Что радовало Майерса еще больше — его состояние не ухудшалось, вложенная в него магия Альхэ приживалась лучше. Все трое догадывались о причине, но по негласному договору о ней вслух не говорили. Пусть в этой жизни у Рея никак не проявлялись преобразования из прошлого, не осталось никаких следов его бытия химерой, но на силу Аль он откликался все равно лучше, она легче усваивалась, если можно так сказать, не отторгалась. Да и врожденные способности словно начали оживать, он все чаще ловил особенно громкие мысли, что в первые разы немного напрягало.
— Нервные создания, вы спать собираетесь? — глухо прозвучало из подушки. — Вы слишком громко думаете.
— Я сплю. Мак?
— Я не могу не думать. Слишком много всего.
— Рассказывай, — Альхэ и Рей завозились, разворачиваясь в его сторону.
— Если в двух словах — Виттор Анктар.
— А что не так с бабушкой-то? — Аль даже на локте приподнялась.
— Ты знала, что она из первого поколения рожденных здесь? Что она еще по сути аирани, а не преобразовательница?
Анктар прикрыла глаза, пытаясь вытащить из памяти как можно более подробные воспоминания о самом раннем детстве. То, что бабушка на голову превосходила всех знакомых ей преобразователей, не было для Аль секретом. Все-таки и лет ей было очень много, чем меньше поколений отделяло преобразователя от легендарных времен переселения, тем сильнее они были, это факт.
— И к линии кого из Первых Пятнадцати она относится?
Вместо ответа жрец ткнул пальцем в отметину на шее. Он верил, что Альхэ хватит сообразительности сложить все факты. Оставить отметину на жреце может только его божество, а уж с учетом слова «наследство», выбранного Безымянной в тот день, когда Аль осознанно вошла в храм, открытая для сырой силы в нем…
— Я не знаю, что хуже. Что у меня есть родственница, которая основала культ имени себя, или, рассмотрим это как второй вариант, что ты со своим фанатизмом уже совсем потерял связи с реальностью… Я не знаю, во что мне сейчас лучше верить.
— Аль, — Рей заставил ее убрать ладонь от лица. — Он не врет. Я это чувствую.
— Нет… Скажи мне просто, что вы меня разыгрываете. Это сговор, да? Как давно вы эту шутку придумали?
— Альхэ!
Окрик заставляет ее повернуться к Мактару, которому хватает одной встречи глазами, чтобы затянуть Аль в воспоминания о той кратковременной одержимости. Рей не может «подслушать» мысли, но ему вполне хватает того, как меняются выражения лиц. И он не уверен, хочет ли знать, что именно тогда произошло.
— Я убью ее! — Анктар буквально перелетела через жреца, едва тот отпустил ее сознание и принялась собирать свою одежду по комнате. — Клянусь, я ее уничтожу!
— Ты собралась потягаться с божеством? — Рей удивленно сел. — В таком состоянии? Может, восстановишься сначала?
— Спасибо, а я надеялся, что ты поможешь мне ее отговорить от этой затеи!
— А что такого? Я так понимаю, что у вас боги — не какие-то абстрактные сущности, они как вы, из плоти и крови, значит их можно убить. Знать бы только, что ее так взбесило.
— Она отстранила меня от управления собственным телом и собиралась в это время, как вы люди выражаетесь, поиметь Мактара, еще и закрыв от меня эти воспоминания! Расчленю!
Жрец побледнел, благо, что в полумраке заметно не было, потому что в зеркале за спиной Аль проступило отчетливое видение Виттор Анктар, сверлящей его недовольным взглядом. Альхэ, правда, проследила куда он смотрит, глаза у нее потемнели, потому что родственницу в зеркале она различила отчетливо. Непонимающий Майерс попытался прочитать по губам, что ей беззвучно сказала разве что не рычащая преобразовательница, но не знал языка. Зато Мактар словно чуть расслабился.
— Я тебе говорил, что ты жуткая? — с придыханием произнес тот.
Вместо ответа преобразовательница наклонилась к его шее, прикусывая оставленную больше тысячи лет назад метку, выжигая ее своей силой. Рей дернулся, услышав как захрипел жрец, вцепился в плечо Альхэ в попытке оттащить, но та уже и сама отпустила Мактара. Отметина расплылась, теперь больше напоминая синяк.
