Ознакомительная версия.
— Придумать вам занятие, адъютант?
— Главное, себе не придумывай.
Это что, наезд? В смысле, угроза? С какой стати?
— Объяснитесь.
Ничего не выражающий взгляд.
— Почему вы идете за мной?
— Ты идешь. Я иду.
— Хотите сказать, нам по пути?
Молчание.
— У меня есть дела, адъютант.
— Это-то и страшно.
Издевается, что ли? Нет, не похоже. Издевки у блондинки совсем другие, и в такие моменты она чаще всего немного щурится. Видимо, наслаждаясь собственным превосходством.
— Объяснитесь, в конце концов!
Не то чтобы ее общество мне сильно мешало или смущало. Просто как-то все это неожиданно. И совершенно непонятно.
— Вы ответите сами или только по приказу?
На самом деле я не верю, что когда-нибудь по-настоящему смогу ей что-то приказать. И еще меньше верю, что она послушается.
— Прикажи.
Это стало бы самым простым решением, да? Уверен, она именно так и думает. А на моей стороне создается устойчивое впечатление, что меня ломают. Об стенку, об коленку — как придется, выпал бы удобный момент.
Нет, душечка, хотел бы я командовать, пошел бы в училище. Ага, военное. И всю оставшуюся жизнь бы только и занимался приказами. Отдавал бы и выполнял. Мечта!
Тьфу.
Хочешь ходить за мной хвостом? Да пожалуйста. Переживу. Тебе это наскучит быстрее, чем мне, обещаю.
Поворачиваюсь и успеваю сделать почти пять шагов, прежде чем ловлю спиной бесстрастное:
— Слабак.
Интересно, а могла ли ситуация получить другое продолжение? В принципе? Вот представить себе, что случилось чудо и…
Нет, все логично и предсказуемо наперед. Ходов эдак на пять: больше мне не протянуть против блондинки ни в какой игре.
Что ж, не буду расстраивать ожидания.
— Вы что-то сказали, адъютант?
— Если я говорю, меня слышат.
Дурацкое ощущение — чувствовать, что разговор необходим обоим собеседникам, и не находить правильных слов.
Она ведь явно настроена пообщаться, но в своем стиле. Потому что иначе не умеет? Ой, вряд ли. Просто не хочет. А чего хочу я?
Э…
Вот так всегда! Чуть не забыл, куда собирался.
Надеюсь, внутрь она за мной не пойдет?
Уфф! Слава тебе, господи: осталась за дверью. Видимо, считает компанию Жорика для меня приемлемой.
Вообще-то не так это и странно. В конце концов, они оба у нас кто? Военные. Со званиями, регалиями, уставными взаимоотношениями и прочими условностями. На одной волне, проще говоря. Хотя такое единообразие в мыслях…
— Вашбродие!
Наверное, стойка «смирно» выглядит эффектно, особенно рьяно исполненная, но только не когда майка, припорошенная сигарным пеплом, опасно натягивается на густоволосатой груди.
— Вы сидите, сидите, товарищ Джорег. Я к вам, можно сказать, с неофициальным визитом.
Твинчи, при моем появлении изобразившие пирамидки мусора по углам, расслабились заметнее, чем их оператор: снова разбрелись по всему пространству отсека, дергая то одну, то другую световую линию коммутационной схемы.
Пробовал я в ней разобраться. Хотя бы поблочно. Не свезло. Потому что кое-кто, ответственный за функционирование систем связи, не удосужился, внося изменения, оповещать об этом командный пункт. И этого кое-кого непременно надо было бы отругать, но…
Не сейчас. Сейчас мне требуется полное и безоговорочное сотрудничество.
— Товарищ Джорег, можно задать вам личный вопрос?
Радист задумался. На самом деле. Чем подтвердил догадку о том, что я явно выбрал не те слова.
— Простите, перефразирую… О вашей личной жизни. Как мужчины.
Теперь Жорик напрягся. А твинчи замерли на своих местах. Кажется, даже дышать перестали.
По-хорошему, такую тему следует обсуждать с другом. На крайний случай с тем, кто относится к тебе равнодушно. Но в моем распоряжении только и исключительно подчиненные, причем выбор небогат. Лёлик и Болек в вопросах интима, может, и сведущи, но чисто визуально у меня все-таки больше общего с радистом. И адъютантом, конечно. Только обсуждать ночные приключения с блондинкой…
Нет, я еще не настолько сошел с ума!
Хотя пора бы.
— Вашбродие?
О, вышел из ступора, наконец-то.
— Я снова плохо выразился?
— Никак нет! Как выражаются, да еще плохо, это всем понятно. Так чтобы вы, вашбродие, да никогда…
Не отказывается говорить — уже хорошо. Хуже, что топчемся пока все там же и все в том же.
— Товарищ Джорег, это важно. Для меня. Очень.
— Как прикажете, вашбродие!
Жаргоном пользоваться нельзя: черт его знает, как медузы переведут мои скромные познания. Завуалированные понятия тоже не подойдут. Стало быть…
— Как вы занимаетесь сексом?
Если бы глаза у Жорика росли на стебельках, как у краба, то они сейчас болтались бы где-то в области затылка.
— В-ваш… б-бродие?
Опять не попал? Ну что ж ты будешь делать!
— У вас ведь есть женщины?
Сигара повисла в уголке рта.
— Так это… Я не злоупотребляю, вашбродие! Все честь по чести, по договоренности и согласию. И только в специально отведенных местах!
— Товарищ Джорег… Речь не идет о вашем целомудрии. Я имел в виду, в вашей расе ведь есть деление на мужчин и женщин? Потому что в какой-то другой может и не быть, а где-то наверняка не два пола, а даже больше.
— Есть, как не быть, вашбродие.
— И вы время от времени…
Совокупляетесь.
Тьфу. Плохое слово.
— Друг с другом…
Спите? Бываете близки? Занимаетесь продолжением рода?
Да нужного слова вообще нет!
— Когда чувствуете потребность…
— Понял, вашбродие! Так точно!
— Что «так точно»?
— Сношаемся!
Где тут ближайшая стена, чтобы ее боднуть?
107 часов 15 минут от перезагрузки системы
— Вот по этому поводу, товарищ Джорег, я и хотел с вами поговорить. Когда вы находитесь в увольнительной, трудностей, думаю, не возникает?
— Тут уж как подвезет, вашбродие. Но мне почти завсегда…
— Не сомневаюсь. Вы у нас мужчина видный. Так вот, как я уже говорил, в свободное от службы время, в соответствующих условиях проблем нет. А здесь, на базе? Ведь вполне может случиться… В смысле, потребоваться.
Будь они прокляты, переводчики эти! Страшно представить, сколько конфликтов в истории мира произошло из-за того, что кто-то и когда-то подставил в предложение не то единственное слово, которое должно было там оказаться.
— Захотеться.
— А-а-а! — Жорик просиял лицом и замахал руками не хуже, чем дирижер симфонического оркестра. — Для такого все, что нужно, имеется, вашбродие!
Коммутационная схема сменилась лабиринтом других линий. Радист немного поиграл на них, как арфист, потом довольно повернулся ко мне:
Ознакомительная версия.
