По мере продвижения аликорнов температура быстро снижалась. Скользкий поначалу лед уже перестал таять под копытами и Фаирсан с Селестией ускорили шаг. Позади виднелись пики Кругосветных гор, очерченные радужной каймой — это лучи солнца преломлялись в воздушных потоках, кружащих над горами. Холодный ветер слабым потоком дул им навстречу. Тия создала большой яркий шар, освещающий местность на сотню шагов в диаметре и, чтобы не улетел, прицепила его к кончику рога.
— Ветер слабый, давай взлетим? — спросила она, развернув крылья, и взмахнула ими для разминки.
— А куда ты полетишь? И как ты увидишь, куда будешь лететь? Врежешься в какой-нибудь утес — мало не покажется! — покачал головой брат.
— А мы повыше поднимемся!
— Повыше как раз ветры о-го-го какие дуют. Теплый воздух, летя из пустыни, такие смерчи крутит, что я бы туда не совался. Унесет куда-нибудь, дороги назад не найдем.
— Тогда давай найдем возвышение, я осмотрюсь.
— Тут темно, вообще-то.
— Фаир, я не глазами буду осматриваться, ты же знаешь.
— Хорошо, Тия, сейчас что-нибудь подыщем.
Фаирсан поскакал вперед и через минуту прокричал: «Тут утес!» Расправив крылья, он неторопливо взлетел над землей и приземлился на вершину. «Ветер слабый, можешь лететь», — сообщил он уже сверху.
Селестия взлетела к нему и погасила свет, ей надо было сосредоточиться. В Эквестере спало несколько сотен пони-добровольцев. Их сердца не бились, грудь не дышала, но слабая аура жизни позволила бы засечь направление. Если они, конечно, не слишком далеко. Рог запульсировал фиолетовой аурой, Селестия улеглась на лед, затаила дыхание и сосредоточилась. Ее сознание, как будто покинув тело, поднималось все выше, отодвигая видимый горизонт. Вот прямо под ней яркая аура Фаирсана, вот серебрятся оставленные ими следы, теряющиеся в дымке чуть поодаль, и все. Во всем наблюдаемом пространстве господствовала чернота небытия. Селестия напряглась, раздвигая горизонт еще дальше, преодолевая сопротивление некой силы, пытающейся затянуть ее сознание обратно в предписанные пределы. Как после долгой скачки, по всему телу выступила испарина, тут же превратившаяся в иней. На пределе возможностей нити, связывающие сознание белого аликорна, превратились в прочные цепи, не давая больше продвинуться ни на шаг, но все, что она видела — лишь новые порции тьмы, отрицающей даже саму мысль о возможном наличии жизни. Наконец, Селестия прекратила попытки и расслабилась, приходя в себя.
Она открыла глаза и создала маленький огонек. С одной стороны Тия увидела стенку, сложенную из ледяных блоков, прикрывающую ее от ветра, а с другой — прижавшегося к ней боком, дремлющего Фаирсана.
-Фаир, я долго была в отключке?
-Да, около шести часов. Ты потеряла чувство времени?
-Братик, когда я была в трансе, я все чувства потеряла, а не только времени.
-И как там?
-Ничего. Только тьма. Нам надо идти дальше.
-Дальше? Да ты не выдержишь! Я тебя обратно не потащу, надо возвращаться!
-Потащишь, ты же у меня добрый, — Селестия тихонько фыркнула и пихнула Фаирсана в бок.
***
Луна совершала свой ежесуточный обход корабля. Эти обходы были совершенно необязательны, но в монотонности корабельной жизни позволяли убить еще немного времени.
На корабле было два больших коридора. Центральный шел прямо от капитанской рубки до инженерных отсеков главных двигателей, и пройти его можно было за 10 минут медленным шагом. Спиральный коридор начинался и заканчивался там же, где и центральный, но он вился под обшивкой. Он планировался как место для прогулок и запасной проход, так что на него уже надо было потратить около часа. Обшивка корабля состояла из множества квадратных секций, каждая из которых представляла собой стопку тонких металлических листов. По пути такая обшивка надежно защищала корабль от разных неожиданностей, а по прибытии к цели, все эти стопки разложатся и выстроят огромную сферу размером с луну. Такая база послужит отличным перевалочным пунктом для последующих кораблей, в ней можно будет разместить космические доки и заводы, или даже построить портал для быстрой связи с родным миром. Вот только Эквестер порталом был не оборудован, а на последующие корабли надежды не было.
Раздавшийся шум, крики и топот отвлекли Луну от размышлений. Чуть не сбив ее с ног, из-за изгиба спирального коридора вылетела Селестия, несущая в зубах лист бумаги, а за ней с грохотом бежал Фаир, яростно размахивая крылышками.
— Отдай! Отдай! — Фаирсан чуть не плакал от обиды и злости.
— Тетя Луна, смотри, Фаир влюбился в Кенди-Кенди, — Селестия сунула Луне лист.
На бумаге с трудом угадывались очертания пони-единорога, по-детски нарисованного Фаиром. Кенди-Кенди была отважной разведчицей из фильма о защитниках летающих островов. Однажды, гуляя по отсеку с криокамерами, Фаирсан увидел в одной из них пони, похожую на Кенди, и его детская любовь расцвела ярким пламенем. Правда ту пони звали Кенди Свит, и она была пегасом, а не единорогом, но такие мелочи жеребенка не трогали. Он часами проводил рядом с ней, рассказывая разные истории, а у ее ног раскладывал свои рисунки. Тут Селестия его и выследила. Схватив один из рисунков, она побежала поделиться со всеми своим открытием, а обиженный Фаир кинулся следом.
— Селестия, — сказала Луна строгим голосом. — Ты понимаешь, что делаешь плохо? Ты очень обидела Фаирсана.
Подбежавший Фаир выхватил злополучный лист бумаги и бросился прочь.
— Тетя Луна, но разве это не весело?
— Нет, это очень серьезно. Догони Фаирсана и извинись перед ним.
Весь день Селестия искала брата, но не могла его найти — на таком большом корабле спрятаться было очень легко. Когда он не появился на обед и на ужин, чувство вины стало грызть так, что Тия не могла найти себе места. Наконец, она пошла в рубку и по громкой связи обратилась ко всему кораблю: «Лучик, прости меня, я не хотела тебя обидеть! Мне тоже нравится Кенди-Кенди! Прости меня, пожалуйста!» Когда Фаир вернулся в каюту, сестра бросилась к нему и протянула свою самую красивую заколку.
— Вот, возьми, это подарок для Кенди!
— Спасибо, Тия, она очень обрадуется, когда проснется.
Появившись на завтрак, Фаир быстренько съел несколько сушеных яблок и пучок сена, и убежал. Не в силах противостоять искушению, Луна пошла в капитанскую рубку и переключила монитор на камеру криоотсека.
«Смотри, Кенди, я нашел стихотворение, как раз про тебя», — Фаир положил перед собой книгу «Сказка о спящей пони с серебряной гривой», и с выражением прочитал.
Яркие звездочки всем светят с неба,
