Я согласен с уважаемым гостем: раз мы ввязались в войну, мы должны попытаться ее выиграть!
Дрека покачала головой, повела руками, будто нащупывая верные слова.
— Тут дело не просто в заклинании огня или даже в странных шарах из тьмы. Я билась с дренеями, я убивала их. И никогда я не видела их корчащимися от боли, вопящими, стонущими.
Твари, прислуживавшие чернокнижникам, кажется, радовались их мукам…
— Но мы ведь радуемся охоте, — возразил Дуротан. — Волки радуются, вонзая клыки в еще живое мясо.
Он не любил спорить с женой, но, как всегда, считал нужным оценить вопрос со всех сторон, прежде чем выбрать лучшее для клана.
— Разве желать победы — неестественно? — вопросил Оргрим, хмурясь. Разве неправильно радоваться победе?
— Радоваться победе и охоте — правильно. Но я говорю про муки, причиняемые убиваемым.
Дрек'Тар пожал плечами.
— Возможно, призванные чернокнижниками твари кормятся чужой болью, и это им нужно, чтобы жить.
— Но нужно ли это нам, чтобы жить? — Глаза Дреки блестели в свете костра, и Дуротан вдруг понял: не от гнева, но от слез отчаяния.
— Магия дренеев всегда была сильней нашей, даже когда стихии отвечали нам, — сказал Дрек'Тар. — Я всегда был шаманом, я родился, чтобы стать им. Но сейчас я говорю: я хочу изучить магию чернокнижников, если вождь позволит мне. Именно потому, что я взывал к стихиям всю жизнь, я понимаю, что эта новая магия может сделать для нас. Прости меня, Дрека, но эта магия и в самом деле нужна нам, чтобы жить. Если стихии не ответят нам, дреней сотрут нас с лица земли.
Дрека вздохнула и спрятала лицо в ладонях.
Собравшиеся замолкли, тишину нарушало лишь потрескивание костра. Дуротану казалось: не хватает чего-то. Наконец понял, чего именно: не слышны голоса ночной живности, птиц, насекомых, обычно наполняющие теплую тьму звуками размеренной летней жизни. Случившийся ужас прогнал их из долины. Хорошо, если это не зловещее предзнаменование…
— Я позволяю клану Северных Волков выучиться новой магии, — выговорил тяжело.
Дрек'Тар поклонился.
— Спасибо, Дуротан. Ты не пожалеешь об этом.
Дуротан не ответил.
Дрек'Тар плачет, рассказывая мне о тех днях, и слезы катятся из глаз, уже не видящих настоящее, но слишком хорошо видящих прошлое. Мне нечем его утешить. Теперь равновесие восстановлено, содеянное прощено — стихии снова приходят на зов, как засвидетельствует любой шаман.
Зловещая башня, еще укрывающая тьму, далеко за морями. Телесно мы уже далеки от ее зла — но тень ее еще лежит на наших душах. Это тень, тянущаяся от дня осквернения самой священной для нас земли.
Это тень черной руки.
Дуротан долго не мог заснуть. Дрека тоже — металась, вздыхала, вздрагивала. В конце концов, Дуротан открыл глаза и принялся обдумывать события дня. Самое нутро, казалось, кричало против принятия магии, питающейся от боли и родящей такое страдание. Но что поделаешь? Хоть сами предки велели воевать, стихии отказались подчиняться. А без магии враги, превосходящие и оружием, и знанием, быстро уничтожат орков.
Поднялся, вышел из спального шатра. В предутреннем холоде развел костер, принялся жевать холодное сырое мясо, глядя на разгорающийся восток. Как раз успел доесть, когда подскакал гонец, швырнул, не останавливаясь, кусок пергамента.
Бросил и ускакал, а Дуротан, подобрав, развернул свиток — ага, через два дня еще встреча. Теперь вождям нужно выбрать главного вождя, чтоб говорил за всех и думал за всех. Верховного вождя для войны.
Волосы погладила мягкая ладонь. Обернулся — Дрека стояла рядом, читая через плечо.
— Ты можешь и дома остаться, — сказала сварливо. — И так ясно, кого выберут.
— Обычно ты не настолько цинична, — заметил Дуротан грустно.
— Я не привыкла жить в подобные времена.
Что тут скажешь? Ведь права: известный, сильный, способный увлечь за собой, по-настоящему способный командовать всеми — лишь один. Гром Адский Крик мог бы оспорить избрание Чернорука, но слишком уж Адский Крик порывист и нетерпелив для главенства. А Чернорук с самого начала стал важен в деле войны, сперва выступая против, а после поддерживая Нер'зула. Именно шаманы Чернорука первые стали чернокнижниками, именно он добился больше всего побед над дренеями.
Дрека не ошиблась и здесь — как и во многом прочем. Два дня спустя Дуротан наблюдал, скучая, как после подсчета голосов Чернорук из клана Черной Горы вышел победителем. Когда Гул'дан объявил и Чернорук, пытаясь изобразить скромное смущение, принял звание, многие глянули в сторону Дуротана. Но тот не захотел возражать — к чему? Уже висит над головой подозрение в неверности общему делу. Да и не изменят его слова ничего. Посмотрел только на Оргрима. Для всех второй в клане Черной Горы прочно и надежно поддерживал вождя. Но Дуротан знал друга лучше, чем кто-либо, и заметил сжатые губы, морщинку меж бровей — Оргрим едва ли обрадовался победе своего вождя. Все же Оргрим, как ближайший к Черноруку, может хоть отчасти смягчить вред, который Чернорук неизбежно причинит, — в этом Дуротан не сомневался.
Чернорук выступил вперед, улыбаясь, махая рукой ликующей толпе. Дуротан не возражал, но радость изобразить не пытался — избранный воплощал для него все самое гнусное, до чего может скатиться орк.
Оргрим стоял чуть позади вождя, по правую руку. Гул'дан же — несомненно, он Черноруком управляет, хотя и непонятно как именно, — отошел, глядя на Верховного с уважением.
— Братья мои и сестры! — возопил Чернорук. — Вы оказали мне великую честь! Я клянусь быть достойным отважных воинов, доверившихся мне! Днем и ночью мы трудились, улучшая наше оружие и доспехи, теперь же мы отказываемся от ненадежных стихий и принимаем настоящую мощь — силу магии, доступной нашим чернокнижникам без необходимости клянчить и вымаливать ее. Это свобода! Это сила! Наша цель едина, понятна всем — мы должны стереть дренеев с лица этой земли! Они не смогут сопротивляться напору воинов и чернокнижников, неудержимой Орде! Мы — их ужаснейший кошмар! Вперед же, в битву!
Поднял руки и заорал:
— Да здравствует Орда!
И тысячи яростных глоток подхватили, ответили:
— Да здравствует, да здравствует Орда!
Дрека с Дуротаном вернулись домой вскоре после избрания Чернорука — уж больно мерзко было оставаться на празднестве. Шаманы же задержались для обучения. Когда несколькими днями позже вернулись, снова ступали твердо, выглядели гордо. Новая магия вернула им уверенность в себе, разлетевшуюся дымом в тот день, когда стихии отказались отвечать на зов. За это Дуротан был благодарен Гул'дану — ведь любил свой клан и не хотел видеть своих орков расстроенными и подавленными.
