— Так ты считаешь меня симпатичным?
— Заткнись.
Мне необходимо было сменить тему. — Как насчет твоей семьи? — спросила я.
Он взглянул на меня испуганно. — Что?
— Твоя семья. Им нравится мой отец?
Он быстро отвернулся и слегка пожал плечами, но я видела, что что-то было не так. — Моя семья, в общем-то, не очень интересуется политикой, — сказал он. Затем он поднял свой список. — Ты не видела Клык Вампира: Д. Фроселли?
Я покачала головой.
Когда я вернулась к своему эссе, я задумалась, что такого я сказала Арчеру, чтобы так его напугать. Мне пришло в голову, что на протяжение прошедших шести недель, когда мы работали вместе, Арчер не много то говорил о своей семье.
Это никогда ранее не беспокоило меня, но теперь, конечно, когда я знала, что он не хочет об этом говорить, меня съедало любопытство.
Я подумала, что Дженна должна была знать что-нибудь о прошлом Арчера, но потом, я быстро отбросила эту идею. Дженна едва вообще разговаривает с кем-нибудь и явно переживает более крупные неприятности.
Последнее, что ей сейчас надо, это я, докучающая ей своей безответной влюбленностью.
К тому времени, как Венди пришла за нами, я уже закончила большую часть моего эссе, и решила, что напишу остальное утром перед занятием.
Я шла к себе в комнату, но когда я шла мимо открытой двери Элоди, я услышала мягкий, певучий голос Анны, говорившей: Ну, я была бы настороже, если бы это был мой парень.
Я приостановилась около двери и услышала, как Элоди ответила: я была бы, если бы она не была такой ненормальной.
Поверь мне, если Арчеру приходиться торчать в подвале с какой-то девушкой из этой школы, я, безусловно, в восторге, что это Софи Мерсер. Арчер и не посмотрит на нее дважды.
Забавно. Я знала, что Арчеру я была не интересна, но фактически слышать, как это говорит другой человек, это действительно, действительно хреново.
— У нее большие буфера, — размышляла Анна.
Элоди на это только фыркнула. — Пожалуйста, Анна. Больших буферов не достаточно, чтобы компенсировать низкий рост и невзрачность.
И эти волосы! Несмотря на то, что я не могла видеть ее, я представила, как Элоди содрогнулась. Я, тем временем, почувствовала приближающуюся тошноту.
Я знала, что должна уйти, но я не могла перестать слушать. Я задумалась, почему так всегда происходит, мы всегда хотим слышать, что люди говорят о нас, даже если это ужасно. И, знаете, не то чтобы Элоди сказала что-то, чего я не знала.
Я была низкой и невзрачной, и у меня были непослушные волосы. Я говорила себе об этом много раз. Так почему тогда горячие, жгучие слезы текли по моим щекам?
— Да, но Арчер странный, — сказала Анна. — Помнишь, как посредственно он к тебе относился в твой первый год? Как, разве он не называл тебя поверхностной пустышкой или как то так? Или глупой…
— Теперь это в прошлом, Анна, — произнесла Элоди с нажимом, и мне пришлось подавить смех. Значит, Арчер, по всей видимости, был когда-то разумнее.
Что же изменилось. Может я действительно плохо ее знаю? Но судя по разговору, она не сложнее подкладного судна.
— В любом случае, даже если Арчер окончательно сошел сума, чтобы влюбится в Софи, после бала в честь Дня всех святых, он не посмотрит больше ни на одну девушку.
— Почему?
— Я решила отдаться ему.
О, как отвратительно. Кто так говорит? Почему не сказать «нежный цветок» или «плотское сокровище», или что-то настолько же глупое?
Но Анна, конечно же, завизжала. — О мой Бог, это так романтично!
Элоди захихикала, это было странно от нее слышать. Девушки как Элоди должны кудахтать. — Я знаю!
Я определенно услышала достаточно, так что я потопала прочь и мягко открыла дверь своей комнаты.
Дженна, как обычно, свернулась калачиком на кровати, под ее ярко-розовым покрывалом. Последнее время, она часто претворяется спящей, чтобы я не разговаривала с ней.
Обычно я давала ей то, чего она хотела и даже не пыталась заговорить с ней. Но сегодня вечером я села на край ее кровати достаточно сильно, чтобы она немного подпрыгнула. — Угадай, что я только что подслушала? — Пропела я.
Она подняла один угол одеяла, и моргнула сонно. — Что?
Я повторила разговор между Анной и Элоди, закончив словами, — Ты можешь поверить? «Отдаться ему?» Тьфу. Почему просто не сказать «займемся любовью»?
Я была вознаграждена крошечной улыбкой. — Это глупо, — сказала Дженна.
— Определенно глупо, — согласилась я.
— Они говорили что-нибудь о Честон?
Удивившись, я сказала: Ээ… нет. По крайней мере, ничего из того, что я слышала. Но ты слышала, что сказала Миссис Каснофф за обедом несколько дней назад. С Честон все в порядке и она отдыхает на Ривьере или еще каком-то гламурном месте с родителями. Она вернется в следующем году.
— Я просто не могу поверить, что они сплетничают о парнях, когда одна из их шабаша мертва, а другая практически умерла всего три недели назад.
— Да, ну, они ведь поверхностные идиотки. Что уж точно не новость.
— Да.
Я сняла свою одежду и надела синюю майку Гекаты и пижамные штаны, которые мне прислала мама на прошлой неделе.
Они были белые из хлопка, с крошечными синими ведьмами на метлах. Я думаю, что это ее способ сказать, что она сожалеет о ссоре; я сожалела тоже и позвонила ей, чтобы сказать об этом. Это замечательно, что мы помирились.
— Вау, я действительно ушибла твои плечи, — сказала Дженна, садясь.
Я взглянула вниз. — О… точно. Ничего страшного. Они даже не болят.
Но они все еще болели немного.
Глаза Дженны заблестели, я думаю, что она пыталась не заплакать. — Мне очень жаль, Софи. Я просто испугалась и вся та боль, и… и я потеряла контроль.
Ледяной страх пробежал вниз по моему позвоночнику, но я попыталась проигнорировать его. Дженна была моей подругой. Да, она набросилась на меня, но сразу же остановилась.
Ты же ее подруга. А Честон нет. А Холли?
Нет. Не буду об этом думать.
Вместо этого я сказала с непониманием. — Потеряла контроль над чем? Над мочевым пузырем? Наверно тебе стоит провериться. Потому, что я не собираюсь тебе одалживать простыни.
