Элизабет оборачивается и смотрит на него так, как будто от него воняет тухлой рыбой. Внезапно она резко, пронзительно свистит, и собаки мгновенно убираются с пристани. Мы с ней смеемся, глядя, как Артуро заливается краской.
Элизабет закрепляет канат, я заглушаю моторы и любуюсь пристанью, ближайшими деревьями, коралловыми стенами своего дома. Морской бриз быстро уносит запахи выхлопов «Большого Бэнкса» и навевает знакомый аромат соленого морского воздуха и свежих зеленых растений. Теперь я чувствую себя дома. Мне даже кажется, что вот-вот я услышу беззвучное приветствие отца. Я заново переживаю его потерю. Как было бы прекрасно, если бы он мог встретить мою жену!
Артуро тоже пришвартовывает свою лодку.
– Рад тебя видеть! – говорит он, пожимает мою руку и похлопывает меня по спине. – Это твоя жена? – он протягивает руку и ей, улыбается и говорит: – Поздравляю. Она просто, красавица. Элизабет смотрит сквозь него, не обращая никакого внимания на его жест.
– Можно теперь пройти в дом? – беззвучно спрашивает она меня. – Я хочу посмотреть, как там, внутри.
Артуро ждет, потея на солнцепеке. Улыбка его уже стала вымученной, но руку он все еще не опускает.
– Пожалуйста, Элизабет, подай ему руку. Этот человек полезен мне. Он скоро уйдет.
Элизабет вздыхает, протягивает Артуро вспотевшую ладошку и выдавливает из себя улыбку.
– Так как насчет войти в дом, Питер? – вновь неслышно обращается она ко мне.
Натянуто улыбнувшись, я произношу вслух:
– Почему бы тебе не спуститься в каюту и не собрать свои вещи? Мы должны разгрузить лодку.
Я спущусь через несколько минут и помогу тебе.
Она обжигает меня гневным взглядом и беззвучно восклицает:
– Он всего лишь человек! Почему бы не заставить его сделать это?
Не получив от меня ответа, она нехотя плетется вниз, в каюту.
– Надеюсь, я не помешал? – говорит Артуро.
– Вовсе нет, – отвечаю я. Я с трудом подавляю порыв извиниться за свою невоспитанную жену.
– Кстати, спасибо за помощь в этом деле с «Карибским талисманом».
Латиноамериканец сверкает белозубой улыбкой:
– Всегда рад служить. Мои люди сказали мне, что такого пожара в округе давно не было. Горело целый день. Все служащие сгорели в офисе. Такая реклама «Карибскому талисману»!
– Отлично, – киваю я, благодарю Артуро за охрану дома и прошу его связаться с Джереми Тинделлом и сказать ему, что ближе к вечеру я верну лодку.
– Вряд ли Джереми будет рад услышать мой голос, – говорит Артуро, бросая взгляд на катер, и улыбается. – Я бы на твоем месте вымыл палубу.
С Джереми случится припадок, если ты вернешь ему лодку в таком состоянии. Во всяком случае он будет ныть неделями.
Я пожимаю плечами:
– Так это же его обычное поведение.
Артуро кивает.
– Черт возьми, славно будет снова вернуться в офис! – мечтательно восклицает он.- Я даже по Джереми соскучился. Хотя он-то, думаю, вовсе не горит желанием видеть ни тебя, ни меня. Ну, так что ты думаешь об этом парнишке?
Я недоуменно поднимаю брови.
– О Сантосе, – поясняет он. – Как тебе понравился отчет? Тинделл прислал мне копию.
– Я его еще не читал,- говорю я, вспомнив о конверте в ящике стола.- У меня не было времени.
– Не было времени? – удивляется Артуро. – Чем это ты был так занят? Греб, что ли?
У нас деловые отношения, и фамильярности мне ни к чему. На бестактный вопрос Артуро я отвечаю бесстрастным пустым взглядом.
Усмешка мгновенно исчезает с его лица. Во второй раз он не наступит на те же грабли.
– Ну что ж,- говорит он,- ты бы все-таки прочел его досье. Этот парень доставляет много неприятностей. Он даже нанял самолет и кружил тут над островом. Все уши мне прожужжал. Эмили уже трясет от его звонков. Он звонит каждый день.
Меня раздражает необходимость заниматься всей этой докучливой ерундой сразу по возвращении домой.
– Тебе вовсе не обязательно встречаться с этим парнем, – говорит Артуро.
Я машу рукой, сразу понимая и отметая его молчаливое предложение. Никакого насилия. Я дал себе слово больше не приносить горя семье Марии. Кроме того, этот человек всерьез заинтересовал меня своей настойчивостью.
– Я хочу взглянуть на него. Скажи Эмили, чтобы назначила ему встречу на пятницу, на десять утра.
Элизабет сидит в салоне, скрестив на груди руки. Меня она приветствует гробовым молчанием. Я вижу через открытую дверь в коридор сваленные на кровати вещи.
– Он ушел, – говорю я.
Она ничего не отвечает, только безразлично пожимает плечами.
– Нечего сказать, отличная работа! – киваю я на сваленные в кучу вещи. Потом достаю из нижнего ящика стола конверт.
– У нас дома такую работу выполняют слуги.
– А здесь нет.
Я прохожу в каюту и начинаю разбирать вещи и складывать одежду.
– Почему?
– Потому что отец отказался от использования рабского труда еще перед гражданской войной.
– А кто же стирает? Кто убирает дом?
– Я.
– Не понимаю почему,-говорит Элизабет. Она тоже подходит к кровати, берет из кучи одежды шорты, медленно-медленно их складывает.
– Я не привыкла к такой работе. Не думаю,, что у меня это хорошо получится.
– Ничего, – отвечаю я. – У меня это хорошо получается.
После трех просьб Элизабет я наконец соглашаюсь оставить пока вещи на катере и пойти в дом.
– Мы можем все перенести потом, – говорит она.
Она улыбается, когда мы идем по пристани, и улыбка становится еще шире, когда я отпираю железные ворота и включаю один за другим генераторы.
– Здесь есть электричество? – спрашивает она.
– И кондиционеры, и телевизор, и стереомагнитофон… – говорю я.
Опередив меня, она взбегает на галерею, перепрыгивая через ступеньки.
Когда я тоже поднимаюсь, Элизабет уже ждет меня, облокотившись на парапет у пушки, и смотрит на океан.
– Мне здесь понравится. Покажи мне все, каждую комнату.
Сначала я веду ее в свою спальню, распахиваю двойные двери и морщусь от духоты, сырости и затхлости. Мы с Элизабет бегаем из комнаты в комнату и распахиваем окна и двери, чтобы свежий морской ветер наполнил дом. Элизабет еще успевает все потрогать по пути, присесть на кровать, включить и выключить свет, пробежать пальцами по гладким каменным стенам.
– Этот дом гораздо меньше нашего, – говорит она, – но он и гораздо милее.
На втором этаже, в большой комнате, она бродит от стены к стене, любуется видами из каждого окна, спрашивает у меня названия островов, которые видит, указывает на материк вдали. По комнате гуляет свежий ветерок. Он охлаждает и успокаивает нас, заставляя забыть об августовском пекле.