— Можешь сказать это еще раз.
Волосы Аль снова посветлели. Все еще не слишком довольная преобразовательница рухнула на матрас, игнорируя попытки хоть что-то спросить. Майерс вздохнул, научившись относиться к поведению преобразователей как к стихийному бедствию: раз повлиять на него не можешь, то и смысл переживать. Альхэ прикрыла глаза и между делом потрепала Мактара по волосам. «Как собаку», не смог удержаться от сравнения Рей. Как не мог не признать самому себе, что поведение жреца, когда речь заходила об Аль, наконец получило свое объяснение. Правда он был готов поставить все, что угодно, на то, что Альхэ рано или поздно надоест подобный религиозный — вот уж воистину религиозный — фанатизм.
— Какая живописная картина. Прям сердце радуется, — раздалось от двери.
Рей подобрался, потянувшись рукой куда-то в щель у стены — Альхэ видела там нож, сама преобразовательница выхватила из-под головы подушку, посылая ее на звук. Иттрэй Анктар поймал снаряд в полете. Лицо у него при этом было крайне довольное и даже немного ехидное.
— Завидуешь — завидуй молча, — Аль села, недовольным взглядом рассматривая отца. — Что же заставило тебя явиться-таки к дочери?
— Раз уж вы не спите — оденьтесь нормально, на кухне и поговорим.
— Кого-то мне это напоминает, — в спину преобразователю пробормотал Мактар.
Иттрэй посмотрел на вошедших поверх дымящейся чашки. Дочь явно обжилась в квартире, да и Майерс никаких поводов для беспокойства не давал, он проверил, мальчишка и не контактировал практически с Лассом, так что можно чуть ослабить наблюдение за ним. А вот жрец сдал. И причину такого состояния южанина Анктар знал прекрасно, вот только заявиться с вопросом к Виттор не вышло бы, аирани явно перебралась на континент, следя за делами здесь… Ладно, даже не заботясь о делах тут, только за Альхэ присматривая, и на том спасибо.
А вот то, насколько привычно, по-хозяйски она с ними взаимодействовала, навевало неприятные ассоциации все с той же Виттор. Не к ночи помянутая теща тоже воспринимала всех вокруг как свою собственность. Аль, разве что, пока вела себя так неосознанно и, кажется, временами все же терзалась муками совести. Иттрэю оставалось только надеяться, что дочь не перейдет черту. А собственничество и ревнивость… Ну, кто из преобразователей лишен этого греха в определенном возрасте?
— Кто тебя так разукрасил? — Аль прекрасно видела через маску, с помощью которой отец держал нормальный внешний вид.
— Пылко поздоровался со старым знакомым.
— Макху? — она подобралась, наклоняясь вперед, даже руку Мактара с плеча одним движением скинула.
У жреца потемнели глаза, всего на миг, но и этого хватило. Алхимика ему жалко не было никогда, но вот теперь Иттрэй справедливо переживал, что дети — а для него они все еще были детьми — найдут себе приключение. И ему останется только вытаскивать их из него, надеясь, что никого хоронить не придется.
— Рей, Мактар — на выход, — Анктар-старший потер противно занывший висок. — А теперь поговорим прямо.
Альхэ вдруг придавило сырой волной силы, лишая на мгновение возможности соображать четко, заставляя просто собраться в клубок, максимально концентрируя собственную магию внутри тела, не давая ей выходить наружу. Так обычно прятались, действие на уровне инстинкта, доставшееся преобразователям от предков-аирани, древнее, как сама их раса.
— Я очень надеюсь, что ты не полезешь к Макху. Тогда он тебя не тронул, потому что его остальной Совет бы сожрал, а сейчас ему ничего не грозит, над ним ни у кого нет власти.
— А почему ты только мне это выговариваешь? — Аль очень надеялась, что вышло без скулежа в голосе, снаружи их точно не слышат, у всех комнат хорошая изоляция друг от друга.
— Да потому что прекрасно представляю себе, что у тебя за характер. Эти двое, — он кивнул в сторону двери, — сами никуда не полезут, а вот ты можешь их потащить, мелкая копия своей бабушки.
