что его организм на грани революции и уже вовсю бунтует против столь длительного и чрезмерно активного бодрствования. Восприятие подсказывало телу, что оно в безопасности, отчего тело стремилось во чтобы то ни стало занять горизонтальное положение.
– Вот и все, – Тот закончил бинтовать ладони Карна. – Повязки, кстати, не для плоти, они обработаны специальным составом… – он посмотрел на парня и безошибочно угадал его состояние. – Что ж, кажется, на сегодня действительно хватит.
– Благодарю, – Карн встал и почтительно наклонил голову, глядя в глаза древнему богу.
– Благодарю, – Вик тоже слегка поклонился. Карн уже понял, что бог мудрости хоть и был прост и непринужден в общении, пользовался здесь исключительным уважением. Оно и понятно – кормит, лечит… короче – и швец, и жнец.
Они покинули лабораторию и поднялись на второй этаж митреума, где располагались жилые помещения. По пути Карн заметил два неосвященных коридора, что расходились в стороны от зала с фонтаном – строго на восток и запад. На его вопрос Вик ответил, что там находятся комнаты, ранее приспособленные под склады. Теперь они все пусты и заброшены, уже давно.
Они прошли по галерее вдоль восточной стены и Виктор толкнул первую попавшуюся дверь.
– У дальней кровати справа есть шкаф, – сказал колдун, пропуская Карна в комнату. – Там чистая одежда. Думаю, найдется и твой размер. Можешь использовать ее в роли пижамы, если нужно. Там же постельное белье и всякие мелочи вроде свечек.
– А давно здесь никого не было? – Карн с любопытством осматривал длинную узкую комнату, напоминавшую казарму. Вдоль стен тянулись ряды невысоких двухъярусных кроватей, возле каждой кровати стояла небольшая тумбочка.
– Давно, но можешь не волноваться, – Вик устало улыбнулся, сразу поняв, к чему клонит Карн. – Здесь ты не найдешь ни пыли, ни мерзопакостной фауны. Комната может простоять без присутствия человека хоть тысячу лет, и в ней ничего не изменится. Ровным счетом ничего. Это из-за конструкции митреума. Сакральная геометрия и все такое. Тебе об этом расскажет Тот, если захочешь.
– О, еще как захочу! – улыбнулся Карн. Он действительно этого хотел. Ну еще бы! Сбылась мечта идиота! Сегодня он будет спать буквально бок о бок с богом мудрости, с существом, которое может дать ему ответы на любые вопросы. Если, конечно, все это не бредовый, пугающе реалистичный сон.
– Но, пожалуй, не сегодня. Уже буквально валюсь с ног… – он на мгновение задумался и нервно хохотнул. – Твою мать, это ж надо! Я нахожусь в древнем убежище, разговариваю с богами, с настоящими богами, о которых читал еще в школьных учебниках! Умываюсь из акведуков, ем растения, которых попросту не существует! Мир сошел с ума, раз – и сорвался с рельс, слетел в кювет с наезженной колеи. Как ты не свихнулся, Вик? С чисто практической точки зрения интересуюсь!
– Знаешь, меня сначала те же вопросы мучили, – серьезно кивнул Виктор. – Но, думаю, мы подсознательно были к этому готовы. Тот сказал, это память крови. Сказал и как-то объяснил все по-своему, по-научному, но я честно ничего не запомнил, – колдун развел руками. – Понял одно: чем эта память сильнее, тем легче человек ловит отклик, тем проще воспринимает истину, тем быстрее пробуждается… Ну да, только сейчас твой взгляд говорит о другом, тебе бы не пробуждаться, а наоборот – погрузиться в объятия Морфея.
– А его здесь нет часом? – решил пошутить Карн.
– Кого? – уточнил Вик.
– Морфея! – пояснил Карн со смешком.
– Оценил, – Виктор скривился и подмигнул ему. – Но этого парня здесь определенно нет. Не знаю, существует ли он вообще. Фобетор точно есть! Так древние греки прозвали Рокеронтиса, когда он у них обретался. Разумеется, был чем-то вроде бога кошмаров, – он хотел продолжить, но передумал, увидев, что Карн бесконечным усилием воли старается одолеть собственные веки, неминуемо стремящиеся занять максимально сомкнутую позицию. Вик улыбнулся, искренне, по-доброму. – До завтра, Карн.
– До завтра, Вик, – он осторожно протянул новому другу забинтованную руку. – Кстати, рад познакомиться.
«Неужели на сегодня – все?» – подумал Карн, сомнамбулой протекая сквозь ряды двухъярусных кроватей. За его спиной гулко ухнула дубовая дверь, и он остался один в теплом полумраке фосфоресцирующих полусфер. Парень уже привык к их романтично-мрачному свечению.
Он стянул с себя джемпер и майку. Открыл шкафчик возле крайней правой кровати, достал оттуда белье. Застилая постель, машинально отметил, что это мягкий домотканый лен. Через несколько мгновений одним движеньем сбросил кроссовки и уронился на кровать, которая под его весом почти не прогнулась. Лишь удивленно скрипнула.
Парень попытался растянуть губы в блаженной улыбке и не смог, потому что мозг, осознав, что его носитель не движется и более не намерен менять статус кво, стал наспех отключать все рецепторы, чтобы не рисковать и сходу обрубить переполненному информацией сознанию все пути к отступлению. Он погружался в спасительный сон, где не было Дуата и Ра – мира людей и мира богов. Где не было древних могущественных созданий, которым люди поклонялись тысячи лет, и про которых теперь почти забыли. Где не было Лимба и тайных убежищ.
А еще там не было таинственного Адхва-Га, Странника, какого-то жутко крутого парня, который важен даже для богов. Был там только Карн. Смертельно уставший, слепо утопающий в монотонной темноте, слегка подсвеченной тусклыми отблесками увядающих мыслей.
В этот раз он не видел снов. Или просто не запомнил их, ведь говорят, мы видим сны каждую ночь. Зато проснулся отдохнувшим и полным сил. Несмотря на все сумасшествие предыдущего дня, Карн проспал всего шесть часов, и энергия буквально переполняла его. Похоже, он никогда в жизни так не спал! Разве что в материнской утробе…
Неужели дело в митреуме? Как сказал Вик, сакральная геометрия и все такое. Карн вспомнил, как однажды на Ютубе ему попалось видео, где мужик поместил в картонную пирамидку бритвенные лезвия и те затачивались до безупречной остроты в течение нескольких дней. Сами! Чушь, конечно, но Карн так и не смог отказаться от этой идеи.
Его отец, выдающийся скептик, любил сына больше, чем свои убеждения, поэтому помог ему собрать такую пирамидку. Что в ней было особенного? Да ничего, равносторонняя конструкция высотой четырнадцать сантиметров и четыре миллиметра. Четыре грани, каждая вогнута внутрь ровно посредине под углом в пять градусов
