Он стремительно повел свой отряд прочь из Зарависса, прикрываясь мертвецом, и покинул его хрустальные города, окутанные дымками жертвенных курений.
Они вступили на узкую землю Оммоса, везя свой печальный груз в закрытых позолоченных заравийских носилках. Ашне'е (в Зараре ее держали в экзотическом заточении, точно дикого, но забавного зверька, и, вне всякого сомнения, подглядывали за ней в щелочки в занавесях) теперь жила в серой комнате без окон, являясь мишенью для плевков обитателей низеньких лачуг, жмущихся с обеих сторон к дорогам.
В сумерках, в белокаменной крепости у моря ее комендант собственноручно убил новорожденное дитя, произведенное на свет одной из его тусклоглазых жен всего за несколько часов до прибытия процессии. Он сделал это в знак своей скорби, объяснил он им, но все же это была девочка, а не мальчик, поэтому, в особенности для оммосца, потеря была не слишком велика. Вскоре после этого до Орна донеслись вопли ее матери, воющей где-то во тьме, и по какой-то необъяснимой причине его мысли перескочили на королеву Редона.
Вал-Мала, дорфарианская принцесса из захудалого дома в Куме, возвысилась до положения Великой вдовы Корамвиса благодаря своей красоте и слабости Редона.
Теперь она будет ненавидеть эту девчонку с Равнин.
Орн позволил себе хмурую усмешку при мысли о мучениях, которые придумает для нее Вал-Мала. В определенных местах имя Вал-Малы уже стало олицетворением жестокости. Ни одной из женщин, осмелившихся перейти ей дорогу в первые дни ее возвышения, теперь не было видно при дворе. Он вспомнил ее любимого зверя — белого калинкса, дикого и неимоверно злого кота с кисточками на ушах, который более или менее свободно бродил по ее покоям и был для всего Корамвиса символом ее чарующей и изобретательной злобы. Воистину, когда они возвратятся, за Вал-Малой будет любопытно понаблюдать.
А вдруг эта сучка с Равнин действительно понесла? Вдруг внебрачная страсть короля висов получит публичное доказательство? Орн со злорадством, которое было не вполне праздным, задумался, станут ли объятия лорда-советника достаточным утешением для королевы.
Дорфар, земля драконов. Дорфар — голова дракона, горы — его зубчатый гребень, озеро Иброн — его белый глаз, Корамвис — мыслящая жемчужина в центре, его сердце-мозг.
Город лежит у подножия высоких скал, точно гигантская девственно-белая птица в гнезде из огня. Старый город, разделенный надвое рекой, уходит корнями в самые дальние закоулки прошлого; как и Драконьи врата в Зарависсе, он отчасти является воспоминанием, материальным объектом, обремененным грузом легенд, древним пепелищем, куда сошли с небес боги Гроз, скрытые в утробах бледных драконов.
В полдень, в первый застианский месяц, над его сторожевыми башнями поднялись клубы жирного черного дыма, знака смерти, и Корамвис открыл ворота навстречу своему мертвому королю.
Покои Вал-Малы наполнял тусклый свет и дым от многочисленных курильниц. Треща, мерцали огоньки свечей, придворные дамы были одеты во все черное. По щекам девушки, проводившей их внутрь, струились нарисованные серебряные слезы.
Вал-Мала заставила их обоих — лорда-советника и Орна, принца Элисаара — довольно долго прождать ее. Когда Орн начал проявлять нетерпение, девушка бросила на него укоризненный взгляд и прошептала:
— Королева скорбит.
Орн насмешливо фыркнул, но в этот миг появилась сама скорбящая, и он поспешно проглотил все ругательства, вертевшиеся у него на языке.
Вал-Мала. Ее темная, как у всех висов, кожа была покрыта плотным слоем белил, дорфарианскую смоль волос скрывал парик из гиацинтово-синего шелка. На ней было траурное платье, но его скорбный дух никак не отражался ни на ее лице, ни в кошачьих глазах, хотя они были черны, словно озера в безлунную ночь. Она была намного моложе своего почившего супруга и никогда его не любила. Даже ее беременность все еще была незаметна. Казалось, она искоренила все следы Редона, и ритуальная фраза «королева скорбит» прозвучала как-то непристойно, словно ругательство из тех, что царапают на заборе. И все же ее красота ничуть не утратила своей знаменитой пронзительности, своего ошеломляющего очарования, несмотря даже на то, что было в ней нечто неуловимое, выдающее высококлассную шлюху, какой-то легчайший налет вульгарности и порока.
Она взглянула на Орна, потом отвела глаза.
— Где мой повелитель Редон?
— Двигается без всякого присмотра по закоулкам дворца, поскольку вы, мадам, приказали нам явиться сюда, — прорычал Орн.
— Лучше бы вы, принц Орн, более усердно присматривали за ним при жизни. Возможно, тогда сейчас он был бы среди нас.
— Сразу видно, мадам, как сильно потрясла вас эта утрата.
Его насмешка заставила ее вздрогнуть, точно от удара хлыста, и в ярости сжать унизанные кольцами тонкие пальцы.
— О, я действительно потрясена. Потрясена вашей злобой и бестактностью. Я слышала, вы привезли мне подарок.
— Подарок, мадам?
— Так мне сказали. То, что является подарком в вашем представлении, — она возвысила голос. — Его шлюху! Эту грязную храмовую подстилку! Одну из распутных змеепоклонниц, которой он воспользовался, потому что рядом не было меня.
Эм Элисаар ничего не сказал, но его лицо окаменело от гнева.
— И ни слова о младенце, которого она якобы носит! — выплюнула она ему в глаза. — Я не позволю ей остаться в живых! Мать королевского наследника — я, и никто другая!
— Вы — и еще множество других, мадам .
Ее глаза внезапно расширились и опустели, словно она в ужасе увидела других, менее знатных детей, заявляющих права своего рождения. Она подошла вплотную к Орну и взглянула прямо ему в лицо.
— Я, — сказала она. — Я одна. Ваш король здесь, Орн эм Элисаар. — Она схватила его за руку и положила его ладонь к себе на талию. Он почувствовал пальцами небольшую еще выпуклость ее живота, острые грани какого-то драгоценного камня, вставленного в пупок, под тяжелыми складками траурного платья. Кровь тяжело запульсировала у него в висках, прихлынула к паху. Вал-Мала услышала его участившееся дыхание и грубо оттолкнула его руку.
— Вот ваш король, которому вы будете присягать на верность, — сказала она, презрительно улыбаясь при виде того, как возбудили его она и алая звезда. — А теперь разрешаю вам удалиться. Полагаю, что Вдовствующая королева вправе отдать подобный приказ простому принцу Элисаару.
Орн замер, его губы угрюмо сжались. Он поклонился бесстрастно, как автомат, и зашагал прочь. Огромная дверь из циббового дерева с грохотом захлопнулась за ним.
Вал-Мала взглянула на Амнора, стоящего в тени.
