— Я постараюсь, по крайней мере, — она взяла себя в руки еще до того, как отец ослабил давление. — Рей…
— От Майерса какие-то проблемы? — что-то в его интонации напрягло Аль.
— Нет! — поспешила та перебить родителя. — Просто… Как рассказать-то, чтобы как бред не звучало…
Альхэ уронила голову на стол, и убитым голосом еще раз проговорила ту историю, которую хотела похоронить для собственного спокойствия. Стоило все-таки признать, что к Энху она действительно привыкла — нет, не привыкла, привязалась — не только как к материалу для эксперимента. Иттрэй на миг нахмурился, опуская тяжелую ладонь ей на макушку и в лоб спросил:
— Детская влюбленность?
— Па-ап, — со странной интонацией протянула она в ответ, еще сильнее сбивая с толку неожиданным обращением, — а тебе никакой ментальной атаки не доставалось? Как в твоей голове сложились я, детство и влюбленность?
— Прекрасно сложились. Почему тебя это так удивляет?
— Да просто, — в голосе Аль появилось истерическое веселье, — преобразователи не любят. У нас только инстинкты и небольшая толика разума, чтобы мы всех вокруг не вырезали!
Она неожиданно расхохоталась, роняя голову на сложенные на столе руки. Подступающий срыв начал ощущаться еще у озера, но тогда удалось хоть как-то удержаться в рамках разумного — по меркам преобразователей, естественно. Вот только задавить тревожные звоночки — не значит избавиться от проблемы. Магическое истощение, все еще не прошедшее до конца только усугубляло ее состояние, снова заставляя спать очень поверхностно. Чуть расслаблялась, позволяя себе задремать, соскользнуть в более глубокий сон, она позволяла себе совсем ненадолго и только при наличии Мактара под боком. Потом уставший разум напоминал, что сейчас у жреца нет и половины силы, он не сможет ее остановить, случись что.
Иттрэй, пользуясь разницей в силе, заставил Аль оторвать ладони от лица и посмотреть на него. За эти века Мактар ни разу не упоминал, насколько ее расшатали события в Башне, даже про вживление ограничителей рассказал без эмоциональных деталей, и сейчас преобразователь жалел, что не стал настаивать. Подобрать слова было бы проще. В итоге он только молча сгреб дочь в охапку, краем сознания отмечая, что та больше похожа на кусок льда — последствия от нахождения в подавляющей камере в слишком юном возрасте. Сколько лет теперь разгребать последствия — даже Виттор Анктар не скажет.
— Аль, — шепотом начал Иттрэй, выдыхая куда-то в макушку, — пообещай, пожалуйста, что не станешь предпринимать шаги в сторону Макху, не предупредив меня. Я не сколько не сомневаюсь в твоей силе, но тебе нужно оправится, да и он за столько веков мог продумать десятки планов на тебя. Пообещай не рисковать собой так.
Переход начавшего затихать нездорового хохота в рыдания заставил его вздрогнуть. Анктар-старший все еще не умел справляться с чужими слезами, так что немного скованно гладил Аль по спине, прекрасно понимая, что в окружении Виттор и Рейты та, скорее всего, не могла слишком свободно выражать эмоции, Виттор так вообще слишком высоко ставила самоконтроль. Даже удивительно, что ее жрецы отличались подобной невоздержанностью. Впрочем, та всегда различала осознанное потакание своим желаниям и действие на инстинктах, считая последнее — величайшей глупостью.
Альхэ пробормотала в ответ что-то, что можно было принять за согласие, когда внимание Иттрэя привлек скрип пола за дверью. Кто-то — наверняка Рей, Мактар бы так не выдал себя — пытался подслушивать, но не получалось. Хотя Майерса мог и почувствовать, что происходит что-то не то, вот и ждал хоть каких-то звуков с этой стороны двери.
— Как два пса под дверью. Дракон и тот спокойнее себя ведет, — вырвалось у мужчины.
— Зато в остальном от них — сплошные плюсы, — хмыкнула Альхэ, стремительно возвращая себе контроль над эмоциями. — Давно меня так не развозило. Никогда, на самом деле. Ну, пара затмений не в счет.
— Плохо. Ну, для менталиста-то такое замечательно было бы, а для химеролога плохо.
— Бабушка бы с тобой поспорила, — она пошевелила плечами, намекая отпустить себя.
