Он шагнул ближе, борясь с собой, но срок приближался... На его висках выступили капли пота, сердце колотилось как бешеное... рука сама потянула клинок из изукрашенных ножен - подарка Шаньи...
- Что с тобой, Равьен? - обеспокоенный голос долетел до него сквозь накатывающие на сознание волны дурноты. - Зачем мне этот морфинг?
- Потому что я... я... - он покачнулся, и Шанья мгновенно оказался рядом.
- Ты - что?
- Я... не могу... убить женщину...
- Равьен?..
Темно... как же здесь темно... нечем дышать... Неважно, мужчина или женщина... изменчивый демон... его драгоценная Шанья... разве мог он нанести удар?! Ноги Равьена подкосились, Шанья подхватил его... так непривычно быть сильнее... лезвие кинжала скользнуло по его руке, оставив глубокий разрез... зачем все же Равьен достал его? Впрочем, неважно, рана заживет... Пальцы потерявшего сознание Равьена разжались, и смертоносный клинок со звоном ударился о мраморные плиты. Шанья успел сделать еще два шага и осторожно опустить Равьена в кресло, прежде, чем странное оцепенение охватило его тело. Он попытался выпрямиться, держась за кресло - и упал на колени. Перед глазами все плыло, в ушах стоял звон, рана на руке горела огнем...
- Равьен... - простонал он удивленно.
Голубые глаза медленно открылись, и их взгляды встретились...
- За... что?.. - выдохнул Шанья, падая мертвым к его ногам.
Бесстрастный и совершенный, иттрианин закрыл лицо руками и зарыдал...
* * *
...Илайя с трудом заставила себя разжать пальцы... багровая волна ее длинных волос скользнула по лицу Самина... такое прекрасное лицо... Ее тело столь же совершенно, ее черты безупречны, но лишь его душа хранила огонь жизни - за них обоих. А теперь его больше нет... душу, вырванную зачарованным клинком, нельзя вернуть... Илайя посмотрела на свои руки... свечение его удивительной крови, прозрачной, словно слеза, такой же переменчивой, как он сам, почти померкло. Склонившись, она коснулась губами его губ - в последний раз. А потом встала и вышла на балкон. Небо над ней полыхало ультрафиолетом и золотом - совсем как его глаза... В ее душе была лишь пустота... стоили ли все их идеалы такой цены? Кому нужно это вечное совершенство, миры, застывшие, словно мошки в янтаре времени, прекрасные, неизменные, безжизненные... жизнь без случайностей, универсум без хаоса... разве могло все это заменить живое тепло его души? Илайя подошла к краю площадки. Холодно... так холодно без него... Горячий ветер развевал ее одежды, путался в волосах... Самин... где ты теперь, любимый? Что ты найдешь в этом новом мире, что мы приготовили для вас? Самин... Илайя раскинула руки, стоя на самом краю. Самин... Она столько раз видела, как он летал... а он... он уже не увидит ее единственного в жизни полета.
- Даже в смерти мы не будем вместе... нам не суждено встретиться вновь... да и как бы я могла смотреть тебе в глаза? Как бы я посмела?
Илайя закрыла глаза, представив себе его лицо, и сделала еще один шаг, последний шаг... в пустоту...
* * *
...Руайенн Тамия шиНтар, устав от музыки и разговоров, незаметно выскользнула из зала, а затем и из Сенестрия, Комплекса Внешних Миров. Ночь на Эолисе... одно название - в окружавшем Сенестрий саду можно было рассмотреть каждую травинку. Руайенн медленно шла по дорожке вглубь сада. Легкий ветерок изредка доносил до нее обрывки музыки, смех и разговоры. Самая красивая ночь года... Она смотрела на небо, на котором почти не было видно звезд за переливающимися полотнищами световых каскадов, и все ее страхи казались далекими и нереальными, лишенными смысла созданиями разыгравшегося воображения. Пахнущий цветами ветер овевал ее лицо, и не было в мире ничего, кроме этой безмятежной ночи, приглушившей на время ослепительное сияние Оллы, кроме плеска воды в выложенных цветной плиткой каналах, и склонявшихся под тяжестью цветов веток, мягко касавшихся ее плеч. Временами ей попадались парочки, прогуливавшиеся по парку, или сидевшие на резных скамьях. Она обходила их стороной, дивясь странной легкости своих мыслей. Шарн висел за ее спиной... воспоминание о будущем, которого не должно быть...
Она бродила без особой цели, наслаждаясь покоем ночи, пока, наконец, не вышла к причудливой формы широкому бассейну, полному бледно-розовых цветов киалла. Свет серебрился на струях падавшей из арки невысокого увитого зеленью грота воды, и поверхность бассейна мягко мерцала, отражая блики. У самого берега Руайенн увидела одинокую фигуру. Мужчина сидел на краю бассейна, касаясь рукой прозрачной воды, и от его тонких пальцев разбегались крошечные серебряные волны. Увидев его, Руайенн хотела было незаметно уйти, чтобы не помешать, но незнакомец неожиданно обернулся, очевидно, услышав ее шаги. Руайенн замерла, не в силах отвести взгляд от бледного лица с тонкими правильными чертами и бездонных, казавшихся золотыми звездами в неверном свете небесной феерии, прозрачных глаз. На нем были простые белые брюки и рубашка из тонкой ткани. Наряд, свойственный скорее иларам, хотя сам он явно был иттрианином.
Он смотрел на нее и улыбался. Руайенн, одетая в платье из нескольких слоев тонкой полупрозрачной ткани цвета лепестков киалла, сколотое на правом плече серебряной пряжкой в виде полураскрывшегося бутона того же растения - дань этой ночи и карнавалу, вдруг почувствовала себя неуютно под этим взглядом. Ее длинные черные волосы были собраны в сложную прическу, и ее рука, потянувшаяся было по привычке накрутить локон на пальцы, нашла лишь пустоту. Его улыбка изменилась, словно он угадал ее намеренье, а в глазах отразилась такая сложная смесь эмоций, что Руайенн невольно отступила на шаг. Не сознавая этого, поглощенная своими мыслями, для него она была воплощением этой весенней ночи, ее самым восхитительным цветком. А он... он был... она вдруг поняла, что не может определить, кто он... было в нем нечто неуловимое, отличавшее его от других иттри, которых она знала...
- Ты прекрасна, дочь кайли, - проговорил он, нарушив затянувшееся молчание.
Руайенн беспокойно повела плечами. Наваждение растаяло, и она вновь обрела дар речи, но неожиданно оказалось, что она не знает, что сказать. Грациозно поднявшись, мужчина подошел ближе.
- Меня зовут Тарьен, - сказал он, улыбнувшись. - А ты...
- Руайенн.
- Руайенн, - повторил он мягко, разглядывая ее. - Но почему ты здесь? Не нравится праздник?
- Я никогда раньше не была здесь, - она пожала плечами. - Мне хотелось немного осмотреться. И ночь... сегодня колдовская ночь. Но я могу задать тебе тот же вопрос, - она посмотрела на него.
- Мне хотелось немного побыть одному, - отозвался он, смутившись. - Я впервые на Эолисе... я представлял его себе иначе...
