— Почему в мире теперь так мало волшебства? — озадаченно спросил Лугальбанда. — Все время что-то было раньше. В древности. А теперь уже нет.
— Не знаю, мне хватает, — хмыкнул Креол.
Он втянул носом воздух. Тот еще хранил остатки старых чар. Грандий явно наложил на свою усыпальницу Высшее Скрытие, и оно держалось веками, но к нынешнему времени почти выветрилось. Потому о его гробнице и узнал Дархей… а раз он так спокойно рассказал о ней Креолу, ничего особенно ценного там и нет.
Или же все-таки есть, но надежно защищенное.
Солнце шло уже на закат. Горные вершины налились золотом, но быстро тускнели. Креол проверил, есть ли на царевиче Личная Защита, и потянул за каменную створу, пока Лугальбанда тянул за другую. Тяжелые плиты нехотя провернулись, и скрежет отдался эхом в алмазном ущелье. Донеслось хлопанье крыльев — один из орлов соорудил гнездо прямо на гробнице, и принес теперь орлице кусок все той же овечьей туши.
— Переночуем здесь, — сказал Креол, входя внутрь и запуская заклятие Света.
— Нет, правда, — не унимался Лугальбанда, глазея на искусно выполненные барельефы. — Вот хотел я победить дракона — драконов нет. Представляешь? Ни одного!
— Я победил дракона однажды, — проворчал Креол. — Хотя как дракона… гигантскую змею… змеебогиню. Дочь Улликумми-Тифона.
— Жаль, что меня не было с тобой! — воскликнул Лугальбанда.
— Тебя тогда еще не было на свете.
— Все равно жаль! Я бы помог тебе! А в Шумере драконов нет. Я хотел победить серпопарда — но и серпопардов нет. Я в таком отчаянии, что готов начать их разводить! Лишь бы найти хоть одну разнополую пару! Только для того, чтобы потом их побеждать!
— Кого, драконов? — заинтересовался Креол. — Или серпопардов?
— Всех!
— Перед тем, как поехать к тебе, я устроил для твоего отца охоту на гулей в Аморейской пустыне, — сообщил Креол. — Там было много гулей… теперь мало.
— А почему меня не позвали⁈
— Не знаю, — пожал плечами Креол. — Спроси отца.
Лугальбанда уселся на пол и стал перебирать алмазы в сумке. Те не слишком его радовали. Не ради этих блестящих камней он пустился в путь.
— Я слышал, где-то в Аратте живет божественная птица Анзуд, — вздохнул царевич, кладя на колени меч. — Не знаешь, где сыскать ее, абгаль?
— Не знаю, — в который уже раз ответил Креол. — Я не знаю всех волшебных созданий на свете лично. Ужинать будешь?
— Или вот боги, — продолжал рассуждать Лугальбанда, ломая лепешку. — Раньше они все время посещали Шумер. Ходили по нему среди людей.
— Они и сейчас ходят, — хмыкнул Креол. — Просто тебе не докладываются.
— Ты встречался с богами, абгаль? — прищурился царевич.
— Да, — нехотя ответил маг.
— А с кем из них⁈ — аж подался вперед Лугальбанда.
— Неважно. Это было таинство. Ешь.
Тишина воцарилась в гробнице. Царевич сердито ел баранину с нутом и думал, что вот, ему уже шестнадцать лет, а он до сих пор ничем себя не прославил. Так и вся жизнь пройдет впустую. Он станет старым, как отец и придворный маг, а о нем по-прежнему нельзя будет сказать ничего путного.
И когда придворный маг уснул прямо на каменном полу, подложив под голову кулак, Лугальбанда тихо поднялся и ткнул пальцем малютку-джинна, дрыхнущего со свернутыми крыльями.
— Тихо, не разбуди своего хозяина, — шепнул царевич. — Помоги мне, а?
Взгляд Хубаксиса стал хитрым. Он все путешествие из кожи вон лез, чтобы угодить будущему императору. Все-таки его хозяин смертен, а из-за договора с демонами и вовсе проживет что-то совсем по меркам джиннов невеликое. Если он умрет, никому перед смертью Хубаксиса не передав, Великий Хан может и вспомнить о погубителе кейфа.
Такие вещи джинны не прощают.
— Все, что будет тебе угодно, о попирающий стопами землю и небеса, — льстиво сказал Хубаксис.
Лугальбанда невольно задумался, как нужно раскорячиться, чтобы такое проделать, но тут же забыл об этом. Он попросил джинна сопровождать себя, потому что ему пришло желание изучить гробницу в одиночку, пока спит докучливый маг, а единственный здесь источник света — его заклинание.
