элистер, было очень интересно узнать, кого он в этот момент слушает, а кого нет.
Келлен тихонько фыркнул и постарался как можно спокойнее посмотреть на бледное лицо Камбера.
— Хочешь сказать, что я имею на него такое влияние, какого не имеешь ты, — ответил он угрюмо. — Боюсь, к несчастью, это не так. Вероятно, он принимает меня и Джорема как носителей священного сана — того, что он утратил. Другого объяснения я не могу найти.
— Какой бы ни была причина, результаты налицо, — произнес Камбер. Он пошевелился и сморщился — Райс добрался до самого больного места. — Что будет, когда ты уедешь в Грекоту?
Келлен пожал плечами.
— Сомневаюсь, чтобы король знал о моем повышении. Однако Грекота не так далеко от Валорета. По пустякам я не буду волноваться, но когда понадоблюсь, я буду рядом.
— А что будет после переезда двора обратно в Ремут? Тогда ты окажешься вдвое дальше от Синхила.
Келлен покачал головой.
— Не знаю, Камбер. Я иду туда, куда меня посылают. По-моему, ты преувеличиваешь мое влияние на него.
— Возможно. Я беспокоюсь из-за растущей враждебности к Дерини вообще. И чисто субъективно беспокоюсь об изменении отношения ко мне. Как ты мог заметить, мне все труднее становится общаться с ним.
— Он становится просто невыносим! — мрачно буркнул Джорем. — Иногда я сожалею, что мы отыскали его. С Имре, по крайней мере, было понятно, какой неприятности ждать.
— Никогда не желай, чтобы вернулись те времена, — ответил Камбер. — Нам едва удалось избавиться от Имре и его опасных родственничков. Не беда, что пока Синхил не похож на того, каким мы хотим его видеть. Со временем люди научатся любить его.
— В самом деле? — Джорем, оглянувшись на солдат, бродивших по залу и наводивших порядок, понизил голос до шепота.
— Знаешь, а они уже любят тебя. Ты мог бы сам быть королем. Тебя приняли бы с большой охотой.
Камбер посмотрел на своих детей, на бестрепетного, как сама смерть, Келлена, на Райса, сидевшего на коленях сбоку, и вздохнул.
— Ты действительно этого хочешь, Джорем? Мы — Дерини, ни в одном из нас не течет королевская кровь. А если бы я на самом деле занял трон, что тогда? Я был бы не лучше Имре, чьи предки тоже взяли то, что им не принадлежало.
Глаза Ивейн наполнились слезами.
— Но Синхил такой… такой беспомощный, отец, и такой…
— Синхил — наш законный король, пусть никто не забывает об этом, — убеждал Камбер. — Несмотря на все его неудачи (я первый соглашусь, что их было множество), мне кажется, он может научиться и быть настоящим королем.
— Даже через сто лет он не сравнится с тобой! — тихо сказал Джорем.
Камбер мягко улыбнулся.
— А ты думаешь, я проживу сто лет, Джорем? Рассуди здраво. Что было бы, займи я престол? И что случилось бы после моей смерти? Мне почти шестьдесят. Я отлично себя чувствую и смогу прожить еще несколько лет, но сколько? Десять? Двадцать? А теперь, когда твой брат Катан мертв, моим наследником стал семилетний паренек. Ты бы хотел, чтобы, когда меня не станет, корона перешла к Девину? Или к тебе, и ты отрекся бы от всех своих обетов, как мы заставили сделать это Синхила?
— Ты умеешь убеждать, — прошептал Джорем.
— Да, возможно, и Господь желает этого. Я должен служить нашему законному королю. Цена, которую мы заплатили за возведение Синхила на престол, была слишком высока, чтобы забыть о ней потому, что сейчас мы переживаем трудности.
