Я пружинисто поднялся.
Французское окно выходило в сад. Я приотворил его, и в комнату хлынул влажный аромат хвои и цветов.
На боковой аллее ждал человек. Невысокий, полный, с блестящей лысиной, — он вел себя уверенно, не как гость, а словно завоеватель в покоренной стране.
— Кто это? — вполголоса спросил я.
Гном-дворецкий вырос рядом со мной.
— Ральф Пинброк, — ответил он.
Видно, Клугг’Ор и правда не хотел терять хорошее место, и решил поделиться сплетнями.
— Вы не называете его «сэр»? — спросила доктор Уотсон. — У него же есть титул. Это новый лорд Ковентри.
— Он купил титул, мэм, а это большая разница; к тому же, у него нет замка.
— Как же так вышло?
— Замок Ковентри, мэм, был разрушен двести лет назад, черной магией. На его месте лишь гнилое болото; там даже кикиморы не живут. Вот почему этот человек сумел купить титул.
— И держу пари, — пробормотал я. — Ральф Пинброк не прочь завладеть замком Эссексов, верно?
— Да, сэр, — отвечал дворецкий.
— И у него хватит денег на все шесть башен одновременно?
— Боюсь, что да, сэр.
Я снова посмотрел в сад.
Леди Розалинд быстрыми шагами подошла к новому лорду Ковентри. Тот просиял и замахал ей рукой; хозяйка, однако, вовсе не проявила радушия, и держалась холодно-официально.
— Вы знаете, Пинброк, вам здесь никто не рад, — резким, прерывающимся от волнения голосом, сказала она.
— Ну отчего же? — всплеснул руками лорд Ковентри. — Я думал, мы друзья. Разве не я дал вам ссуду на ремонт башни? И разве же я хоть раз, — ну хоть единственный раз! — заводил речь о возвращении долга?
Он лицемерно потупил сальные глазки.
Леди Розалинд обернулась.
Глянула на окно, и легко взмахнула рукой. Их с Ковентри накрыла непрозрачная сфера; теперь мы не могли ни видеть, ни слышать их.
— Отлично, — пробормотал я.
— Холмс, — сказала Уотсон. — Мне казалось, вы хотели услышать их разговор.
— Настоящий джентльмен не будет подслушивать, — с укором ответил я. — Особенно, когда его на этом уже поймали. Нет, леди Розалинд не из тех, чьи секреты легко узнать. Но раз мы ее не видим, — то и она не может следить за нами. Мистер Клугг’Ор…
Я обратился к дворецкому.
— Проводите нас к графу Эссексу.
— Пинброк хочет завладеть замком, — говорил я, когда мы поднимались по лестнице. — Старый граф при смерти; молодой виконт Перси скоро станет вампиром. Остается лишь отделаться от дочери.
— Думаешь, он хочет на ней жениться?
— Лишь юный дурак может хотеть жениться, — ответил я. — Но Пинброк готов, скрепя сердце, обменять свободу на замок… Ведь тогда ему не придется платить огромный налог.
— Это здесь, — доложил дворецкий.
В комнате было полутемно.
Плотные тяжелые шторы закрывали окна. Лишь дальнее было завешено шелковой занавеской и слегка приоткрыто.
Пахло лекарствами и какими-то травами. Нежный аромат шел от ярких букетов, расставленных чьей-то заботливой рукой.
Сам лорд Эссекс лежал на высоких подушках, укрытый до пояса легким шерстяным одеялом. Длинные рукава закрывали его исхудавшие пальцы.
Глубокие тени пролегли под глазами, а впавшие щеки и горячечный цвет лица говорили о том, что старику недолго осталось.
— Вы приехали из Лондона, верно? — чуть слышно прошептал он.
— Меня зовут Шерлок Холмс; а это мой друг и коллега, доктор Ребекка Уотсон, клерик из храма Серебра.
Лорд Эссекс приподнял руку.
— Садитесь… Давно уже никто ко мне не заходит; раньше была сиделка, Мэри, из гоблинов; хоть было с кем поболтать. Она знала много побасенок. Эти уж мне болотные…
Старик улыбнулся.
— Знаете, мистер Холмс. Со всеми их суевериями, сказками и причудами… Они, боюсь, гораздо умнее нас.
— Вы знаете, что случилось с лордом Уильямом?
Лицо старика сразу же помрачнело.
— Холлоу рассказал. Не люблю, когда он приходит. Кружит здесь, как стервятник… Ждет, пока я умру. Да и чего ждать?
Лорд Эссекс хрипло закашлялся.
— Я и так уже, считай, умер.
— Доктор Уотсон прекрасный врач, — сказал я. — Магия Серебра может быть сильнее, чем колдовство друидов.
Старик лишь покачал головой.
— Простите, мистер Холмс. Слишком поздно мне менять веру; я всю жизнь ходит в церковь, и служил Единому. Кем я стану, если теперь, на пороге смерти, кинусь менять богов, как носовые платки?
Его лицо побледнело, дыхание стало неровным.
— Нет! Раз мой час пришел, я пойду тропами Единого и не предам его. А иначе получится, что вся моя жизнь окажется ложью…
— Вам лучше уйти, — раздался негромкий голос.
Я обернулся.
В дверях стоял человек в изумрудной мантии. Свежий венок омелы в седых волосах говорил о том, что перед нами друид.
— Преподобный Сэм Холлоу, — пробормотал я.
— Лорд Эссекс серьезно болен, — отвечал тот. — Нельзя его утомлять.
Мы вышли в коридор.
— Лорд и правда очень плох, — сказал я. — Ваша магия явно не помогает.
Друид гордо выпрямился.
— Мы служим Единому, мистер Холмс. Моя цель — не продлить жизнь лорда, вопреки воле Господа, и впасть тем самым в безумие колдовства. Я лишь проводник воли Божьей; буде ему угодно, лорд Эссекс выживет. А если нет, то не мне и не вам противиться решениям Создателя нашего.
— Понимаю, — кивнул я. — Поговорим о Томе Уилкинсоне. Гоблин-грум, что ходит здесь за виввернами. Вы уверены, что он убил лорда Уильяма?
Сэм Холлоу мрачно посмотрел на меня.
— Я сам застал его возле горящего замка.
— С тем же успехом, можно сказать, что гоблин застал там вас.
Лицо друида исказилось от ненависти.
— Вы забываетесь, мистер Холмс. Я друид; нелепо даже и думать, что я…
Доктор Уотсон властно подняла руку, и Сэм Холлоу замолчал.
Их глаза встретились.
— Зачем, по-вашему, гоблин убил лорда Уильяма? — спросила она.
— Деньги, — ответил Холлоу. — Грум понимал, что скоро его уволят. А в библиотеке хранились ценные и редкие книги. Я сам не раз был в гостях у лорда Уильяма, и всегда удивлялся богатству его коллекции.
— А что исчезло из замка?
— Этого мы никогда не узнаем; элементаль уничтожил все. Вот зачем гоблин его призвал.
— Думаете, такие чары по плечу обычному груму? — спросил я.
— Ах, оставьте, мистер Холмс!
Друид потерял терпение.
— Том Уилкинсон летал верхом на ядовитых виввернах. Что ему какой-то элементаль?
— И все же подумайте, — сказала доктор Уотсон. — Возможно, я смогу помочь старику.
Сэм Холлоу с ненавистью взглянул на нее.