— Ты же сможешь осветить мне путь? — спросил царевич.
Хубаксис без труда создал голубой огонек. Иллюзии у него с каждым годом получались все лучше, и хотя они оставались маленькими, зато удивительно верными и правдоподобными. Озаренные тусклым светом, юноша и крохотный джинн двинулись вглубь гробницы.
Та по большей части размещалась внутри скалы. Узкая кишка с крутыми ступенями извивалась так, что приходилось держаться за стены. В темноте Лугальбанда давно бы споткнулся и полетел вверх тормашками, сломав все, что только можно сломать.
Но сейчас он ступал уверенно, держась за рукоять меча. Конечно, никого живого в этом склепе нет и быть не может, но по земле его отцов ходят не только живые. Не в одной Аморейской пустыне водятся гули.
Грандий Мумму. Лугальбанда пытался вспомнить все, что слышал об этом древнем царе-чародее, но даже само его имя лишь смутно брезжило на задворках памяти. Он жил и умер в какие-то совсем незапамятные времена, еще до императора Ашимбаббара, и до сего дня Лугальбанда не знал даже, какими землями он правил.
Вот этими самыми, значит. Задворками Аратты.
Когда лестница закончилась, Хубаксис взлетел повыше. Он-то думал, что тут будет просто зал с саркофагом или несколькими, если в гробнице упокоился не один человек. Но здесь открылась настоящая галерея, уходящая вдаль пещера, становящаяся чем дальше, тем просторнее.
— Ничего себе… — выдохнул Лугальбанда, тоже дивясь подземному чертогу.
Хубаксис поднатужился, давая больше света. Все залило голубым сиянием… потом оно на секунду померкло и раздался хлопок… но сразу за этим свет вспыхнул снова.
— Что это было? — завертел головой Лугальбанда. — Серой пахнет…
— Я тоже чувствую, юный государь, — поддакнул джинн, глядя куда-то в сторону. — Непонятное что-то.
В стенах были ниши. Сотни углублений, и в каждом высился саркофаг. Древние истлевшие кости, и больше ничего. Никаких сокровищ, самоцветных камней или золота. Лугальбанда шагал все дальше во тьму, ища усыпальницу самого грандия.
Шаги его понемногу замедлялись. Он все явственней слышал звуки. Журчание воды… и шорох. Чуть слышное шуршание, слабый хруст… словно кто-то грызет кость.
При мысли об этом Лугальбанда еще сильнее замедлил шаг.
Но царевич собрал волю в кулак, выдвинул меч из ножен и зашагал, не обращая внимания, что Хубаксис все сильнее отстает, держится уже не над плечом, а где-то позади. Света из-за этого становилось все меньше, и завернув за поворот, Лугальбанда запнулся о порожек.
Он споткнулся и полетел лицом вниз. Меч вылетел из руки и зазвенел на всю гробницу.
Шорох и хруст стихли.
Очень-очень медленно Лугальбанда поднял голову. Очень-очень медленно поднялся на ноги сам. Хубаксис испарился, оставил царевича одного, но здесь оказался свет и помимо него. Всего в десятке шагов протекал подземный ручей, а над ним в скале была трещина. Судя по розовому свету, наверху занималась заря.
Но Лугальбанда смотрел не на ручей и не на трещину. Он смотрел на приютившееся в большой щели гнездо. Вокруг валялись кости, виднелись кровавые потеки, но и на них Лугальбанда не смотрел.
Его взор не отрывался от двух сжавшихся в комки зверей. Они перестали грызть овечью ногу и со страхом таращились на вторгшегося в пещеру человека. Красная шерсть поднялась дыбом, крохотные крылышки прижались к спинам, скорпионьи хвостики мелко задергались.
Мантикора. Два детеныша мантикоры. Это почти так же хорошо, как дракон, и уж точно лучше серпопарда.
Возможно, это последние мантикоры под луной!
Лугальбанда облизнул пересохшие губы. Котята размером со взрослых кошек, но им, конечно, хватит одного удара. Охотиться сами точно еще не могут, еду им кто-то носит. Значит, где-то рядом мать. Прикончить зверенышей, пока не вернулась — и это будут царские трофеи!
Царевич поднял меч. Котята прижались к стенке и зашипели. Лугальбанда несколько секунд стоял замерши… а потом рука обмякла. Со взрослой бы мантикорой не дрогнул, а вот детеныши… ну как тут найти силы?
