Амнор улыбнулся. Он перехитрил искру ее сознания, слепо цепляющегося за жизнь, — стоило лишь пригрозить ее телу, как дух тут же вернулся, чтобы прийти ему на помощь.
— Думаешь, я действительно сделал бы это? Выжег бы эти восхитительные позолоченные соски с твоих белых грудей?
— Ты сделал бы все, что доставит тебе удовольствие, — заговорила она впервые за все время.
— Какая проницательность! Я именно так и поступил бы. Совсем недавно я получил удовольствие, спасая твою плоть от ножа принца Орна. Догадываешься, зачем? Нет, думаю, все-таки нет. Продлить твою жизнь будет куда сложнее. На самом деле это зависит от того, зачала ты от Редона или нет. По законам Дорфара последний ребенок мужского пола, зачатый перед смертью короля, становится его наследником.
— Да, — сказала она. — Я ношу дитя Повелителя Гроз.
— Твоя храбрая самоуверенность побуждает меня помочь тебе.
Шатер заливал тусклый красный свет.
Он протянул руку и погладил ее покорное тело. Когда она взглянула на него, ему показалось, что у нее три глаза: два золотых на лице и третий в пупке.
— Я уже сказала тебе. Я ношу дитя Повелителя Гроз.
— Если и нет, у нас еще достаточно времени.
Зов звезды неотступно звучал в его ушах, но он был нежен, как всегда. Однако его ласки, доводившие до исступления даже королеву Редона, с таким же успехом могли быть обращены к статуе. Девушка с Равнин лежала под ним, как мертвая, ее волосы, казалось, освещали подушку, на которой покоилась ее голова. Поэтому он просто взял ее, обнаружил, что это не доставило ему никакого удовольствия, и отстранился. Лишь его глаза выдавали, как все это могло бы произойти в другое время.
Облако пыли осело на поля, точно стая саранчи.
Мужчины с Равнин неподвижно сидели на своих скакунах-зеебах. От них до дорфарианского лагеря не доносилось ни звука. Королевская гвардия выстроилась правильными рядами — бесстрастная линия обороны, не слишком многочисленная по сравнению с противником, но абсолютно уверенная в превосходстве своей воинской выучки. В конце концов, с кем им предстояло столкнуться, кроме толпы сброда?
— Что-то лорд-советник не спешит, — нетерпеливо заметил Орн. Капитан развернулся, собираясь послать человека к шатру Амнора, но Орн перехватил его за руку. Амнор потребовал полного уединения, заявив, что его эзотерическая работа достаточно опасна, и Орну оставалось лишь полностью положиться на него.
В воздухе повисло гнетущее ожидание. Безжалостное солнце плавило воздух над Равнинами.
— У храма какое-то движение, лорд принц.
Орн бросил взгляд в ту сторону.
— Жрец.
Закутанная в покрывало черная фигура скользила по дороге, точно катясь по направлению к собравшимся мужчинам.
— Они замышляют что-то новое, — заметил Орн.
Он смотрел, как жрец с головой, скрытой капюшоном, вступил в безмолвный разговор с первыми рядами всадников. Почти сразу же из толпы вышел мужчина и встал рядом с ним. Мужчина и жрец пошли обратно, направившись прямо к лагерю висов. Орн внимательно следил за их приближением. Насколько он мог видеть, мужчина был молодым и ничем не примечательным: загорелый, худой, но жилистый, почти мальчишка, чье тело и дух с самого рождения были закалены суровой жизнью, — будь он рожден висом, ему была бы прямая дорога в солдаты. Жрец скользил за ним, черный и безмолвный, точно тень.
Когда они приблизились к лагерю, дорогу им заступил часовой.
Юноша остановился. Его янтарные глаза были прикованы к Орну.
— Повелитель Гроз, вчера вы взяли в свой лагерь женщину. Позвольте ей вернуться к своему народу.
Часовой с презрением слегка ткнул его в грудь:
— На колени, когда обращаешься к принцу, равнинная собака!
Юноша немедленно преклонил колени, не глядя на часового.
— Я еще раз прошу вас, Повелитель Гроз.
— Я не Повелитель, — огрызнулся Орн. — Повелитель мертв.
— Это очень печально. Но я еще раз спрашиваю об Ашне'е.
— Ашне'е, возможно, носит наследника короля. Ты понимаешь? Ей придется отправиться с нами в Корамвис.
Юноша уставился на него своими бледными немигающими глазами.
— Вы убьете ее там?
— Если она носит дитя, ее ожидает почет.
— Какое тебе дело до того, что мы сделаем с Ашне'е? — раздался требовательный голос. Голос Амнора. Значит, лорд-советник наконец-то покинул свое уединение, и, похоже, с успехом. — Она принадлежит этой вашей богине, а не тебе.
— Моя сестра, — медленно проговорил парень. — Она моя сестра.
Отлично. Иди за мной и захвати своего жреца. Ты будешь говорить с Ашне'е. Спроси ее, желает ли она большего счастья, чем вступить в город Повелителей Гроз.
Это заявление, резкое и повелительное, похоже, затронуло какую-то чувствительную и важную струну. Орн понял, что юноша сразу же признал и власть Амнора, и его слова. Амнор пошел вверх по склону, парень последовал за ним. На вершине Амнор впустил его в шатер из шкуры овара, но сам внутрь не вошел.
Орн ждал, а получать удовольствие от ожидания было вовсе не в его характере. Скажет ли девчонка то, что велел ей Амнор? Проклятие, лучше б ее прибили до всех этих разговоров о зачатии и до того, как Совет запутает это совершенно ясное дело! И кстати, какой у лорда-советника личный интерес во всем этом?
Юноша вышел из шатра. Орн мгновенно уловил произошедшую в нем перемену: он казался поразительно постаревшим и слепым, блуждающим во тьме — не физической, но духовной. Он побрел по склону сквозь ряды дорфарианцев, направляясь к пестреющему разноцветными заплатами полю, а жрец держался у него за спиной, точно огромный черный ворон.
В рядах местных произошло какое-то одновременное шевеление. Строй внезапно рассыпался, зеебы развернулись и поскакали прочь, снова подняв тучу пыли, прикрывшую их отступление. Капитан вполголоса выругался.
— Очень умно, лорд-советник, очень, — Орн взглянул на Амнора, и тот позволил себе миг ребячества, ответив на его невысказанную насмешку:
— Без сомнения, слишком умно для вас, лорд принц.
Соблюдая непреложные правила этикета, в Зарар послали гонца. Поэтому, когда они проехали под белыми Драконьими вратами и вступили в город, погруженный в глубокую поэтическую скорбь, Орн скрежетал зубами.
«Развели нытье», — думал он, проезжая мимо женщин, оплакивающих на улицах Редона, которого они, скорее всего, уже благополучно забыли.
Хозяин Зарара, король Тханн Рашек, которого в определенных кругах звали Тханном Лисом, выслал процессию бальзамировщиков — умастить и запеленать тело Редона. Многочисленные королевы Рашека, женщины из Зарависса, Кармисса и Корла, а также полчища его дочерей носили темно-лиловый траур, в то время как барды распевали баллады о выдуманных подвигах короля — полномасштабной войны, в которой их господин мог бы снискать или купить себе славу героя, не было со времен самого Рарнаммона. Этот балаган вызывал у Орна неукротимую ярость. Он с ожесточенной поспешностью принялся собирать вместе разобщенные группировки из окружения Редона. За четыре дня его уже начало тошнить от этого напыщенного драматизма и нескончаемых бледных лиц, постоянно готовых разразиться театральными рыданиями и поминальными песнями.
