Почему у него хватало терпения смотреть, как я гуляю то с тем, то с тем? Почему он ждал, когда я повзрослею, поумнею, обращу на него внимание? Почему, почему я столько времени потратила зря, ни на что? Почему я не сделала так, чтобы все это время принадлежало только нам, нам двоим? Мне и человеку, который сильно, крепко и давно меня любит? Настолько любит, что готов наступить на горло собственным желаниям, лишь бы мне было хорошо! Почему я была так глупа? Почему я этого не замечала? Ведь он меня любил и в некрасивом балахоне, и больную, и пьяную. Веселую, грустную, злую, довольную жизнью — Ирга принимал меня такой, какая я есть, не пытаясь меня изменить.
Теперь я поняла, что такое «горькие слезы». Это слезы осознания собственной беспомощности и глупости, слезы, когда ничего нельзя изменить, слезы истинного горя.
Сначала одинокая слеза медленно сползла по щеке, а потом слезы заструились непрерывным потоком. Почему, почему мой лучший вечер в жизни оказался таким ужасным?
Сколько я так просидела, я не знаю. Слезы в конце концов закончились, теперь я просто всхлипывала с закрытыми глазами, раскачиваясь на могиле, как маятник.
— А вот и ты! — сказал Отто, зашумев кустами. — Мы тебя по запаху нашли. Не повесилась еще? Ну и молодец! Там все закончилось, наши победили.
Чьи-то холодные руки обняли меня и прижали мою голову к своей груди.
— Могу я хоть надеяться, что хоть часть слез была по поводу моего ранения, — спросил родной и близкий голос, растягивая гласные.
Я открыла глаза и вскочила, выпутавшись из объятий.
Ирга, вполне живой и даже веселый, смотрел на меня снизу вверх, сидя на облюбованном мою холмике. Из-под криво наложенной повязки торчали черные волосы.
— Ты, — сказала я, вперив в него палец. — Живой!
— Ну да, — ответил некромант. — Меня не так-то просто убить. Ты плакала из-за меня?
Я смотрела на него и не могла насмотреться. Какое у него бледное лицо! Под глазами уже появились синяки! Ему бы сейчас в постели лежать, а не по кладбищам шляться, меня разыскивая.
— Цени, золотце! — сказал полугном. — Если бы я прошел в себя после такой травмы, моим бы первым вопросом не был бы «А что с Олой?».
Я села рядом с Иргой. У меня просто в голове не укладывались все события этого вечера.
— Хочу выпить, — сформулировала я единственную мысль.
— Невозможно, — сказал Отто. — В таком прикиде тебя даже в самый гнусный кабак не пустят.
Ирга молча гладил мою спину.
— Ладно, — я с трудом поднялась. — Пойдем, доведем до дома этого воителя. И целителя какого-нибудь вызовем.
— Не надо целителя! — испуганно сказал некромант.
— Все мужики боятся целителей, — сказала я. — Пойдем, пойдем.
Ирга попытался встать, но покачнулся.
— Подпирай его справа, я слева, — распорядился полугном. — Ох, что ж ты тяжелый такой!
— Подожди! — я быстро создала магического вестника Лире. — Без целителя не обойтись.
— Коллекционера скрутили, — рассказывал по дороге Отто. Ирга шатался и даже попытался упасть в обморок. На повязке проступило красное пятно. — Трохим руку сломал, а секиру я ему подарил. Все равно она после зомби на братание не годится. Придется новую заказывать.
— Откуда Лим знал, что тот некромант будет именно на Варрагинском кладбище?
— Думаю, он не знал. Он просто предположил, исходя из данных, где маньяк уже побывал. Потом подговорил Марту, и дело в шляпе. В любом случае он надеялся, что что-то с нами да случится.
— Что Блондин? — спросил Ирга.
Мы с Отто переглянулись.
— Да увидел нас на балу и решил пошутить, — сказал полугном. — Он же не знал, что на этом кладбище будешь ты патрулировать.
У дома Ирги нас уже поджидала Лира с целительским чемоданчиком.
Втроем мы затащили некроманта в его квартиру на втором этаже.
— Водопровод у тебя есть? — спросил Отто. — А то от Олы так… пахнет.
— Есть, конечно, — сказал Ирга. — Это же государственная квартира. Тут все есть. Ола, возьми в шкафу какую-то одежду и полотенце.
Я открыла шкаф. Там аккуратно висела выглаженная одежда. Да, надо будет некроманта попросить как-нибудь у меня в шкафу порядок навести. Я взяла рубашку подлиннее, полотенце, и пошла в ванную.
Хорошо быть государственным служащим! У Ирги в кране даже был огненный демон, который грел воду. Причем не старый и ленивый, как у нас в общежитии, а молодой и бодрый.
Платье однозначно годилось только на выброс. Мне было его очень жаль, но слез уже не осталось.
