Лидер гильдии убийц Фу За подозрителен – его люди как раз способны проделать трюк с проникновением в спальню, и понять, что именно он думает, невозможно; однако едва ли его ассасин стал бы пользоваться кинжалом.
Гильдия убийц постоянно вела свои темные изыскания; они предпочитали пользоваться не Искусствами и не оружием, а третьей силой – ядом. Люди, подобные Фу За, не благословленные ни владением Искусствами, ни умением обращаться с клинками и доспехами, ради выживания объединились в сообщество. Обычное их оружие – хорошо спрятанная игла, смазанная ядом, или фукибари[14]. Кинжалами они не пользуются.
По той же причине исключить следует сидящую слева от Шустера главу гильдии Темных искусств Дии Ай Эль. Если ее охватит жажда власти, эта женщина вполне способна попытаться снести голову императору и единолично возглавить все земли тьмы, однако ассасины Дии воспользовались бы Темными искусствами, а не кинжалом.
Все это означает, что никто из девяти вождей не мог подослать ассасина.
Остался всего один – глава ордена Темных рыцарей Шустер собственной персоной.
Но, естественно, ничего такого он не припоминал. Конечно, сам он принял решение рискнуть жизнью ради того, чтобы устранить императора. Приказать совершить убийство кому-то из своих подчиненных – да нет, свое решение он хранил при себе; чтобы с кем-либо им поделиться – никогда…
Нет.
Нет…
Не может быть.
После слов императора об ассасине Шустер в мгновение ока пришел к этой мысли; по пальцам левой руки, держащейся за ножны меча, стремительно распространился холод.
Вся его отточенная сила воли мгновенно испарилась, сменившись другими чувствами. Сначала пришло смятение. Потом тревога. Ужас. И наконец – зловещая уверенность.
Почти тут же император Вектор продолжил:
– Того, кто подослал ассасина, мы обсуждать не собираемся. Любой, кто обладает волей и умением применять силу, может сделать это, чтобы заполучить еще большую силу. Он может в любой миг возникнуть у нас за спиной, чтобы прервать нашу жизнь.
Император оглядел зал, по которому снова прошел тихий ропот, и впервые за все время выражение его белого лица изменилось – на нем возникла тонкая улыбка.
– Конечно, вы понимаете, что у подобного рода игр есть своя цена. Например… вот такая.
Появившаяся из-под длинной мантии рука подала почти незаметный сигнал.
Шустер увидел, как дверь в восточной стене, расположенная недалеко от трона, беззвучно отворилась; в зал медленно вошла девушка-служанка. В руках она несла серебряный поднос, на котором было что-то прямоугольное – но оно было полностью закрыто черной тканью, и что там, было не разобрать.
Поставив поднос возле трона, служанка почтительно поклонилась императору и снова удалилась за дверь.
Посреди повисшей в зале мертвой тишины император Вектор, губы которого были искривлены в улыбке, вытянул носок сапога и сбросил с подноса покрывало.
Окаменевший Шустер уткнулся взглядом в –
Сине-прозрачный куб, наполненный водой.
Внутри он увидел лицо своей любимой – она как будто спала, но уже вечным сном.
– Ли… пи…
«Я». Последний слог Шустер произнес одними губами.
Холод, окутывавший все его тело, исчез, но вместо него всю грудь заполнила глубокая черная пустота.
Шустер знал, что Темный рыцарь Липия Занкер втайне от всех содержала приют. Осиротевших детей, оставленных на улице умирать, Липия подбирала и растила, не разбирая, какого они племени; она видела в них надежду на будущее.
Именно поэтому одной лишь Липии Шустер рассказал о своих идеалах. О своей бессмертной мечте – прекратить вечную войну с Миром людей и создать единый, общий мир, где не будет страдания.
Однако Липия отправилась убивать императора, и вот к какому кошмарному исходу это привело. Ее убил император – но и он, Шустер, тоже. Несомненно.
В следующий миг пустую грудь Шустера переполнила буря неописуемого раскаяния пополам с самобичеванием.
Но эти черные эмоции у него много времени не отняли.
Уничтожить.
Убить. Во что бы то ни стало убить этого типа, который сидит на троне, скрестив ноги и тонко усмехаясь.
Даже если это будет стоить не только его жизни, но и будущего всей Темной Территории.
***
Итак, кто же это «превосходительство»?
Габриель с легким интересом разглядывал десять юнитов-лидеров, выстроившихся перед ним в коленопреклоненном состоянии.
Женщина-ассасин любила своего командира всем сердцем. Когда Габриель вдохнул сладкое, как небесный нектар, сияние, испущенное женщиной в момент гибели, он ощутил в нем не просто глубокую привязанность женщины к «превосходительству», но и понимание, что тот мужчина тоже ее любит – хотя это, конечно, просто данные.
Значит, сейчас, когда он показал всем голову этой женщины, «превосходительство», кто бы это ни был, непременно среагирует. Тогда он избавится от юнита-предателя, поднявшего на него меч, и заодно внушит страх остальным юнитам. Все как в играх, за которыми он убивал время в реальном мире.
Действительно жалко – эти типы такие забавные.
Несмотря на настоящую душу, у них ограниченный разум; вдобавок, их можно воспроизводить и убивать, сколько захочется. Так или иначе, если Подмирье в виде основного модуля и Световых кубов окажется в его собственности, он сможет наконец-то утолить голод, терзающий его с детства.
Подперев щеку рукой, поставленной на подлокотник трона, Габриель расслабленно ждал.
До юнитов было чуть больше пятнадцати метров. Атаковать его могут любым оружием; достать висящий слева на поясе меч и преодолеть это расстояние едва ли составит проблему.
Конечно, он недостаточно разобрался с боевыми командами, начинающимися с «System call». Однако беспокойство Габриеля по этому поводу было рассеяно еще до того, как он сюда нырнул.
Супераккаунт «бога тьмы Вектора» был создан персоналом RATH для того, чтобы силой вмешиваться в дела Темной Территории. Поэтому он обладает колоссальной Жизнью (так здесь называются хит-пойнты), сильнейшим из мечей, и никто не может нацеливать на него атакующие команды – это выглядит просто читерством.
Габриель чувствовал себя в безопасности с такой мощной защитой, когда сидящий на левом краю шеренги из десяти юнитов рыцарь в угольно-черных доспехах выгнул спину.
Когда все его тело окутала некая тонкая аура.
Когда левая рука рыцаря с быстротой молнии метнулась к ножнам лежащего возле него меча, одновременно сам он вскинул голову, и глаза на его мужественном лице вспыхнули нечеловеческим багровым огнем –
