Словно ее тут ждали…
Дверь библиотеки распахнулась. Женский стон наравне с диким мужским рыком встрепенули волчицу.
— Тани, мы здесь не одни.
Теа увидела мужчину и двух девиц-демониц, которые буравили ее нехорошим взглядом.
— Я уйду, — девушка поднялась.
Книга испарилась, не успела она и ойкнуть.
— Нет, — прохрипел мужчина, — Уйдут они. Пошли вон.
— Но Тани!
— Она моя пара, — рыкнул он и демониц, как ветром сдуло.
— Я все же пойду, — Теа стала пробираться к выходу, но ей перегородили дорогу.
— Ты меня не слышала? — демон схватил ее за плечи и посмотрел в глаза, — Ты моя.
Теа нахмурила лоб и покачала головой.
— Я бы почуяла свою пару. Вы обознались.
Девушка оскалилась и оттолкнула мужчину. Убежала, пока этот сумасшедший ее не догнал…
Вслед за ней летело эхо: «Вернись»!
— Ни за что, — шептали губы.
Теа и Сарготанос проснулись в поту.
Теа от неожиданности сновидения и его исхода, а Сарготанос от страха.
Девушка мечтала о таком исходе событий со времен нижнего мира. Что это, она, его отвергает и уходит, а не наоборот.
А Тан пытался унять сердце, потому что понимал, что просто напросто теряет свою пару. Стремительно.
Сарготанос решил, что хватит с него отдыха: пора гнать на последней скорости в Кейрон.
— Лишь бы успеть сдернуть проклятую вещь, — рыкнул себе под нос, — Тогда страдания закончатся, я постараюсь.
Демон верил в то, что не будь артефакта, Теа была бы мягче…
Но это он виноват, что девушка хотела заблокировать чувства, перестать видеть с ним сны, перестать прятаться в них…
Боги, Сарготанос, сам поступил бы так же… Если бы знал, что его женщина спит с другими, что ненавидит его принадлежность к демонам, что не готова просто остепениться.
Стоило только увидеть собственными глазами, ощутить сердцем и едва не сдохнуть от шквала боли, слез и обреченности.
Кого в этом винить? Его?
Мужчина был не созревшим и не чуял в девушке пару. А если бы он к ней заявился и сказал «Моя», а она не чувствовала того же в силу развития?
— Закинул бы себе на плечо, уволок домой и не выпускал бы, пока не осознала…
А он…
Тан закричал в пустоту, не зная, как же теперь жить с фактом, что из-за него она мечтает умереть? Из-за него, жизнь была далеко не подарком. Из-за него, они потеряли столько лет… Он на женщин, развлечения, и войны, а она на борьбу с депрессией, болью и ненужностью.
А ведь хочется обнять и прошептать: «Нужна».
Чтобы поверила…
Чтобы уткнула нос в его кожу, пропиталась его эмоциями и никогда больше не покидала.
— Кого я обманываю? — демон стукнул кулаком по земле, — Сам бы себя не простил.
Только не будет жизни ни ей, ни ему.
******
Теадора вернулась в палату пациента. Судя по ощущениям, спала она от силы три часа. Голова гудела, словно в нее долбились сотня дятлов. Хотелось есть и отдохнуть. А больше всего забыть сладкий сон, что ей приснился. Как было бы прекрасно, если бы они с демоном поменялись местами и она бы не чувствовала этой паршивой связи.
Даже амулет немного барахлил, раз дал проникнуть подобным снам в ее голову. А может, подсознание толкает девушку к чему-то… Ага, к постоянному самоанализу.
— Просыпался? — спросила она Зигфорта, который караулил, — Хайрон не появлялся?
— Док собирает показания. Многие вернулись буквально час назад и он их опрашивает. Пациент немного стонал во сне, но глаза не открыл. Я сделал ему капельницу, обтирания.
Теа кивнула.
— Правильно. Нужно продержать его в стабильном состоянии дня два. Выполнять все, что мы и делали. Я же буду подготавливать инъекции. Сделаю зелье, напитаю магией и кровью.
— Кровью?
— Вы драконы, — просто ответила Теа, — Идея пришла ко мне, после того, как я очнулась. Болезнь действует только на вас и исцелиться должна тоже, благодаря вам. Моя магия помогает, да и только. Она не излечит его, да и меня на всех не хватит.
— Ты уже не считаешь, что это проклятье?
— Почему же? — переспросила девушка, — Очень может быть, что данную болезнь на вашу расу кто-то наслал, зная, что драконы не умеют с ней бороться.
— Если медведка так распространена за пределами драконьих земель, то почему ни один маг не сообщил нам об этом?
— Все просто. Они не видели пациентов на ранней стадии, они не могли и подумать на детскую болезнь.
Зиг промолчал.
— Я иду поужинаю и вернусь обратно. Тебе что-нибудь принести?
Мужчина кивнул.
Благо был вечер. Дни вообще спутались в сознании Теа. В подобном режиме работы теряешься, где солнце, а где луна.
Но ее догадки не могли не радовать. Осталось только понять, думает она правильно или нет. С одной стороны все признаки на указанную болезнь, с другой систематичность. Она уже провела параллель между заболевшими. Тринадцать дней. Двадцать шесть дней. Тридцать девять дней. В реестре было указана дата болезни, дата смерти. И девушка поняла, что есть система. А это значит, что кто-то за всем этим стоит.
Кто же это был, целительница не знала, считая, что искать должен Ивар, Эоран и следователи.
Волчица дошла до ресторана, в трактир она заходить не хотела. Там слишком шумно. Но все же стоит позже, может быть, завтра проведать эльфийку.
Девушка заказала стейк, картофель, небольшой тортик, салат из морепродуктов и блины.
Подавальщик смотрел на нее круглыми глазами.
— Влезет, влезет! — широко улыбнулась Теа, — Это я еще мало заказала. Обычно с голодухи готова быка съесть, — рассмеялась, — И упакуйте мне с собой две порции картофеля, два стейка, салат. Порции только такие, большие сделайте. Для друзей.
Подавальщик кивнул, улыбнулся и исчез.
Видимо, решил, что если не поторопиться, то главным блюдом сам станет. И был недалек от истины. Волчица металась в клетке, рыча. Обоняние обострилась, живот скрутило, в глазах потемнело.
Гадство!
Теа любила есть в тишине. Любила, когда могла почитать за трапезой. Это случалось редко, потому в стае никогда не останешься одна. Все стараются завтракать, обедать и ужинать вместе. А жаренное мясо на древесных углях… Ммм…. Теадора соскучилась. По родному запаху, по дому, по чувству безопасности и спокойствию. Ей казалось, что она постоянно обсасывает свое отношение к демону, к болезни, к семье. И неважно, что стоит отложить думы на полочку… Не получается.
Через некоторое время волчице принесли яства и она набросилась на мясо. Со стороны можно было сравнить ее со зверем, которым она и являлась.
Девушка отложила вилку, нож и «работала» руками, стараясь насытить организм, чтобы голодные боли поутихли.