Я зашла в комнату, где Лира боролась с некромантом.
— Он скулит! — пожаловалась она. — Будто я его убивать собралась.
— Так скажи Отто, пусть его подержит.
— Отто крови боится.
— Мужчины! — сказала я. — И как я его держать буду? Разве что лечь поперек?
Ирга заинтересованно притих.
— А я чистая, он грязный. На него тоже часть зомби попало!
— Отто, отведи меня в душ! — попросил некромант.
Лира быстро стянула грязное покрывало. Постельное белье оказалось не черным, как я ожидала, а обыкновенно белым. Чисто вымытый Ирга сел на кровать, я прижалась к его голому торсу, обняла его и сказала:
— Будешь дергаться, уйду.
Некромант тихо высидел всю операцию, иногда вздыхая.
Отто трусливо слинял под предлогом «выкидывания грязной одежды».
— Тебе бы полежать с недельку, — сказала Лира. — Я твоему начальству скажу. Пойдем домой, — обратилась она ко мне, — теперь ничего страшного с ним не будет.
— Нет, — заартачился Ирга. — Я ее в таком виде никуда не пущу!
— А что не так с моим видом? — возмутилась я.
— Ты выглядишь очень привлекательно, — объяснил Ирга. — Моя рубашка только до середины бедра доходит. И ты в таком виде собралась идти по ночному городу?
— Меня Отто проводит.
— Что Отто может сделать против толпы мужиков, вышедших из кабака? Тем более, я больной, несчастный.
— А где я спать буду? — спросила я.
Ирга похлопал по кровати рядом с собой.
— Ну уж нет! — возмутилась Лира. — Я тебе как целитель скажу, что это сейчас строго противопоказано! Лучше я останусь ночевать, отдам Оле свою юбку.
Эта перспектива Иргу не вдохновила.
— Там раскладушка есть, — грустно сказал он. — Для гостей.
— Вот и славненько! — мы быстро соорудили мне спальное место.
Лира долго читала Ирге лекцию о поведении, предписанному больному. Отто за ее спиной ухмылялся.
Как только гости ушли, я легла на раскладушку и моментально провалилась в сон. Ложе было слишком узким, чтобы Ирга поместился сбоку, а разбудить меня сейчас не смогла бы и орда петухов.
— Ну ты и горазда спать! — услышала я, проснувшись. — Уже Лира забегала с твоей одеждой, очень придирчиво, кстати тебя осмотрела. Все боялась, что я что-то с тобой сотворил. Ты еще и храпишь!
— Я не храплю, — сказала я, потягиваясь. События вчерашнего вечера в памяти потускнели и уже не вызывали таких сильных эмоций.
— Храпишь, храпишь! — некромант стоял надо мной, нагло рассматривая все, что не было прикрыто одеялом. — Я тебе чай сделал.
— Ты давно проснулся? — я посмотрела в окно, и обнаружила, что день приближается к половине.
— Я уже второй раз поспать успел, — выглядел Ирга сегодня лучше, чем вчера, но был ужасно бледным и осунувшимся. — Не хочешь перебраться на кровать?
— Тебе же вчера объяснили, что можно делать, а что нельзя.
— Так это же было вчера!
— Отвернись, — попросила я, увидев свою одежду.
— А я хочу посмотреть! — заупрямился некромант.
— Смотри, — улыбнулась я. Я умела одеваться так, чтобы ничего лишнего не показать.
Ирга был разочарован, но виду не подал.
— Кстати, если увидишь Блондина, передай ему, что если он еще хоть раз прикоснется к тебе, я его убью. Действительно убью. Его папочки я не боюсь.
— Кто тебе сказал? — я захлебнулась чаем.
— Лира. Она думала, я знаю. Об том, как Блондин тебя лапал уже полгорода судачит. Еще бы, такая новость — драка на самом Летнем балу! — Ирга был зол.
— Я была против! — оправдалась я, подавив воспоминание о прекрасном танце.
Некромант посмотрел на меня и ответил:
— Передай Блондину, то, что я сказал, хорошо? Я шла по солнечному городу и думала о том, что если минувший вечер был не самым лучшим в моей жизни, то самым запоминающимся — точно!
Ола узнает, что Ирга собирается жениться. Не на ней. Что делать?
Лето было в разгаре. Я шла по пыльной улице и радовалась жизни. Утро, еще не совсем жарко, но очень тепло. Я вернулась от родителей, куда меня вызвали на семейный совет — моя младшая сестра, вторая по старшинству после меня, надумала выходить замуж. Родителей, долго зудевших, что «пора, давно пора» этот факт почему-то взволновал. Всегда так. Родителям всегда хочется от нас исполнения своих желаний и устремлений. Но как только мы начинаем их исполнять, мама-папа понимают, что ребенок вырос, и сразу пытаются повернуть назад.
