"Какой-то лох сунулся в костёр." — подумал со смешком Костян, понимая, что пора вставать и относить кресла обратно. Вот если бы незаметно улизнуть…
Федор Бубенцовский ошалело оглядывался. Если это сон, то очень странный. Костёр давно уже прогорел и угли подёрнулись пеплом. Но, сам костёр очень мало занимал его. Всё ещё не веря своим глазам, Федюн старательно протирал их кулаками и снова пялился вокруг. Потом попытался шлёпнуть себя ладонью по щеке. Получилось звонко, но не больно. Тогда Фёдор треснул себя по второй щеке. И всё никак не мог понять, убеждает его это, или нет.
Косицын ещё не проснулся, как почувствовал неладное: Федюн блажил.
"Опять поцапались!" — с досадой подумал он. Надо же, специально сел между ними, чтобы не дотянулись друг до дружки. А стоило только слегка вздремнуть, как Костян тут же начал пинаться, а Федюня — обзываться.
— Щоб я вмэр! — раздался потрясённый вскрик Костяна.
"Ну, это уже слишком." — подумал Лён и открыл глаза.
Это было странно даже для сна. На поляне не было снега. Более того, его не было нигде. Но, не это странно, а то, что погодка явно не зимняя. Но, и это не слишком занимало внимание. Нереальность картины слишком очевидна.
Поляна была та же. И деревья те же. И костёр на том же месте. А вот хлопчики были совсем чужие. Да и не хлопчики это, а целые дядья!
Лёнька обернулся вправо и наткнулся взглядом на ошалелые глаза Федюна. Тот вертел головой по сторонам.
— Что это, Лёлё? — пролепетал он. И без того румяные его щёки теперь горели от шлепков, которые он сам себе надавал.
Лён уже понимал, что это такое. Только объяснить затруднялся. Даже Наташа Платонова, пробыв порядочно в Селембрис, полагала, что ей просто приснился сон. Сон — это даже лучше, чем инопланетяне.
Тогда Лён обернулся к Чугуну. Тот, напротив, утратил все свои румянцы. И теперь дико озирался. И было, на что глядеть. Дядечки, спавшие вокруг кострища, очень необычны. Поначалу Лёнька даже подумал, что попал на бомжацкую тусовку. Уж больно живописно лохматы были хлопцы. Но, потом рассмотрел, что их диковинные прикиды были собраны, что называется, с миру по нитке.
Всё понятно: он на Селембрис. И, если учитывать, что с последнего посещения волшебной страны прошло порядочно времени, тут должно быть в самом разгаре лето. Вот отчего так жарко.
— Коса, я сплю? — тихо спросил Чугунок.
— Возможно, — так же тихо ответил тот, — но, возможно, тебя просто глючит, как Федюна.
Для первого раза объяснение сойдёт.
— А, тогда ладно. — успокоился Костян.
— Наверно, это была марихуана! — сообщил Бубен свою догадку. — Мне сказали, что травка лёгкая, а меня переглючило по-чёрному.
На голос Федюна открыл глаза один бородатый глюк и тут же толкнул второго глюка. От громкого свиста все бомжи повскакивали. На незваных гостей таращились, словно на инопланетян. Лёньку, Костика и Федьку окружили.
— З-здрасьте! — чуть заикаясь, сказал Федюня.
— Здоровеньки булы! — также отозвался Чугун.
— Мы с планеты Земля. — с наслаждением сообщил Лёлё.
— Демоны!!! — заорали глюки и похватали всякое оружие. На трёх пришельцев уставились дубины, вилы, тесаки, рогатины.
— Вы-вы, дяденьки, погодите. — попытался договориться с ними Бубен. — Я сейчас зажмурюсь, и вы все пропадёте.
Последние слова он произнёс без убеждения. Пожмурился, потом открыл один глазок.
— Сгинь, сгинь, сгинь! — торопливо пробормотал Федюн и зажал глаза руками.
Глюки и не подумали рассасываться. Даже наоборот, они стали приближаться, держа вилы и прочее своё вооружение.
— Глянь, Мыкола, экий лысый демон! Возьми его на вилы! — советовал пожилому глюку один молодой, с длинными грязными космами, свисающими на глаза. И зашмыгал носом.
— Это меня, что ли?! — ужаснулся Костян. — Да я щас сам врежу, кому хотите!
Он расстегнул молнию на куртке. Этого оказалось достаточно и вся команда нищих кинулась на «демонов» с криками: "Господи, помилуй!"
* * *
— Почему я никак не просыпаюсь?! — с жалобным плачем обратился непонятно к кому Федюн. — Ну сколько можно глючиться?!
— Брось, Федька! — просопел Костян, ворочаясь на земле и пытаясь разорвать верёвки. — Я-то ничего не нюхал!
— Да ты мне тоже глючишься. — уверенно отвечал тот.
"Добро пожаловать на Селембрис!" — с внутренним смешком подумал Лён, а вслух ответил:
— А что ты скажешь, Бубен, если твои глюки нас поджарят на костре?
— И ты сгинь. — ответил Бубен.
Глюк Косицын перекатился по земле к глюку Чугункову.
— Дай-ка я попробую разглючить твои верёвки зубами. — сказал он.
— Да у меня в кармане ножик есть. — ответил тот.
После недолгой возни Лён сумел достать из куртки складной ножик. Немного времени также ушло на его открывание. И ещё порядком, чтобы разрезать верёвки и не порезаться. Едва у Чугункова оказались свободными руки, дальше дело пошло гораздо веселее. Он освободил свои ноги, потом разрезал верёвки на Косицыне.
— Иди сюда, нюхач! — грубо сказал он Федюну. Но, тот задрыгал связанными ногами и завопил:
— Отвали, придурок! Я сейчас сам проснусь!
— Не ори, козёл! — зашептал Костян, оглядываясь.
— Федянчик, мы в волшебном мире, на Селембрис! — пошёл с отчаяния ва-банк Косицын.
— И этот спятил! — огорчённо сказал Чугун и треснул Лёньку по башке, чтобы не мешался.
— Где мы? — пришёл в себя Косицын. Он потёр затылок. Там ощущалась неплохая шишка.
Место незнакомое. Он лежит в густом лесу под широкими ветвями ели. И снова на снегу.
— Что за блин?!
Выбежал на открытое место и завертелся, пытаясь понять, где находится и что с остальными. Вскоре по сиянию фонарей стало ясно, где лагерь, и Лён помчался в ту сторону. Выскочил на поляну и увидел засыпаемое снегом чёрное кострище. Все уже ушли. Только три кресла одиноко ночевали в снегу.
Что же получается? Он заснул и ушёл в Селембрис, прихватив с собой двоих товарищей. Очевидно, те тоже заснули от тепла и во сне прислонились к нему. Это всё понятно. А вот как он попал обратно? Очевидно, благодаря тому, что Костян не рассчитал удара и треснул его слишком сильно. Значит, это тоже помогает.
— А, может, они уже здесь? — произнёс Лёнька, понимая, что надежда призрачна. Они не могли вернуться без него. И бегом помчался в лагерь.
Двери были заперты. Уже час ночи. Ничто не двигалось, даже сторожевые собаки спрятались в конуры. Только тихо падал крупный снег в жёлтом свете фонарей.
Косицын легонечко забарабанил в своё окно. Через некоторое время из тьмы вынырнула заспанная физиономия. Диман поделал руками знаки, повертел у виска пальцем. Потом согласился пойти и открыть дверь.
