Он подошел к небольшому шкафчику, стоящему на подставке у изголовья кровати, и извлек оттуда сложенный лист бумаги. Вернувшись, он сдвинул посуду и развернул на столе лист, оказавшийся картой Келады. Белого алтаря на ней не было. Магистр отчеркнул ногтем его расположение и показал Альмарену.
— Это Белый алтарь, — сказал он. — Шантор говорит, что вот здесь, в верховьях Иммы, с весны накапливаются отряды уттаков. Самое удивительное, что они из разных племен, но не враждуют между собой.
— Как он получил эти сведения? — полюбопытствовал Альмарен.
— И охотники, и разведчики из Бетлинка утверждают это. Правитель Бетлинка просил у Берсерена подкрепления, но тот отказал.
— Странно, — пожал плечами Альмарен. — В Бетлинке правит младший брат Берсерена. Мне рассказывали, что он получил замок благодаря какой-то грязной истории, и Берсерен играл в ней не последнюю роль. Неужели они поссорились?
— Прошлой осенью Кревирен умер от тяжелой простуды. Бетлинком правит его сын, Вальборн.
— Он таков же, как его отец?
— Нет, говорят, совсем не таков. И он — храбрый воин. Но скоро ему придется трудно. Шантор считает, что Каморра готовится к войне. Первый удар будет направлен на Бетлинк.
Альмарен углубился в карту.
— Да, это очевидно, — согласился он. — Каморра не оставит замок у себя в тылу.
— За Бетлинком последует Оранжевый алтарь, затем — Келанга. А там и Зеленый алтарь недалеко. Каморра честолюбив, он не успокоится, пока не приберет к рукам весь остров. Шантор рассказал на совете, что босханец несколько раз пытался перекрыть силу Оранжевого алтаря.
— Ему это удалось?
— Частично. Амулеты не теряли связи с алтарем, но работа прямо от алтаря становилась невозможной. Черные жрецы храма Мороб, великой Саламандры, не могли лечить больных.
— Разве такая магия возможна? Силы алтарей не могут влиять друг на друга.
— Видимо, могут, — предположил Магистр. — Но заклинание каждый раз удавалось снять.
— Как?! — подскочил Альмарен. — Я никогда не слышал ни о заклинании, запирающем силу алтаря, ни об обратном.
— Шантор не рассказывал этого на совете, но потом, когда передавал мне… — Магистр запнулся. — …с глазу на глаз он проговорился, что их черная жрица сумела снять заклинание Каморры с помощью ритуального танца.
— Черная жрица, Магистр? — приподнял бровь Альмарен. — Впервые слышу, что среди черных жрецов есть женщина.
— Я тоже, — подтвердил Магистр. — Я начал расспрашивать Шантора, но тот больше ничего не сказал. Мне показалось, что он пожалел о своих словах. Должно быть, она сильная магиня.
— Ну, если она считается сильной среди черных жрецов храма Мороб, это кое-что, — отозвался Альмарен. — Что решили на совете?
— Нужно поторопить правителей тионских городов с подготовкой к обороне и убедить их действовать совместно. Здесь есть определенные трудности.
— Если даже уттаки могут действовать совместно, здесь-то какие трудности?
— Ты, я смотрю, плохо знаешь Берсерена. Старикашка упрям и самонадеян. Шантор разговаривал с ним по пути на совет, но ни в чем не убедил его. Правитель Келанги, города, важнейшего с точки зрения обороны, ведет себя так, будто уттаков и на свете нет.
— А другие?
— Как дела в Босхане, пока неизвестно. Донкар, правитель Кертенка, объявил сбор ополчения. Правитель Цитиона начал постройку новой городской стены, но вряд ли успеет ее закончить. Он просил подвезти в армию побольше магического оружия. Луки изготовит орден Феникса, они это умеют, мы — мечи и щиты. — Магистр задумался. — Если все пойдет, как намечено, объединенная армия через три месяца будет под Келангой. Наше оружие нужно доставить туда к этому сроку. — Он поднялся со стула и зашагал по комнате.
Все было сказано, время шло к полуночи, но Магистр не торопился с окончанием беседы. Он молча ходил из угла в угол, будто какая-то мысль не давала ему покоя. Альмарен в задумчивости сопровождал Магистра взглядом. Ему казалось, что тот хочет сказать ему еще нечто важное, но никак не может решиться.
— Послушай-ка, Альмарен, — вдруг повернулся к нему Магистр. — Ты помнишь легенду о Трех Братьях?
Альмарен ожидал любого вопроса, только не этого, но ответил довольно быстро.
— Которую? Про Трех Братьев ходит много легенд.
— Припомни ту, где говорится о трех камнях, — уточнил Магистр.
— Говорят, создавая магию, братья сделали три камня для управления ею. Младший брат, Лилигрен, создал Синий камень, или камень воды. Считается, что ему подвластна сила холода. Средний брат, Оригрен, создал камень огня, или Красный камень. Ему подвластны тепло и жар. Старший брат, Гелигрен, создал Желтый камень, или камень жизни. Ему подвластна жизненная сила растений, животных и людей. — Альмарен отчеканил смысл легенды, как хорошо выученный урок, в глубине души недоумевая, зачем Магистру понадобилась старая сказка сейчас, когда реальность стала опасной и угрожающей. — Говорят, что каждый брат вложил в камень частицу души и назвал его своим именем. Красиво, правда?
— Вспомни, для чего эти камни. Что говорится в легенде?
— Это все. Для управления магией, и больше ни слова. О свойствах алтарей мы знаем многое, но о камнях нет никаких сведений.
— А как эти камни управляют магией? Тебе нигде не попадалось хотя бы намека?
— Нет, Магистр. Да и есть ли они вообще, эти камни? Их никто никогда не видел. В легенде говорится, что вместе камни составляют страшную силу. Говорится, что когда братья поняли это, они спрятали их в разных концах острова. Я думаю, это всего лишь попытка объяснить, почему камней нище нет.
Магистр, казалось, был разочарован. Он опустился на стул и вновь задумался, словно на что-то решаясь, затем вытащил из-за пазухи маленький сверток и аккуратно развернул его. На куске мягкой тряпки лежал синий кристалл.
Альмарен онемел от изумления. Вид кристалла был так необычен, что вывод напрашивался сам собой. Синий камень из легенды лежал перед ним, как ни в чем не бывало, как какой-нибудь осколок булыжника с мостовой, выбитый копытом резвого коня, или речной голыш, омываемый струями буйного Тира. Он был похож на дольку крупного яблока, разрезанного на три части. Две стороны дольки были плоскими, а третья, полукруглая, переливалась тысячами граней. Из глубины камня струился глубокий и мягкий синий свет, то мерцающий, то пульсирующий, словно камень жил и дышал в такт своей загадочной кристаллической жизни.
— Это Лилигрен, — сказал Магистр. — Младший Брат.
— Какая красота! — выдохнул Альмарен.
Оба долго смотрели на камень, будто завороженные.
