Хоть гости по телосложению и напоминали людей, правда, людей очень высоких и мощно скроенных, но на этом сходство и заканчивалось. Они были целиком покрыты короткой черной шерстью, а лица... Морды... Не силен я в теории, но если существо разумное, то относительно него, кажется, следует говорить «лицо»? Наличие оружия и прочие атрибуты говорили о присутствии разума... Но их лица представляли собой нечто среднее между грубо вытесанным лицом человека и мордой быка... Хотя все-таки ближе к человеку. «Еще бы рога — получился бы минотавр», — подумал я, а потом вспомнил о предполагаемой боеспособности минотавров и с сомнением оглядел ту крепость, в центре которой в данный момент находился.
Крепость была небольшой, хотя и построенной на совесть: довольно мощные зубчатые крепостные стены высотой метров в восемь плюс центральный донжон, возвышающийся над ними... Никаких дополнительных башен, оборонительной артиллерии и прочих приятных для глаза осажденного элементов высокоэффективной защиты не наблюдалось. Не было даже рва... Вместо него имелась, правда, полоса наваленных в беспорядке больших каменных глыб — хорошее средство, чтобы не могла подъехать осадная башня или таран. Но самое главное — на крепостных стенах было не больше сотни защитников... А скорее даже меньше... Осаждающие были вооружены довольно грубым оружием — копья, дубины... Грубым, но надежным. Имелись у них также неказистые лестницы в достаточном количестве. Положение можно было описать одним словом, притом крайне нецензурным, что я и сделал.
— Во-во! — подтвердил мой комментарий король.
— А чего они так шумят? — Я в очередной раз поморщился от создаваемого грохота.
— Их обычай. Перед тем как броситься в атаку на врага, они сначала вот так орут и стучат. Как правило, действует безотказно — у кого не слишком крепкие нервы, сдают напрочь. Ну а у кого крепкие — те просто получают головную боль.
— Интересно, а им самим это как слушать?
— А им-то что? Более того — это часть их языка, все эти стуки и рычание. Их прозвали урфами потому, что они постоянно издают такой звук: «Урф». Есть там и другие звуки, но этот основной, наравне с рыком и ударом по башке. Так и прилепилось и означает примерно то же самое.
— И что они сейчас таким образом нам «говорят»?
— Ничего оригинального, — пожал плечами король: — Пленных не будем брать, детей не будем жалеть, круши все, да здравствует пламя разрушения... Их лексикон не слишком разнится от битвы к битве... Риторика — не самая сильная их сторона.
— А какая самая сильная? Явно не поэзия и не музыка...
— Можно сказать и так. Традиционно урфов опасаются из-за их способности кидаться в совершенно самоубийственную атаку. Вообще для разумного существа это не лучший способ сохранить свой род в веках, но если учесть, что яростный натиск урфов способен продавить даже хорошо обученный защитный строй рыцарей, а их способность к размножению стала нарицательной, да и добавить сюда то, что владение оружием они все-таки признают полезным, а посему не презирают, в отличие от остальных направлений образования... Рисуется однозначная картина, да?
— Пожалуй. Мрачная такая картина, с отвратительным музыкальным сопровождением. Хотя представляете, что бы было, если бы эта толпа взяла сейчас в руки музыкальные инструменты?
Король все-таки рассмеялся. Нервно, правда, но его можно было понять.
— Ну тогда бы мы тут все наложили на себя руки, притом совершенно добровольно!
— И давно они так шумят?
— Где-то с час. Не волнуйтесь — недолго осталось... — Прозвучало это ну совсем печально.
— Скажем так... вы были очень любезны, не делая попытки убить невесть откуда свалившегося вам на голову человека... Не могу сказать, что сам бы проявил подобное милосердие...
— Вы правильно сказали — человека. Урфы не делают различия между нами. У них нет союзников, нет шпионов. Ваша судьба в этом месте такая же, как и у нас, — умереть. Вне зависимости от того, откуда вы и с какой целью прибыли. Свались вы мне на голову при других обстоятельствах... Не знаю... Я бы с радостью сменил кратко и емко описанную вами ситуацию на любую другую, чтобы проверить это на практике, но подобной роскоши нам не светит.
— Может, и светит... Сейчас проверим. Если эти красавцы кидаются в самоубийственную атаку, то лучше нам ударить первыми, разве не так?
Король с интересом посмотрел на меня. В его глазах затеплилась надежда.
— А у вас есть чем ударить?
— Есть. — Я засунул руку во внутренний карман с амулетами и безошибочно выбрал нужный мне небольшой предмет. В нем заключалось заклинание огненного вихря. Ввиду его огромной энергозатратности это был всего один залп, но его должно было хватить, чтобы отбить желание нападать у кого угодно. Я видел это заклинание в действии всего один раз — на магическом турнире, устроенном очередным коварным Темным Властелином с целью убийства и похищения сил у всех талантливых магов того мира, из которого я только что ушел. Его применил знаменитый маг огня Шевол Пламенеющий, буквально ввергнув поле для состязаний в пучину огненной стихии. Заклинание произвело на меня неизгладимое впечатление. Шевол через некоторое время пал от руки очередного Темного Владыки, а тот в свою очередь — от моей. Так что мне досталась частичка знаний Шевола, в частности — это заклинание. Ввиду его особой эффективности против большого количества магически незащищенных целей это было одно из первых заклинаний, заключенных мною в особые амулеты. Вот и пригодилось. Притом даже быстрее, чем я предполагал в своих самых пессимистических прогнозах.
Навести на цель и активировать готовый артефакт — секундное дело. Прицелившись так, чтобы огненное облако накрыло начало строя (я не собирался проявлять неразумную в данных обстоятельствах гуманность и тратить единственный заряд на пустое место), я пробормотал формулу активации. Огненный вихрь закружил свой испепеляющий танец, и грохот оружия сменился воплями боли и ужаса. Черные воины бросились врассыпную, давя по пути своих менее расторопных или менее напуганных товарищей.
Заклинание имело в первую очередь психологический эффект. Хотя я и ударил по скоплению воинов, количество трупов, по моим прикидкам и хлынувшим в меня ощущениям, не должно было превышать пары сотен — тоже весьма ничего для одного удара, но не такая уж и значительная потеря для многотысячной армии. Если бы заклинание создавал я сам, я смог бы сконцентрировать в нем и больше сил (а так не позволяла возможность артефакта: у любого предмета есть потенциальная емкость — определенный порог количества энергии, которое в него можно закачать), соответственно был бы и больше радиус поражения. Если бы противник знал, что такой удар у меня всего один, он наверняка пошел бы на приступ при таком раскладе. И в этом случае я не очень сильно смог бы повлиять на ход битвы — попробуйте, скажем, читать на оценку стихи наизусть на иностранном языке во время мигрени. В крайнем случае я всегда мог телепортироваться отсюда на небольшое расстояние с помощью другого амулета, но вот так бросать на произвол судьбы приютивших меня людей не хотелось, даже если по трезвом размышлении эта война — не моего ума дело. В моем распоряжении были бы только самые простые фокусы, не требовавшие от меня значительной концентрации. Весьма полезно, однако недостаточно, чтобы остановить такую толпу. Но, к счастью, всего этого не потребовалось — когда внутри строя открывается огненная бездна, желание делать ноги затмевает все остальные — туг уже не до хладнокровных расчетов.
