— Ее зовут Милана, — ответил Бронислав. — Собственно, это все, что нам о ней известно.
— Милана. Очень интересно, — покачал головой старый полицейский. — Ну что ж, давайте пройдем ко мне в кабинет, дело обещает быть интересным.
— Я так и знала, — вздохнула Доброгнева и пошла следом за Авдеем.
— Надеюсь, эта девушка не преступница, — сказала, усаживаясь в кресло, госпожа Касси. — Это было бы ужасно, она такая милая. Странная, но милая.
— Значит, вы нас не понимаете!? — то ли спросил, то ли констатировал Авдей, обращаясь к Милане. — Вашу ручку, пожалуйста, — и он взял девушку за руку.
Милана испуганно посмотрела на Бронислава, но тот молча кивнул.
Авдей приложил ладонь девушки к какому-то прибору, потом перевернул руку тыльной стороной, потом повторил действие с каждым её пальцем, но прибор никак на это не отзывался. На всякий случай Авдей положил на прибор свою руку, прибор пискнул, и на стене на большом экране появилось трехмерное изображение самого Авдея и какие-то записи.
— Работает, — хмыкнул мужчина и снова приложил к прибору ладонь Миланы. Но на Милану прибор никак не реагировал.
— Может, попробовать другую руку? — предложил Бронислав, но какую бы руку Милана ни прикладывала к прибору, тот молчал.
— Так, а что это у вас на плече? — полицейский указал на сумку Миланы.
— Это? Это сумка, — ответила Милана, но сумку не отдала.
Старый полицейский сделал жест, указывающий на то, чтобы девушка положила сумку на стол. Милана снова покосилась на Бронислава, но тот опять утвердительно кивнул.
Вытряхнув содержимое сумки на стол, полицейский принялся изучать его. Особое внимание старика привлекли документы и кошелек.
— А это что? — Авдей вытащил из кошелька деньги. Он внимательно изучил бумажки, посмотрел их на просвет и решил попробовать, как они рвутся, но тут Милана не выдержала.
— Осторожно, это же деньги! — остановила она руку полицейского. — Я понимаю, что у вас они не принимаются к оплате, но все же рвать их не надо.
В паспортах полицейский внимательно изучил фотографии. Потом он, указав на фото и на Милану, спросил: — Это ты?
— Я, — догадалась Милана. — Я знаю, что не очень похожа, но это я.
— Какое странное изображение, — удивилась Доброгнева, когда Бронислав показал один из паспортов ей и госпоже Касси.
— Очень интересно, — произнес Авдей и погрузился в свои мысли.
— И что же это за девушка? — через какое-то время решилась нарушить его молчание госпожа Касси.
— Это только догадка, но…., - начал старый полицейский и снова замолчал.
— Но? — заинтересовался Бронислав.
— Вы помните курс истории? — вдруг спросил Авдей.
— Не очень, — ответила Доброгнева.
— Не очень, — одновременно с ней произнес Бронислав.
— А при чем тут история? — спросила госпожа Любовь.
— Давным-давно, когда я был еще стажером, — начал Авдей, — на нашем участке был похожий случай. Только тогда это был немолодой мужчина. Его тело также было украшено варварскими методами, в ушах также были металлические предметы. У него были похожие бумажки, которыми он очень дорожил, и точно такие же документы. Да-да, эти книжицы — это именно документы. Такими они были около тысячи лет назад. Посмотрите, вот это очень похоже на даты — 1980 и 1996 годы, то есть, если учесть смены системы летоисчислений, около тысячи лет назад. А те бумажки — это, скорее всего, средства платежа.
— То есть вы хотите сказать…, - ошеломленно начал Бронислав.
— Да, мой мальчик, именно это я и хочу сказать. Перед нами прекрасно сохранившийся представитель прошлого. Прошлого с тысячелетней историей…
— Но этого просто не может быть! — воскликнула Доброгнева. — При всем моем уважении к вам, это бред. Как она могла так сохраниться? Как она оказалась в нашем времени? И не нужно рассказывать мне про машины времени, вы-то должны знать, что это всего-навсего фантастика. Путешествовать во времени невозможно.
— Мне это известно, милочка, но другой версии у меня нет. Предложите вы что-нибудь, исходя из имеющихся у нас фактов. А факты таковы: девушка не понимает языка, на котором говорит весь мир, у нее нет чипа в ладони, который вшивается каждому при рождении, и, готов поручиться, что в её теле вообще нет ни одного чипа. Если мы сейчас с вами пройдем в библиотеку и поднимем образцы документов и денег тысячелетней давности, то думаю, эти образцы совпадут с тем, что есть у неё. Более того, посмотрите на неё повнимательнее — кроме проколотых ушей и живота, у неё нет никаких усовершенствований тела, она выглядит как пятнадцатилетняя девочка, а ведь ей явно больше 15. Значит, она не проводила эстетического усовершенствования тела, которое проводят все девочки.
Авдей взял Милану за руку и сжал её ладонь, девушка взвизгнула от боли и вырвала руку.
— Вот видите, у неё очень низкий болевой порог, что не свойственно современным женщинам, которым этот порог повышают во время общего усовершенствования в 15 лет.
— Но, возможно, она родом из какой-нибудь глухой провинции? — предположила Доброгнева.
— Ни в одной даже самой глухой провинции уже более пятисот лет не используют бумажных денег, — возразил Авдей.
— Ну, хорошо, — вмешалась в спор госпожа Касси. — Но тогда как эта бедняжка оказалась на набережной?
— Вот на этот вопрос ответа у меня нет, — развел руками Авдей. — Собственно, её происхождение — это тоже, скорее, гипотеза, нежели факт.
— И что же нам теперь с ней делать? — спросил Бронислав. — Нельзя же оставлять её на улице, кто бы она ни была.
— На улице, конечно, нельзя, — согласился Авдей. — Можно было бы отправить её в приют, но, по-моему, она уже перешагнула рубеж совершеннолетия.
— Она может пожить у меня, — предложила госпожа Касси.
— Бабушка, ты же её совершенно не знаешь! — возмутилась Доброгнева. — У неё даже документов нормальных нет. А вдруг она больная? Или преступница, которая сумела удалить из тела все чипы, чтобы её не нашли.
— Не нужно видеть в людях только плохое, девочка моя, если бы она удаляла чипы, остались бы шрамы, — остановила поток подозрений внучки пожилая женщина. — Решено, Милана пока поживет в моем доме, а у тебя будет повод навещать свою бабушку почаще.
— Но если она из прошлого, она действительно может быть опасна, — робко предположил Бронислав. — Тысячу лет назад люди были злее, агрессивнее, все время воевали и вообще…
— Во все времена воевали не женщины, а мужчины, мой мальчик, — улыбнулась старушка. — По-моему, она очень милая девушка. Мне кажется, она искренне сочувствовала мне вчера.
