трактат на довольно абстрактную тему о воздействии воды на организм балара. Вода на всей планете была только во Дворце и в нескольких источниках на королевской дороге. Даже в карантинный замок её доставляли в больших кожаных ёмкостях.
— Как вы думаете, Элса, — не оборачиваясь, произнёс король. — Этот трактат построен на теоретической основе или проверен на практике?
Бедный церемониймейстер уже давно подавленный способностью повелителя узнавать вошедшего, не глядя на него, а так же иными его способностями, покорно поклонился и, глядя на мягкие тёмные кудри, спускающиеся на мускулистую спину, ответил:
— Этот трактат написан военным королем Тавором, который славился как исследователь и экспериментатор. У него была возможность проверить свои выводы на практике.
— Хорошо, — король захлопнул книгу и повернулся к балару. — Ну, вы виделись с ними?
— Да, мой повелитель. Я говорил с Линной и Энией.
— И что?
— Они озабочены вашей осторожностью, а Эния в большей части вашим одиночеством.
— Трогательно, — усмехнулся король, продемонстрировав свои ровные белые зубы. От этих гладких, блестящих, плотно сомкнутых пластинок Элсе стало не по себе. Его прежние государи не могли сохранить свои зубы, находясь на рационе, который им предлагался. — Что же они собираются предпринять, чтоб избавить меня от одиночества?
— Они хотят сблизить вас с Турой.
— С Турой, — лицо короля стало задумчивым и печальным. — Бедная девушка. Эти несчастные дочери королей вечно превращаются в разменную монету большой политики… Ладно, пусть присылают. Посмотрим, что мы сможем из этого извлечь. Что ещё?
— Они пока ни на что не решились. Но что бы они ни задумали, мой король, единственный и наиболее верный путь к вам для них лежит через меня. Я донесу вам всё, что узнаю.
— Прекрасно, — король решительно поднялся с кресла и подошёл к окну. — Жара, однако, сегодня… Брухон тут?
— Он ждёт.
— Пусть войдёт.
Элса поклонился и вышел. Король взял с подноса тонкую полоску золотистого мяса и бросил дракончику. Тот подпрыгнул и, лязгнув зубами, схватил её на лету.
— Крепкие челюсти — основа благополучия? — усмехнулся король и вытер руки салфеткой.
Элсе он платил больше, чем Эния и Линна, вместе взятые. Эти траты были вполне оправданы, потому что позволяли ему контролировать информацию, которая поступала в две наиболее влиятельные партии баларов. Сам он получал сведения из более верных источников. Одним из них был начальник полиции Брухон. Конечно, и тут пришлось увеличить выплаты из казны, но в запутанном лабиринте финансовых дел покойного Брамона эти выплаты проходили незаметными.
Маленький и юркий Брухон, похожий на гибрид полевой мыши и варана, тихонько проскользнул в комнату и замер на почтительном расстоянии.
— Прежде всего, расскажите-ка мне, что поделывает достопочтенный Касу, жрец четвёртого чёрного храма? — произнёс король, обернувшись к нему.
— Мы привлекли для слежки за ним служек храма, — таинственно зашипел Брухон. — Он занимается колдовством, вызывает духов Тьмы, не входящих в пантеон богов баларов. Он призывает гибель на голову моего короля и тут же клянется, что сам уничтожит его, называя при этом осквернителем и сокрушителем твердынь Тьмы. У нас уже достаточно свидетельств, чтоб привлечь его к суду и казнить.
— Я велел только следить, — поморщился король. — Что ещё?
— Он рассылает глашатаев по дальним провинциям, дабы они настраивали баларов против государя.
— Что конкретно они говорят?
— Что он собирается снизить налоги, чтоб ослабить армию, и сдать планету теплокровным.
— Так…
— Что он собирается отпустить бунтовщиков, захваченных при подавлении мятежа, чтоб они снова подняли бунты и ещё более ослабили королевство.
— Отлично! — улыбнулся король.
— Что он собирается прервать войну и тем самым навлечь на баларов позор поражения…
— Нет, он меня идиотом считает, — посерьёзнев, вздохнул король. — Ну да ладно. Пусть считает. Что ещё?
— Пока ничего больше.
— Ну… Он почти держит слово, не предпринимая активных действий. Пусть продолжает в том же духе. Что оппозиция?
— Точно установлен факт связи между князем Линной и Бростом. Их заговор состоял в том, чтоб Линна устранил Брамона, а Брост, сокрушив королевские гарнизоны, обеспечил ему поддержку провинций в борьбе за трон. Линна обещал Бросту полную власть над дальними провинциями вплоть до самостоятельного взимания налогов. Так же он обещал женить своего сына Элку на Вим, дочери Броста.
— И дети были согласны?
— Они же дети политиков… — Брухон сверкнул раздвоенным языком. — Но Вим, похоже, была не в восторге от этой идеи.
— И что теперь?
— Линна склонен отказаться от Броста, чтоб не потерять положение при дворе.
— Ладно, с этими ясно. Давайте об остальных. Эния, Эрс, Тумма и другие.
После ухода Брухана, пришёл старый балар, давно выгнанный со службы из-за преклонного возраста советник по финансам, который уже более цикла возился с расписками и счетами, пытаясь разобраться в делах казны. Он долго и нудно рассказывал, кому, когда, сколько и по чьему распоряжению было выплачено, а король сидел в кресле, опустив веки, и отрешённо слушал, пытаясь установить таящиеся за этим связи и интриги двора. Потом появился лекарь и между притираниями и умащениями, доверительно рассказывал о секретах, которые узнавал в подземных дворцах Города. После его ухода, король принял ванну и приказал запрягать драконов.
— Но сегодня слишком жарко! — воскликнул обеспокоенный Элса.
— Мне всё надоело! — заявил король. — И ваши возражения в том числе. Если я останусь в этом змеевнике ещё хоть на час, я свихнусь.
Элса ему не поверил. Он уже привык к коварству своего повелителя и потому, более не споря, приказал готовить колесницу.
III
Жара стояла невыносимая. Это было не пекло аравийских пустынь и не изматывающая духота подножия египетских пирамид. Это был ад, который не снился самым закоренелым грешникам и самым ярым фанатикам. Это была воплощённая смерть путем мумификации заживо. Даже балары попрятались в свои подземные норы, а вооружённая секирами королевская охрана смотрела на повелителя с такой ненавистью, что казалось, ещё несколько градусов вверх по шкале, и они сами изрубят его на куски. Он не стал их мучить. Он не был жестоким человеком. Вскочив на свою лёгкую колесницу, он лихо свистнул, и одуревшие от непривычно высокого звука драконы припустили по красному песку мимо чёрных циклопических строений города, оставляя позади быстрых, но не настолько, серых верховых ящеров. Минут через пять он уже скрылся из виду, и одетые как бедуины охранники с ворчанием и тайной радостью вернулись во Дворец.
Он мчался по ровной бордовой поверхности километрового песчаного слоя, укутывавшего чёрные скалы, выходящие из глубин планеты. Раскаленный ветер сёк лицо и сушил едва успевающий выступить пот. Человек бы уже умер. Эта прогулка была равносильна казни на солнце, но он знал, что от жары