— Я даже не удивлен, уж она-то как никто другой поняла, к чему приводят лишние эмоции. Вот только упрямо вбивала это в голову и тебе, и Рейте. Заходите уже, караулят там под дверью! — крикнул Иттрэй в сторону коридора, ослабляя воздействие заглушки.
Рей и Мактар, надо отдать им должное, в дверь вошли не сразу, а выдержали паузу, не признаваясь в том, что жались к дверному косяку все это время. И оба сразу выцепили влажно блестящие покрасневшие глаза Альхэ, которая только выразительно показала кулак вздохнувшему для вопроса жрецу. Тот примирительно поднял ладони, молча устраиваясь на полу, чтобы оказаться на одном уровне с Анктар.
— Что-то случилось? — а вот Рей недовольными гримасами на лице Альхэ не проникся и молчать не стал.
— Еще пару тысяч лет назад случилось. Макху уродился на свет.
— Не, про это я знаю, я про более актуальные проблемы.
— У него обострилась личная неприязнь к Анктар, — вместо дочери произнес Иттрэй. — А может и ко всем преобразователям разом. Потому что последние трупы — точно не потомки моих бастардов.
— А чисто теоретически, — все же вклинилась Аль, — это мои много-юродные кучу раз правнуки? Я не разбираюсь.
Анктар-старший тяжело вздохнул под понимающим взглядом молодняка. Те-то успели привыкнуть к стремлению Аль превратить все в абсурд, а вот Иттрэю приходилось тяжело. Мактар как явления Безымянной и пробуждения аирани ждал дня, когда преобразовательница все-таки успокоится, но сильно на это надеяться не приходилось — за эти века он усвоил, что у химерологов в принципе ум за разум часто заходит, а уж с имеющейся у Аль склонности к менталистике… Словом, и на этом спасибо. На прохожих не бросается и хватит.
— Я прекрасно знаю это взгляд. Я себя прекрасно контролирую.
— А я хоть когда-нибудь в этом сомневался?
— А тебе перечислить?
— Не хочу прерывать вашу милую беседу, — на этой фразе даже у Рея дрогнули губы, хотя спокойствию Майерса некоторые исторческие менталисты могли бы и позавидовать, — но я хотел вас попросить.
— Мин Иттрэй? — Мактар повернулся к нему.
— Мне нужно, чтобы вы кое-что нашли в Башне. Ваш общий друг, Дунха, до своей гибели работал по заказу Макху над одним интересным составом, но закончил ли — большой вопрос.
— Зная Макху, я уже чую, что это жуткая гадость, — Аль прислонилась к прохладной стене.
— Как посмотреть, — протянул Иттрэй, рассматривая собственные шестипалые ладони. — Он, как я понял, должен пробуждать дар у тех, в ком есть преобразовательская кровь, хоть капля. Но на том этапе, о котором знаю я — он только убивал нечистокровных одаренных.
— Восхитительно. А с чистокровными что?
— Не имею представления.
— А тогда в Башне…? — едва слышно спросил Мактар, что-то ища взглядом на полках над головой Анктар.
— Состав очень быстро распадается. К нашему приходу его уже не осталось.
— Мне надо сходить подышать, — жрец поднялся на ноги. — Одному.
— Я все-таки прослежу, — Рей вышел следом.
Аль кивнула отцу и выбежала следом. Иттрэй пару мгновений смотрел ей вслед, но потом кивнул своим мыслям, выдыхая. Кажется, в случае с ней все не так плохо.
*
Далеко идти ей не пришлось, буквально до ближайшего переулка, откуда до ее чуткого слуха долетали негромкие голоса. Завернув за угол, Аль остановилась, рассматривая эмоционально жестикулирующего Мактара, который разве что каким-то божественным чудом еще не попал Рею по лицу. Майерс глубоко вздохнул и все-таки во время следующего взмаха ладонью перехватил запястье жреца и дернул того на себя, крепко удерживая на месте. До Альхэ долетело только:
— …и избавятся, как от неудачного эксперимента.
— Херню не неси, — не выдержала преобразовательница, прижимаясь к Мактару со спины.
— А ты не выражайся, — фыркнул где-то над ухом рыжий, исключительно по привычке, но руки устроил удобнее, так, чтобы и жрецу не дать лишний раз дернуться, и Альхэ приобнять.
