Зара покачала головой и замолчала. Казалось, сейчас она видит перед собой совсем иные времена и совсем иных людей. Наконец она очнулась от воспоминаний, тряхнула головой, осмотрелась, сказала решительно: — Надо побольше хвороста, — поднялась на ноги и нырнула в темноту.
Фальк посмотрел ей вслед и наморщил лоб.
— Кажется, эта тема расшевелила даже нашу железную леди, — сказал он скорее задумчиво, чем насмешливо.
— С тобой было бы то же самое, если бы ты потерял человека, которого любил всем сердцем, причем потерял по собственной вине, — промолвила Джэйл.
— А кто он был? — тут же спросил серафиму Фальк.
— Его звали Виктор. Это была настоящая, большая любовь, любовь всей ее жизни. Они были родом из одних мест — из Шенблика, это на юго-востоке Анкарии. Маленький городок славится своими садами и виноградниками. А еще там растут самые красивые розы во всем королевстве. Они — Сара фон Ланштейн и Виктор — были дружны с детства. Оба росли сорвиголовами и, возможно, поэтому так хорошо понимали друг друга. Он был сыном оружейника — совсем не подходящая партия для дочери графа. Но они выросли вместе и полюбили друг друга. Сначала они таились от родителей Сары, но граф и графиня фон Ланштейн были по-настоящему добрыми людьми, и счастье дочери оказалось для них важнее, чем разница в положении. Они дали Саре и Виктору благословение, и был уже назначен день свадьбы. Бракосочетание решили провести в замке Ланштейн, в саду, под цветущими вишнями.
Фальк улыбнулся:
— Звучит очень романтично!
Джэйл кивнула, сохраняя серьезное выражение лица.
— Так все и было, — сказала она печально. — Но тут началась война. Семья Сары из поколения в поколение верно служила короне. У отца Сары не было сына, который мог бы поддержать традицию, и тогда Сара сама взялась за меч, чтобы защищать Анкарию и короля. Виктор хотел сопровождать ее, стать ее оруженосцем, но умер его отец, и жених Сары вынужден был остаться в Шенблике, чтобы заботиться о матери и сестрах. Виктор обещал невесте, что будет ждать, как долог ни был бы ее путь. А она поклялась, что не назовет мужем никого другого.
— И что случилось потом?
— Потом она его убила, — тихо сказала Джэйл. — Его, его мать, его сестер и своих родителей.
Фальк отшатнулся.
— Ты… ты это серьезно? — осторожно переспросил он.
Джэйл кивнула:
Когда Сара вернулась с войны, она уже не была самой собой, она стала Зарой, вампиршей, она принадлежала к детям ночи, и лишь одно доставляло ей радость — страдания и смерть. Когда она вернулась, Виктор просто не мог поверить своему счастью. А она тут же, на его глазах, убила сначала его мать, а затем сестер. Потом она даровала смерть и своему возлюбленному. Думаю, для него это явилось благом. — Джэйл покачала головой и добавила очень тихо и очень печально, как будто слова причиняли боль ей самой: — Она не стала пить их кровь. Она была сыта, ибо вдоволь напилась еще на пути в Шенблик. Она убила их просто ради удовольствия. Потом она пришла к себе в замок, где предала смерти собственных родителей, а также всех слуг. Затем она покинула родные места и долго странствовала, сея повсюду смерть и разрушения.
— Но откуда ты все это знаешь? — спросил Фальк.
— Я изучала историю Зары по приказу короля Валориана, — ответила Джэйл.
— По приказу короля?
— Да. Зара убивала людей в Анкарии целых пять веков. Ее именем матери пугали детей. Король Валориан решил, что этому пора положить конец. Но это было проще сказать, чем сделать. Многие пытались одолеть Зару, но никто не вернулся назад, ко двору короля. Она была могущественна, дьявольски хитра и безжалостна. Даже инквизиция оказалась бессильна. Тогда король обратился к Ордену Света. Конечно, мы откликнулись на его призыв — невозможно было сидеть сложа руки, зная, что в королевстве творится такое. Прежде всего, следовало найти Зару. Изучив ее историю, мы узнали, что каждые пятьдесят лет она возвращается в Шенблик, чтобы в течение недели терроризировать всю округу. Такая вот своеобразная сентиментальность. Шестеро из нас отправились в Шенблик, и нам удалось найти Зару. Она пряталась на кладбище, в фамильном склепе. Мы полагали, что надежно защищены благодаря Божественному Свету и нам не составит труда поймать ее. По трое из нас были убиты, прежде чем нам удалось схватить Зару. Мои спутницы хотели убить ее прямо там, на месте, мстя за погибших сестер. Но смерть казалась мне слишком большой милостью для такой, как она. Я поступила по-иному — я заставила ее выпить моей крови, и моя кровь пробудила в ней душу.
— И тогда она вспомнила обо всем, что натворила? — в ужасе спросил Фальк.
— Да, память о злодеяниях, которые она совершала на протяжении пятисот лет, вернулась к ней, и она содрогнулась от отвращения. В ужасе она бежала из Шенблика, и какое-то время мы ничего о ней не слышали. Когда я видела Зару в последний раз, она скрывалась от людей в полуразрушенных катакомбах крепости Крэхенфельс, где питалась кровью воронов. Это было около четырехсот лет назад. Позже я пыталась снова ее найти, но она словно сквозь землю провалилась. И вот я неожиданно обнаружила ее в Мурбруке, где она играла в благотворительность.
— Не говори о ней так! — воскликнул Фальк возмущенно. — Что бы она ни делала прежде, сейчас она совсем другая. Сейчас она помогает людям.
— Я знаю, — согласилась Джэйл. — Но я спрашиваю себя: чем она занималась те четыреста лет, пока о ней ничего не было слышно?
Фальк не успел ничего сказать — из темноты вынырнула Зара с огромной охапкой хвороста. Теперь топлива хватит на всю ночь. Фальк прилагал все силы, чтобы держаться как ни в чем не бывало. Ему меньше всего хотелось, чтобы Зара догадалась, о чем они только что беседовали. Меж тем Зара бросила хворост возле костра, прилегла на одеяло и негромко сказала, обернувшись к Фальку:
— Я как-то говорила тебе, что моя жизнь страшнее любого ночного кошмара. Надеюсь, теперь ты поверил?
Фальк покраснел до ушей и пробормотал:
— Ты что, все слышала?
— В этом не было нужды. Ты смотришь на меня так, будто только и ждешь, что я прыгну на тебя и вырву сердце из груди. Но тебе нечего бояться, теперь я умею с собой справляться.
— Да, — согласился Фальк, — ты снова обрела человеческую душу.
Зара бросила укоризненный взгляд в сторону серафимы.
— Что-то ты чересчур разговорчива.
Джэйл пожала плечами:
— Не знала, что это запрещено.
Она извлекла из мешка новую фляжку и спросила, улыбаясь:
— Кто хочет еще вина?
Вту ночь Фальк долго лежал без сна, кутаясь в одеяло. Ночь была ясная, в небе алмазным светом сияли звезды, даже туман, окутывавший болото днем, рассеялся, и можно было беспрепятственно любоваться поросшими желтой травой кочками, серыми камнями и кривыми низкорослыми соснами. После возвращения Зары они не разговаривали, только передавали по кругу фляжку с вином, пока она не опустела. Затем, словно совершив некий ритуал, все трое завернулись в одеяла, подкатились поближе к нагретым огнем камням и попытались уснуть.
