Внутри их окутал пьянящий аромат цветов, густо посаженных рядами вдоль дорожки, ведущей в сердце сада. Где заканчивались ряды цветов, начинался уютный лесок, скрывавший каменную ограду, увитую лозой. За оградой в центре просторного участка был засеян травой круг. Газон не занимал всего его пространства — круг разрывал клинообразный постамент из белого камня, на котором покоилась гранитная плита, поддерживаемая двумя короткими ребристыми опорами.
Днем мягкий свет проникал в помещение через прозрачный потолок из пластин хрусталя. Ночью за стеклом открывалось звездное небо, всегда заставлявшее Ричарда чувствовать себя маленьким и одиноким.
Правда, в эту ночь разглядеть что-то через застекленный потолок не было никакой возможности. Ричард видел только снег, густым слоем осевший на стеклах. Вспышка молнии позволила ему заметить, что кое-где снег сдуло ветром до тонкого слоя, позволяющего видеть сполохи, но во всех прочих местах, особенно с заветренной стороны, снег лежал так густо и плотно, что даже отблеск молний не проникал сквозь него. Внезапный раскат грома сотряс помещение, заставив вздрогнуть землю под ногами.
Запалив несколько факелов, расставленных вдоль края сада там, где пол сменялся травой, Ричард и Кэлен пересекли открытое пространство и уселись на низенький парапет, окаймляющий небольшую внутреннюю рощу. Оба внимательно огляделись, словно бы высматривая что-то на лужайке.
Когда Ричард взял ее за руку, Кэлен вздрогнула.
— Что-то не так?
Она приподняла руку и мельком осмотрела.
— Просто немного болит, только и всего.
Ричард увидел, что царапины на тыльной стороне руки распухли и стали тревожно красными. На его руке царапины тоже покраснели, но не так грозно, как у Кэлен.
Взяв кисти Кэлен за пальцы, он повернул ее так, чтобы осмотреть при свете факела.
— Похоже, стало хуже.
Кэлен убрала руку.
— Скоро пройдет. — Она потерла ладони, чтобы согреться, и поменяла предмет разговора: — Я не заметила, чтобы кто-то наблюдал за нами. А ты?
Ричард некоторое время вслушивался в мягкое шипение факелов, затем оглядел просторный зал.
— Нет, я тоже не замечаю.
Он видел, что ей так хочется спать, что глаза сами закрываются. Беспокойство, вызванное ощущением, что кто-то наблюдает за тобой, не позволяло заснуть, а когда удавалось соскользнуть в сон, тот был прерывистым. Он обнял Кэлен и прижал к себе. Кэлен обхватила его и положила голову ему на плечо.
Ричард решил, что теперь наконец можно расстелить на земле подстилки и вздремнуть. Он любил быть среди деревьев. Всякий раз это напоминало ему о временах, когда он спал под открытым небом. Напоминало леса Хартленда, где он встретил Кэлен.
— Назад в леса, — мечтательно протянула Кэлен.
Ричард улыбнулся.
— Именно.
— Приятная перемена обстановки.
Ричард был того же мнения. За стеклом наверху бушевала буря, но через насыпавшийся толстый слой снега невозможно было ничего разглядеть. В свете факелов Ричард кое-как различал тонкие струйки воды, сбегающие по наклонному стеклу, поэтому сделал вывод, что, вероятно, метель сменил дождь со снегом или же просто ливень. Когда снег сменялся дождем, обычно это свидетельствовало о близком окончании бури. Иногда это оказывалась наиболее яростная ее часть, с разрушительным ветром и ярчайшими молниями.
— Как думаешь, это не опасно? — спросила Кэлен.
Он поднял взгляд и увидел, что она внимательно изучает стеклянную крышу. Там лежали высокие сугробы. Начавшийся дождь уплотнял снег, делая его еще тяжелее.
— Не знаю. Не представляю, какой вес способно выдержать стекло.
— Я как раз подумала о том же, — сказала она тихо, будто себе самой. — Интересно, обрушивалась когда-нибудь эта стеклянная крыша? Если она когда-нибудь падала, то наверняка было крайне опасно оказаться здесь в ту минуту.
Если крыша обрушится.
Крыша в Саду Жизни была сделана из хрусталя.
Если небо упадет.
Здесь небо и стеклянная крыша были одно и то же.
Ричард замер. Он понял значение двух пророчеств. Они действительно говорили об одном.
— Думаю, надо уносить отсюда ноги.
— Пожалуй, ты прав. Мне не нравится мысль, что это стекло может упасть на нас.
И тотчас вспышка молнии, сопровождаемая оглушительным грохотом, ярко осветила помещение. Отгораживая Кэлен, поворачивая ее спиной к ослепительному свету, Ричард увидел ветвящуюся молнию, пойманную тяжелым металлическим каркасом, удерживающим стеклянную крышу над центром зала.
Стекло треснуло, и его осколки полетели во все стороны. Один впился в правое плечо Ричарда, другой вонзился в бедро. Еще один осколок задел руку Кэлен.
Едва только стеклянная крыша треснула из-за того, что молния попала в металлический каркас, огромная масса мокрого снега, скопившаяся на ней, продавила треснувшую крышу и водопадом хлынула вниз. Открылась дыра; молния сорвалась с металлического каркаса и ударила через нее в пол.
В тот миг, когда вся эта значительная лавина с глухим гулким звуком обрушилась на пол, заставив зал вздрогнуть, в пол ударила вторая молния.
От падения огромной массы мокрого снега и мощного удара молнии по залу прошлась ударная волна, задувшая все факелы.
Во внезапно сгустившейся темноте Ричард услышал оглушительный ревущий стон, как будто камень трескался и раскалывался на части.
Ричард и Кэлен стремительно бросились на пол, стараясь увернуться от летящих во все стороны обломков, и заткнули уши, спасаясь от оглушительных громовых ударов и треска раскалывающегося камня. Блеснула молния: Ричард бросил взгляд за плечо и увидел, что пол посреди помещения просел.
В этом месте огромные гранитные глыбы под полом, которые выворотила молния, провалились вниз. Трава, почва и толстый слой песка сыпались в образовавшуюся дыру, как песок в песочных часах.
Когда дождь осколков разбитого стекла наконец утих, Ричард посмотрел вверх на образовавшийся из-за удара молнии пролом в потолке, обрамленный тяжелым металлическим каркасом. К счастью, большая часть потолка уцелела и не грозила обрушением. Глядя на этот каркас, Ричард видел, что строители дворца предусмотрели почти все возможные неприятности, кроме исключительно редких. В конце концов, дворец стоит уже тысячи лет. Но почти невообразимое сочетание снега с холодным дождем и ударом молнии все-таки повредило стеклянную крышу.
Ветер врывался в зал через дыру в крыше, неся мокрый снег, гулял вихрем по всему помещению и уносился в зиявшую посреди пола брешь.
