Именно этого от неё и ждут. Что она начнёт биться и проклинать, тратить силы на пустую ненависть, когда её невозможно воплотить ни во что действительное. Она столкнулась с более сильными и проиграла. Вернее сказать, временно уступила.
– Очень слаба, Фереальв. – Опять этот проклятый ноори говорит на её языке! Зачем ему нужно, чтобы она понимала? – Спутывающие чары вытянули слишком многое.
Фереальв что-то ответил, холодно и резко, на своём родном наречии. Алиедора готова была поклясться – смысл там наверняка был очень прост: «пусть подыхает».
Семи Зверям назло не умру, зло подумала она.
А потом на лоб легла рука дхусса.
Что это был Тёрн, она поняла сразу, бугристая мозолистая ладонь ещё даже не успела коснуться её кожи. Словно тысячи мелких иголочек покалывали лоб Гончей, на висках проступал пот, однако слабость и опустошённость отступали, мир стал обретать краски и очертания.
– Благодарю, дхусс, – услыхала она голос Роллэ, по-прежнему спокойный, взвешенный, сдержанный. – Ты держишь слово.
– Я всегда держу его, Роллэ. – Тёрн произносил слова глухо, с расстановкой, словно ему было трудно говорить.
– Даже данное врагам? – холодно поинтересовался Фереальв, преодолев своё всегдашнее отвращение ко всеобщему наречию.
– Для меня нет разницы.
– Не слишком-то умное решение.
– Предоставь судить об этом мне, ноори.
– Не сжимай зря кулаки, дхусс. Второй раз тебе ускользнуть не удастся.
– Дайте ей воды. – Тёрн не снизошёл до ответа. – Иначе все мои усилия пойдут прахом.
– Воды? – Сарказм Роллэ невозможно было скрыть. – Насколько я понимаю, Гончим Некрополиса потребно нечто совершенно иное, тем более в подобных обстоятельствах?
– У тебя найдутся подходящие эликсиры, Разыскивающий?
– Как несомненно известно досточтимому члену клана Морра, – почему тут Алиедоре послышалась какая-то по-особенному гнусная усмешка в голосе пленителя? – все наши запасы погибли вместе с кораблём. Да и твой посох тоже, Тёрн. Но магия меня ещё ни разу не подводила. Несмотря на все твои усилия одолеть меня в открытом поединке, дхусс.
– Ты сам столько раз повторял мне, что настоящий Мастер Беззвучной Арфы не нуждается ни в каких инструментах… учитель. – Последнее слово Тёрн произнёс так, словно это был плевок к лицо. – Хотя сам не отказывался от своего знаменитого посоха.
– Сила привычки, – легко ответил ноори. – Условность, для смены которой потребны усилия, могущие быть потрачены на нечто более полезное. Что ж, смотри, маловер. Вложи, так сказать, персты в язвы.
– Какие персты? В какие язвы?
– Ах, не обращай внимания. Старая-старая сказка. С другого Листа.
«Это как – с другого Листа?!» – хотелось завопить Алиедоре, но губы решительно не желали раскрываться.
– Смотри, – повторил Роллэ, и Гончую вновь окатило тёмной волной, правда, на сей раз – тёплой, словно вода в хорошо натопленной бане. Тошноту и головокружение сняло как рукой, она смогла наконец пошевелиться, пошарить вокруг себя.
…Доски. Гладкие доски палубы, спина опирается о что-то жёсткое. Корабль! И уже в море… Ветер касается щёк, в уши врывается плеск волн, скрип снастей, человеческие голоса… Сколько же я провалялась в чёрном беспамятстве?
– Видишь? – Роллэ чуть задыхался, очень стараясь, чтобы этого никто не заметил. – Вот и всё, дорогой мой ученик. Не согласен, что тебе ещё рано со мной тягаться?
Алиедора видела молчащего дхусса, упрямо наклонившего голову, видела, как пламенеет клановый знак на его щеке, и понимала: Тёрн в бешенстве, но железная воля по-прежнему сдерживает страсти.
– Какое это имеет значение, ноори? – Дхусс наконец взглянул в глаза Разыскивающему. – Ты волочишь меня на заклание к Мудрым. Из башни Затмений подобные мне живыми не выходили.
Алиедора дёрнулась. Что за чушь, что за ерунда, зачем он вообще сдавался, если знал, что впереди только смерть?!
– Я бы постарался избегнуть подобной одномерности… – начал плести словесные кружева ноори, однако его перебил Фереальв, что-то резко и повелительно бросивший на непонятном Алиедоре языке.
– Не надо так волноваться, досточтимый Наблюдающий, – развёл руками Роллэ. – Да, Гончая очнулась. Да, я вернул ей силы, по-своему, но восстановил баланс в её раз и навсегда изменённой крови. Но она для нас не опасна. Навсинайские маги хорошо постарались, избавив её от всех смертоубийственных орудий.
«Я сама по себе смертоубийственное орудие!» – хотелось заорать Алиедоре, но тут дхусс сам склонился к ней, взял за обе руки.
– Алли. Скажи, как ты…
– Лучше и быть не может, – перебила она его. Рук, правда, не отняла.
– Можешь встать?
– Конечно. – Гончая пошатнулась, но, в общем, поднялась вполне уверенно.
Пут ни на ней, ни на дхуссе не было. Они стояли на юте большой двухмачтовой галеры с косыми парусами, команда их словно бы и не видела, занятая своими делами. Одежда Гончей осталась прежней – грязная, прокопчённая, покрытая где грязью, а где кровью, уже не разберёшь, своей или чужой.
– Да, милая девушка, воняет от вас преизрядно, – как бы мимоходом заметил Роллэ. – К сожалению, предоставить вам тут мыльню не представляется возможным. Но, я обещаю, на Смарагде…
– Придётся потерпеть. – Алиедоре очень хотелось, чтобы это прозвучало свободно, холодно, презрительно и гордо, а вместо этого получился какой-то невнятный хрип.
– Конечно. Мы, ноори, всё время испытывали неудобства от вас, младших народов, – совершенно серьёзно проговорил Роллэ. – Впрочем, грязь и вонь не делают тебя менее интересной для меня. Так что я потерплю.
Алиедора пожала плечами. Перебрасываться словами с пленителем не имело никакого смысла.
– Дайте есть, – вместо этого заявила она. – Если уж я нужна вам живой.
– Нужна, нужна, – заверил её Роллэ. – Мой уважаемый собрат Фереальв не верит мне, но таки нужна.
– Тогда корми, – как можно равнодушнее сказала Алиедора и отвернулась к борту, глядя в синюю безбрежную гладь.
…Сколько же мы уже так плывём? И солнце-то как высоко! Тепло, не скажешь, что зима на носу.
Еду принёс босой моряк в залатанной куртке и с пустыми глазами. Никакого удивления при виде странной пассажирки он не выказал. Молча поставил солонину, грубый хлеб, явно испечённый прямо тут, на галере, в кружку налил разбавленного водою вина.
Алиедора не заставила просить себя дважды.
Дхусс к еде не притронулся. Молча стоял рядом, скрестив могучие руки на груди, смотрел на неё… и ничего не делал. А ведь оба мучителя-ноори совсем рядом, их всего двое… против неё и Тёрна. Почему он ничего не делает?
– Я дал слово, Алиедора. Только так можно было вытащить тебя от господ коллегиантов.
