желая выразить весь свой протест.
— Смотри, дона, — каменщик протянул мне осколок, который держал в правой руке, — вот такой плиткой можно вымостить и площадку, и дорожки в твоём саду. Этот камень пористый, но крепкий. Сквозь него вода сходить будет. И прямо в землю. Такая дорожка всегда сухой останется.
Что? Так он взялся за мой заказ!
Божечки-кошечки, а я хотела начистить ему морду лица и оскорбить всячески!
Как всегда, эмоции прут впереди разума. Ничему ты не учишься, дорогая Светочка, хотя сама себе обещала не наступать на старые грабли.
Я взяла из рук дона Алэрико камень. Он был тёплый и лёгкий, а если присмотреться, то в нём виднелись мелкие дырочки, как на пемзе, которой пятки чистят.
— А этот камень, — мастер протянул второй осколок, — в основу под печь сложим. Он крепкий. С ним тяжело работать, но для тебя, светлая дона, я постараюсь.
— Благодарю, дон Алэрико. А почему ради меня? – щеки заполыхали огнём от чего-то. Хорошо, что тут полумрак и не так заметно.
— От того, светлая дона, — пробасил дон Алэрико, — что люблю я, когда человек душой за своё дело болеет. Ради такого и потрудиться не жалко. Жди меня сегодня к вечеру. Приду замеры делать.
Глава 20
После визита к Алэрико, встреча с гончарами прошла без сучка и задоринки.
Точнее – с одним гончаром.
Наконец, хоть кто-то из мастеровых не устраивал истерик и не ронял скупые, твёрдые, как булыжник, слова.
Выбирала я гончара по остаточному принципу.
Беглый осмотр ряда мастерских дал мне простой выбор. В первую очередь я отмела тех гончаров, кто изготавливал посудную мелочь. Сюда я отнесла мелкие кувшины, тарелки и прочие чашки – плошки.
Следующими отвалились мастера, специализирующиеся на изделиях средней формы – небольшие кувшины, горшки литров на пять и прочие ночные вазы.
Осталось три мастерских, где стояли кувшины прямо громадных размеров. В таких можно было хранить большие запасы воды, вина, зерна или солонины, если таковая имелась на острове.
Тут я понадеялась на волю случая, потому как сил на осознанный выбор почему-то не осталось.
Встала посредине улицы, закрыла глаза и воспользовалась детской считалкой.
— На золотом крыльце сидели. – я вытянула указательный палец и стала тыкать в три стороны, — мишки Гамми, Том и Джерри, Скрудж Мак-Дак и три утёнка. Выходи, ты будешь Понка!
Палец остановился и я открыла глаза, чтобы посмотреть, кто тут у меня будет Понкой.
Перст указующий смотрел на большую мастерскую, в которой, помимо простых сосудов, стояли и, приглянувшиеся мне, изящные кувшины. Они были подобны греческим амфорам. Такие же загадочно-неземные, двуручные и покрытые узорами. Покупать я их не планировала, в смету не укладывались, но полюбоваться мне никто не запретит.
— Что ж, жребий пал, — я улыбнулась и направила свои утомлённые стопы к выбранной мастерской.
Большой двор был накрыт высоким навесом, под которым плотными рядами выстроились стеллажи, набитые готовым к продаже товаром.
Я развернулась и осторожно, бочком-бочком, пошла между полок, стараясь ни за что не зацепиться и не грохнуть хрупкие творения. Как-то не очень хочется платить за то, что даже не использовал. Сомневаюсь я, что тут есть защита прав потребителей от случайных аварий в магазинах.
Инструкция моя упорно молчит, а узнавать на собственном опыте желания совершенно не возникает.
— Понаставят тут, — бурчала я, пыхтя, — не проберёшься.
Вдруг в просвете между гигантскими сосудами мелькнула чья-то вихрастая макушка. Она выглянула, исчезла, а потом снова появилась и метнулась вперёд.
Я остановилась и позвала:
— Эй, кто тут есть?
Послышался топот маленьких ног и передо мной выскочил рыжий лохматый мальчик лет десяти в запачканном глиной переднике. Он солидно поклонился, умудряясь легко поместится в промежутке между стеллажами, и сказал:
— Приветствую, светлая дона. Что ж ты сама пошла промеж товару. Надо было колокольчик тянуть возле ворот. Отец бы сам встретил.
— Э-эм, здравствуй мальчик, — я растерянно оглянулась назад, но так и не смогла вспомнить – было там какое-то подобие звонка или нет. Пожала плечами и спросила, — а можно как-то пройти в мастерскую? Хочу заказ сделать.
— Можно. Иди за мной. Только смотри, будь осторожней, а то…
Мальчишка не сказал что именно «а то», но решительно повернул направо и поманил меня за собою. Я пошла следом, стараясь не задевать полки, чтобы избежать пресловутого «а то».
Через несколько секунд мой рыжий поводырь остановился перед небольшой дверкой, толкнул её и сказал:
— Проходи, светлая дона. Отец там.
— А ты не пойдёшь?
— Нет. Мне товар осмотреть надо. Вечером отправка на материк. Следует подсчёт провести.
Только теперь я заметила, что мальчонка держал в руках плотный лист бумаги и уголёк. Бумагу покрывали какие-то цифры и закорючки, больше похожие на шифр.
— Иди, светлая донна. А мне работать надо.
Я кивнула и, сильно наклонившись, шагнула в дверной проём. Позади мгновенно захлопнулась дверь. Я выпрямилась и огляделась.
Узкая полоска двора была накрыта похожим навесом. Под стенками добротного кирпичного забора стояли большие, метр на метр, кадки, в которых высились горки разноцветной глины – белая, зелёная, голубая, красная. Как будто кто-то добавил красителя в привычную жёлтую глину и теперь разложил в рядок, чтобы соорудить на досуге радугу.
Возле одной из кадок стоял невысокий крепкий мужчина. Он протирал в руке глину и довольно покачивал головой.
— День добрый, — обратилась я к нему.
— О! – он обернулся, отряхнул руки и неторопливо направился ко мне. – добрый день, светлая донна. Чем могу служить?
Он смотрел на меня без малейшей тени удивления. Наверное, тут каждый второй не находит звонок, чтобы вызвать хозяина, а прётся через склад.
— Я хотела кое-что заказать у вас, — снова полезла в сумку и достала блокнот.
Но мастер подхватил меня под локоток и потянул вглубь двора, туда, где под раскидистым деревом в горшке, стоял небольшой столик и парочка плетёных стульев. Чуть дальше возвышалось двухэтажное строение, с мастерской на первом и жилым помещением на втором. Стены украшал знакомый мозаичный рисунок.
— В ногах правды нет, — мужчина слегка подтолкнул меня к стулу, а сам уселся на другой. – Дела лучше обсуждать не спеша, так можно лучше понять друг друга.
Дождавшись, пока я устроюсь на стуле, он громко крикнул:
— Софи, дорогая, принеси нам чего-нибудь выпить.
— Да, что
