Ознакомительная версия.
Велара являлась отродьем, способным поработить человека, если дать ей шанс забраться в него. Выглядела она как тень со щупальцами, но легко отгонялась, если её не бояться. В Новом Свете её сравнивали с проказой, смертельной болезнью, которую, однако, было нелегко подцепить.
Дверь во Вторую Медицинскую была не заперта. Все «вторые» лаборатории Алексы были отданы во власть учеников и никогда не закрывались. Любой, кому требовалось освежить что-нибудь в знаниях, мог в течение дня заскочить туда. А вот в «первые» лаборатории ученики имели право совать нос только в сопровождении преподавателя.
Филь, однако, знал как проникнуть из Второй в Первую Медицинскую. В конце сентября, когда он уронил на себя полку с заспиртованными экспонатами, Схизматик оставил его во Второй на всю ночь наводить порядок. Это могла оказаться скучная ночь, если бы Филь, закончив восстанавливать урон и умирая от безделья, не решил обследовать стены. И за огромным пергаментным плакатом с названиями на латыни органов человека он обнаружил потайную дверь. Эта дверь закрывалась изнутри Первой лаборатории на крючок, откинуть который ничего не стоило изнутри Второй сложенным листом бумаги.
В помещении Второй было темно как в могиле. Споткнувшись об один из многочисленных табуретов, Филь очистил себе дорогу и нащупал на подоконнике кусок гамура, особой смолы, которую стоило помять, и она начинала светиться. В её неверном свете Филь достал из кармана Арпонис и направил жезл на стену, за которой находилась Первая лаборатория. Рубиновые глаза на набалдашнике жезла засветились.
Ян поразился:
— Яри-яро, я не верю глазам! Он что, укрывает там живых демонов?
«Яри-яро» являлось распространенным среди Хозеков ругательством, обозначавшим «чтоб тебя!».
Входная дверь скрипнула, и в комнату шагнули Мета с Анной. Откинув запорошенные снегом капюшоны, они с интересом огляделись.
— Давайте побыстрее, пока Гарпия проведывает мужа, — сказала Мета. — А то нам опять потом взбираться по простыне!
Мадам Гарпия считала своим долгом устраивать себе ночное ложе у порога в девичий дормиторий. Филь поспешно отодвинул плакат в сторону.
— Эта часть меня нисколько не пугает, — проговорила Анна рассеянно. — Куда страшнее, если сестра Филя будет спать и проснется… Тогда мы к утру обе станем синими как прошлогодние куры.
В Алексе мальчиков селили в комнатах по двое, а девиц по четыре, и Габриэль посчастливилось оказаться в одной комнате с Метой и Анной. Четвертой была Палетта Кассини, подруга Габриэль.
Распахнув потайную дверь, Филь обернулся:
— Чем она вам всё же досадила?
— Разговаривает без умолку, — сказала Мета. — У меня голова от неё болит.
Они вошли в святая святых Схизматика. Ничего нового здесь не появилось с момента их последних занятий, кроме потрепанной книги с выпадающими листами, приютившейся на краю просторного стола, уставленного химической посудой. Стол окружали обшарпанные табуреты, такие же, как в соседней комнате.
В стоявшем в углу корыте валялись вспоротые школярами крысы. Крыс поставляло кошачье семейство, проживавшее на конюшне. Пять тамошних кошек отличались злобным нравом, не подпуская к себе никого. Зато их не требовалось кормить, пока в Алексе водились мыши. От такой диеты шерсть у кошек была невиданной густоты, переливаясь искрами на свету. Крыс кошки не ели, а оставляли лежать на видном месте со свернутой головой.
Ян забрал у Филя гамур, заинтересовавшись распадающимся фолиантом. Филь с Метой и Анной пошли по лаборатории, заглядывая в шкафы. Собачьи глаза на жезле сделались ярче, и, умирая от любопытства разгадать, что Схизматик тут прячет, Филь стал тыкать Арпонисом во внутренности каждого шкафа, который Мета открывала перед ним. Только Анну здесь ничего, казалось, не интересовало.
— Если бы Габриэль не болтала сутками будто боится, что у неё во рту завоняет, — не унималась она, — ей не пришлось бы подскакивать ни свет ни заря, чтобы успеть доделать задания. Которые, хочу заметить, она также учит вслух.
— А ты ей говорила об этом? — спросил Филь.
Они нашли, что искали: у очередного шкафа собачьи глаза стали ярче.
— Именно это я и сказала, — хмуро произнесла Анна. — Слово в слово.
— А она?
— А она треснула меня и зверски ущипнула!
Если Анна сказала такое, Филя не удивило, что Габриэль её треснула. Болтушка и добрая душа, Габриэль могла чувствительно приложить за нанесенную обиду. Но в Алексе за драки бросали в каменный колодец на задах конюшни, а в последнее время здесь так подморозило, что Филь не хотел увидеть в нем никого из своих друзей и родственников.
— Не будь она твоей сестрой, мы бы давно научили её вести себя прилично, без членовредительства, конечно, — угрюмо произнесла Анна. — Уж я бы придумала как!
Мета указующе вытянула палец — банки с растворами на верхней полке шкафа казались подсвеченными изнутри. Филь направил на них Арпонис — «глаза Одина» покраснели. Анна придвинулась ближе.
— Оч-чень интересно, — озадачено бросила она и, достав из кармана свой жезл, тоже направила его на банки. — Почему мой почти не светит?
Оставив фолиант в покое, Ян присоединился к ним.
— У Филя старый сердарский жезл, — сказал он. — Говорят, они чувствительней.
Покрытый патиной Арпонис с полустертым от времени орнаментом Филь купил три года назад на Кейплигском рынке, заплатив за него полцены. Как сообщил продавец, этот жезл был снят с мертвого сердара — так звали в империи местных разбойников, ненавидевших демонов.
Ян привстал на цыпочки и пошуровал на полке за банками.
— Тут что-то есть, — прокряхтел он и стянул с полки стеклянный фиал с притертой пробкой. В него была налита мутная жидкость, светящаяся как огоньки на болоте. Ян взялся за пробку, но Мета остановила его:
— Погоди! Филь, нажми-ка сначала на «стрелка».
«Стрелком» на орнаменте Арпониса называлась плоская фигурка человечка, изготовившегося стрелять из лука. Она предназначалась для отпугивания демонов и срабатывала только поблизости от них. Также «стрелком» пользовались, чтобы выявить прячущегося демона или запулить от себя юку.
Слабый белесый свет ударил из Арпониса, когда Филь положил палец на фигурку, и фиал превратился в шевелящуюся черную звезду. Ян выронил фиал, Мета едва успела подхватить его. Все трое в испуге переглянулись — они чуть было не попали в неприятность.
Наблюдая за ними, Анна сморщила нос:
— Что ж, эксперимент прошел удачно, мне лично всё ясно! Предлагаю удалиться, оставив Схизматика в покое, никакой он не демон. Другой такой сосуд, по-видимому, лежал у него в кармане, когда он покидал лабораторию. А в сосуде, скорее всего, вытяжка из тела какого-нибудь скучного демона. Коих, как мы знаем, насчитывается около двадцати видов. Случай закрыт… В Алексе, как всегда, не происходит ничего интересного!
Ознакомительная версия.
