Наконец, все стихло.
Облегченно вздохнув, я незаметно проскользнула в конюшню, змеей юркнула на крохотный чердак, на этот раз даже лестницей погнушавшись воспользоваться. С новым вздохом скинула до смерти надоевший (тяжелый!) мешок на пол и торопливо огляделась. Ну, где ты, мой неведомый голодный зверь? Ау, я вернулась!..
Однако ни одной живой души, как ни странно, не обнаружила. Ни оборотня, ни стражников, ни хозяйских слуг… даже сено в углах на всякий случай переворошила, но чердак оказался абсолютно пустым. Только крысиных хвостиков в дальнем углу заметно прибавилось, а в остальном он был девственно чист.
Я прикусила губу. Неужели ушел? Один? Совсем слабый и раненый? Да еще среди белого дня? Или спугнули его? Разбудили? Согнали с места до того, как он успел хоть немного восстановиться? Крысы — не слишком питательный рацион для голодного тигра, а других жертв поблизости вроде не нашли. Ииров демон… куда же он делся?! Следов крови на полу нет, клочков шерсти и откусанных конечностей тоже — значит, ушел сам. Без лишней спешки. Похоже, решил не дожидаться ночи или просто укрылся в другом месте.
Я не поленилась еще раз выбраться на крышу и оглядеть соседние строения, но и там было пусто. Ни единого следа он не оставил. Ни знака, ни ниточки, ни прощальной записки. Только всю воду вылакал до капли, да сено растрепал, когда гонялся за крысами. Вот так. Вот тебе и вся благодарность. Просто диву даешься. Я тут переживала, все ноги истоптала, полдня потратила, опасаясь за него, как за родного…
Признаться, во мне проснулись неуместное разочарование и откровенная досада. Потом к ним прибавилось раздражение, легкая злость на собственную глупость, справедливые сомнения. Но вскоре это прошло. Я пожала плечами, засунула мясо под ближайший стог (а вдруг вернется? да и мне теперь ни к чему), а затем развернулась, собираясь уйти. Уже даже ступила на лестницу, но тут на небе неожиданно проступили первые звезды, с любопытством заглянули через дощатый потолок, легко пробежались по усыпанному соломой полу, окрасив его в неестественно желтый цвет. И, наконец, высветили перед моим носом какой-то темный комочек.
Я нагнулась и некоторым недоумением повертела в ладонях плоский камешек на тонкой цепочке. Гм, забавно, если бы не стояла совсем рядом, ни за что бы не заметила. А камень неплохо обработан, агат, если я правильно рассмотрела, примерно с половину моего мизинца, сделан в форме красивого очерченного овала, с небольшой выемкой в центре. Черный, как ночь, матово поблескивающий, слегка покалывающий пальцы и, как ни удивительно, совершенно безобидный. Видимо, какая-то сила в нем есть, но не слишком большая, иначе меня бы уже испепелило на месте. Амулет? Возможно. А может, просто фамильная безделушка, которую продать жалко, а выкинуть нельзя — память предков, дескать, не позволяет? Цепочка неплохого качества, чем-то напоминает мою, только здесь идет двойной ряд тончайших колечек, а у меня — тройной. Да и порвана она оказалась возле крохотного замочка, а камешек лишь каким-то чудом не слетел вниз, пока висел неизвестно сколько времени, зацепившись одним из звеньев за длинную щепку.
Любопытно, чей он? Хозяин оборонил, когда влезал сюда с проверкой? Служанка потеряла, развлекаясь с каким-нибудь заезжим молодчиком? Все бывает. Не исключено, что он не первый день прячется в этой щели от посторонних глаз. А то и не первый год — вон как сильно запылился, да и грязь на одной из сторон явно не вчера прилипла.
Я пожевала губами и убрала находку в карман. В конце концов, не отказываться же? И не искать владельца, которого, может, и в городе давно нет? Гм, а то и в живых. Ладно, посмотрим потом, что это за штука. Если совсем прижмет, продам. Много с нее не выручишь, конечно, но на безрыбье и рак — рыба. Да и не зря говорят: бери, что послала судьба, и не спорь с ней понапрасну, не то потом догонит, отнимет, да по голове настучит, чтобы не воротила нос от бесплатной возможности поправить свои дела. Воровское счастье, оно такое — спугнешь хоть раз и потом полжизни будешь маяться, не зная, у кого вернуть переменчивую удачу.
Чердак я покинула так же незаметно, как и вошла. Правда, на обратном пути больше не стала кочевряжиться и навестила-таки один из присмотренных вчера адресов. Так, чтобы не покидать этот неприятный город совсем уж с пустыми руками. Замок там оказался смехотворным, тайник — обычным и сравнительно небольшим, хозяин мудро решил меня не тревожить, так что все прошло без сучка и задоринка. После этого недолгого визита мое благосостояние заметно выросло, мешочек на поясе ощутимо потяжелел, настроение повысилось, и в свою каморку я вернулась уже почти довольная.
Ворчание старины Дрыги не в счет.
Утром я тепло распрощалась с его милым заведением и покинула Тирилон, имея при себе еду аж на три дня пути, новую одежду, скромный запас семян, который собиралась продать в первом же селе. Целый ворох пожеланий от старого плута, который добавил к моему гардеробу теплый плащ (видимо, совесть его, кобеля, замучила) и бутылку весьма неплохого вина (о которой, правда, он сам пока не догадывался). Еще — добрых две дюжины золотых в потайных карманах рубахи, пояса и залатанной куртки, целую гору серебрушек и немного меди. Да пару старых кинжалов в потертых ножнах. А что? По-моему, вполне неплохо для одинокой странницы.
Без проблем миновав ворота, добравшись до первых деревьев и зачем-то обернувшись, я неприязненно оглядела далекие каменные стены. Затем с чувством сплюнула и мысленно зареклась в дальнейшем от неуместного в моем положении любопытства, посещения ярмарок, выставок и всяких балаганов. А также спасении чьей-либо шкуры, помимо своей собственной, лишней суеты и неоправданного благородства. Проклятый Тирилон!.. Наконец, вздохнула и быстро ушла, искренне надеясь, что больше неприятностей на мою долю в ближайшее время не выпадет.
Как оказалось, с надеждами я сильно ошиблась: неприятности нашли меня уже на второй день. Сами. Причем именно тогда, когда я этого совершенно не ждала.
Откровенно говоря, в то утро я успела только-только искупаться, натянуть свежую одежду, выстирать старую, старательно расчесать и распустить волосы, чтобы поскорее просохли, как эти самые неприятности нарисовались буквально в десяти шагах от меня и очень нехорошо посмотрели.
Крупными черными глазами с золотистыми точками люто горящих зрачков.
Я в первый момент так растерялась, что даже не смогла как следует порадоваться, только с облегчением вздохнула: живой! После чего посмотрела более внимательно… на массивное черное тело; гладкую шкуру, на которой почти не осталось старых рубцов, а трехдневные раны выглядели так, словно им месяц, если не больше; на совершенно целое ухо… и поняла: не просто живой, а почти здоровый. Мой знакомец по Тирилону выглядел действительно неплохо — все такой же огромный, широкогрудый, могучий. Следов ожогов на нем почти не виднелось — все зажило поразительно быстро. Тугие бока округлились и больше не выпирали ребрами. На кошачьей морде заново отросли жесткие усы, черный нос заблестел, а длинные когти, которыми он зачем-то вспорол рыхлую землю, приобрели благородный стальной оттенок.
