Глава 29
Ильдиз
Мирина благоговейно выслушала столь откровенную речь Атиши. Но вот Ведунья закончила говорить и сразу же отвела девушку к Пиросу. Вождь еще накануне пообещал всадницам три легких телеги, чтобы те по пути разжились продовольствием и привезли хоть какие-никакие припасы изголодавшимся троянцам.
— А не встречал ли ты молодого воина именем Томи из племени мазагарди? — полюбопытствовала Мирина у Пироса. — Он отправился гонцом во Фракию и разъезжает от племени к племени. — Хотя Мирина видела порою своего сердечного друга Томи в магическом зеркале и знала, что тот жив, земли, по которым он ехал, казались ей незнакомыми, и девушка недоумевала, отчего Томи скачет все вперед и вперед, причем один.
Старый воин улыбнулся и ласково погладил ее по щеке.
— Уж не заиграл ли на этих грозных татуировках румянец, или мне кажется? — усмехнулся он. — Я этого юношу хорошо знаю; кто-кто, а он внимания Лунной Всадницы вполне достоин. Твой Томи скачет далеко на восток: ему предстоит встретиться с царем Мемноном и проводить эфиопское воинство к стенам Трои.
— А! — Мирина снова вспыхнула и поблагодарила старика. По крайней мере, теперь она поняла, почему Томи странствует по чужим землям. Приход ахейцев помешал брачным планам Мирины и ее избранника. В это трудное время забот у Лунных Всадниц прибавилось: они не только сражались с оружием в руках, но разъезжали повсюду гонцами и толмачами, чтобы кочевые племена не теряли связи друг с другом. Лунные Всадницы стали могучим символом единства, сплачивая союзников Трои в почитании Великой Матери-Земли Маа. Мирина, подобно многим другим девушкам, оставалась со жрицами куда дольше положенных семи лет, а все помыслы о браке отложила на потом, дабы ряды воительниц не поредели. Как ни грустно, немало свадеб так и не состоялось из-за безвременной гибели молодых воинов, как мужчин, так и женщин.
Пирос за долгую жизнь повидал много горя и теперь, на закате дней своих, пребывал в глубокой печали. Нескончаемая битва кочевых племен за родные земли отравила и погубила столько юных жизней!
— Надеюсь, ты отыщешь своего воина, — мягко промолвил он, обращаясь к Мирине. — Если с эфиопами все сложится благополучно, твой Томи придет вместе с ними, но когда — в точности сказать не могу.
Настало время прощаться. Целуя лобик Фебы, Мирина с трудом сдержала слезы. Хати вся изнервничалась: в нужный момент Ильдиз как сквозь землю провалилась, а старуха считала, что девочка должна проститься с тетей честь по чести.
— Я проснулась, а ее ищи свищи, — жаловалась Хати. — Боюсь, забрела куда-нибудь и потерялась. Чего доброго, разум у бедняжки помутился.
Мирине ужасно не хотелось уезжать с такой неопределенностью на душе, но тут из-за шатров появилась крохотная фигурка, ведя в поводу одну из немногих уцелевших лошадей мазагарди с ожогами на боках. Правую ручонку девочка прятала за спиной.
Ильдиз подвела лошадь к Мирине и проговорила тихо, но решительно:
— Госпожа Змея, я еду с тобой.
Мирина, глубоко растроганная, обняла ладонями детское личико.
— Нет, Звездочка, мне придется оставить тебя с Хати, ведь Атиша поручила мне одно очень важное дело. Я должна помочь троянцам избавиться от гадких ахейцев, которые разоряют наши земли. Для такой малышки как ты это слишком опасно. В ряды Лунных Всадниц вступают с тринадцати лет и не раньше.
Но Ильдиз стояла на своем. Речь ее звучала ясно и обдуманно.
— Старшие девочки племени все погибли. Никого не осталось, кто мог бы присоединиться к Всадницам — только я одна.
Мирина озабоченно оглянулась на Хати, но старуха лишь пожала плечами. Хотя Ильдиз исполнилось только одиннадцать, не приходилось отрицать, что доля правды в ее словах есть.
Подошла Пентесилея — посмотреть, из-за чего задержка.
— Пусть едет со мной к Месту Текучих Вод — я сделаю из нее Лунную Всадницу, и неважно, что она еще мала!
Но Ильдиз лишь покачала головой.
— Я еду с Госпожой Змеей. Она моя тетя, а я объявляю ее своей матерью! Я стану убивать Муравьев — это мое право. Я не боюсь смерти.
Пентесилея, резко вдохнув сквозь зубы, одобрительно присвистнула.
Мирина оглядела лошадь, приведенную девочкой. Крепкая гнедая кобылка — невысокая, для девочки в самый раз… Мирина дотронулась до ее обожженной морды и принюхалась.
— Кто умастил эти ожоги лавандовым маслом?
— Кто ж, как не я, — отозвалась Ильдиз, поглаживая мускулистую шею. — Это Силена, я на ней проездила все Студеные месяцы — она хорошо меня знает, а я знаю ее.
Мирина обошла кобылку вокруг, осторожно пощупала подлеченные бока.
— Х-ммм! Силена — кобылка крепкая и славная, — поневоле согласилась она.
— Она в жизни меня не бросит, — гнула свое Ильдиз.
— И она уже это доказала, сдается мне. А зачем ты держишь руку за спиной? Поранилась?
Ильдиз медленно вытащила ручонку из-за спины и продемонстрировала Мирине свеже-наколотую татуировку на предплечье, запястье и большом пальце. Кожа распухла и покраснела, но грубые изображения полумесяца, звезды и солнца вполне можно было разобрать. Самый нижний луч звезды доходил до большого пальца.
— Я сама себе нарисовала картинки на теле, — объявила Ильдиз.
— Сама?!
Ильдиз кивнула.
— Я взяла у Хати ее краски. Ведь если я еду с тобой, мне без татуировки никак нельзя! Но вот мои лук и колчан сгорели в шатре…
Мирина взяла распухшую ручонку в свои. Язык словно отнялся, но она заставила-таки себя произнести нужные слова.
— В тот день, когда ты родилась, Ильдиз, я взяла тебя на руки и приветствовала твой приход в мир священным танцем. Солнце, луна и вечерняя звезда глядели с небес на тебя и меня. Теперь я стану тебе матерью, а ты поедешь со мной и будешь мне дочерью.
— Ха! — возликовала Пентесилея.
Хати торжественно кивнула и расцеловала обеих, затем сдернула через голову колчан, полный стрел, что всегда носила пристегнутым на груди, и сняла с плеча лук, который в нынешние опасные времена всегда держала натянутым.
— Возьми мой лук и колчан, Звездочка, — проговорила она. — Можешь занять мое место среди воительниц, и горе тем, кто встанет у тебя на пути!
Пентесилея нагнулась поцеловать девочку.
— Приветствую тебя, воительница. Если какой-нибудь ахеец только тронет волосок на твоей голове, ему придется иметь дело с Пентесилеей. Ступай, и да пребудет с тобой благословение Маа.
* * *
По пути на запад отряд Мирины проехал через несколько рыбацких деревушек. Люди, что ютились в лачугах, постоянно страдавшие от набегов ахейских захватчиков, при виде Лунных Всадниц заметно воспряли духом. Весенние танцы, давно позабытые, в этом году были исполнены снова, возвращая рыбакам надежду, и хотя сами они жили впроголодь, они нашли немного зерна и соленой рыбы для запертых в осажденной Трое.
