Ознакомительная версия.
Умберто с раздражением посмотрел на менестреля. Целитель был недоволен, что посторонний стал свидетелем их с Клаудией спора. Тем более именно он – Умберто сильно подозревал, что с самого начала Джосси весьма неравнодушен к его дочери. Та, впрочем, особо внимания на менестреля не обращала, пропуская многочисленные комплименты и восхваления мимо ушей.
– В любом случае, – начал он, но речь его была прервана стуком в дверь. Один из послушников поспешно сунул подошедшему Умберто запечатанный конверт, коротко сообщив, что передал его посыльный от графа Мартина. Распечатав конверт и пробежав глазами письмо, Умберто сказал:
– Ну вот, граф призывает меня к себе. Заболел кто-то из его свиты, и он просит, чтобы я исцелил его. Кроме того, граф пишет, что выезд назначен на завтрашнее раннее утро, и он предлагает перебраться прямо в гостиницу, где он остановился, – «Благородный олень»… Эх, дочка, что же мне с тобой делать – у меня совсем мало времени?
Но Клаудия уже проворно собирала свои нехитрые пожитки:
– А тут и думать нечего! Я пойду с тобой – не могу же я оставаться в этом городе совсем одна?!
– Ладно, – вздохнув, махнул рукой Умберто, – там видно будет… Да, а где же это – «Благородный олень»? Надо будет спросить отца-привратника.
– Надо сказать, одно из самых дорогих мест в городе. В сей достойной гостинице я бывал не раз, будучи удостоен чести выступать перед ее знатными постояльцами, – вмешался менестрель. – Если досточтимому Умберто будет угодно, я охотно укажу ее. Меня это нисколько не затруднит – я все равно собираюсь покинуть эти гостеприимные стены.
– Благодарю тебя, любезный Джосси, – немного помедлив, кивнул целитель.
«Благородный олень» серой четырехэтажной громадой возвышался посреди улицы Королевской процессии, круто поднимавшейся к Замковой горе. Походил он более на небольшой замок, чем на обычный дом. Район этот, очевидно, был богатый – что подтверждала и серебряная табличка с гербом гостиницы. Вывеска ясно показывала, что путешественники, в карманах которых звенит медь, могут сюда и не заглядывать.
Слуга, встретивший путников у порога, с пренебрежением оглядел скромный по его меркам наряд Умберто и его спутников, но показанное письмо произвело на разряженного в дорогой зеленый кафтан слугу благоприятное впечатление. Он с важностью кивнул и пригласил Умберто пройти в обеденный зал. Клаудия, почти полностью закрыв лицо капюшоном, последовала за отцом. Не отстал от них и менестрель.
По роскоши убранства зал не уступал гербу гостиницы. Конечно, размерами он был куда меньше, чем Зал Совета, в котором проходил Конклав, но гораздо больше, чем трапезная на подворье аббатства Ольгера. Стены от пола и до самого потолка высотой в три человеческих роста были обшиты резными дубовыми панелями, потемневшими от времени и дыма от сотен свечей. Напротив входа был сложен огромный очаг, а над ним висела голова оленя с такими раскидистыми рогами, каких никогда не приходилось видеть Умберто.
В зале было десятка два столов, но лишь один из них был сейчас занят. За самым длинным столом, накрытым расшитой скатертью и расположенным перед очагом, сидели несколько человек. Двух из них Умберто узнал сразу – графа Мартина и капитана Торна, который с аппетитом обгрызал жареное свиное ребро. Судя по одежде и суровым лицам, остальные тоже были солдатами, или, вернее, офицерами личной гвардии графа.
Граф сразу заметил Умберто и приветственно махнул рукой, подзывая к своему столу.
– Рад видеть тебя, лекарь… – Граф запнулся и наморщил лоб.
– Умберто, ваше сиятельство. Добрый день, или, скорее, вечер. Мне передали послание…
– Да-да, чтобы не привлекать излишнего внимания, я решил, что лучше будет, если мы все соберемся здесь еще сегодня. Мои люди размещены в соседних домах; за святыми отцами, которые бесстрашно согласились сопровождать нас, уже послали. Надеюсь, они вскоре также будут здесь. Капитан!
Граф изо всей силы стукнул капитана Торна по спине. И следует заметить, весьма кстати – тот, услышав о «бесстрашных святых отцах», рассмеялся. Однако, к несчастью, он как раз приложился к кувшину с вином, так что поперхнулся и теперь, покраснев, пытался откашляться.
– Спасибо, ваше сиятельство. Прошу прощения, только уж больно забавно вы выразились. А это кто с тобой? – обратился Торн к лекарю. – Что-то мне их рожи знакомы.
Умберто недоумевающее оглянулся и увидел, что прямо за его спиной стоят Клаудия и, чего он совсем не ожидал, Джосси. Однако ответить целитель не успел. Менестрель, ловко перебросив лютню из-за спины на грудь, шагнул вперед и склонился в изящном поклоне.
– Счастлив приветствовать столь отважных и благородных воинов! Прошу вас быть снисходительными к скромному барду!
И, ударив по струнам, он неожиданно запел глубоким сильным голосом:
Беспечный град дремал полдневным сном,
Играли в карты стражи городские,
Когда зловонных мертвецов несчетный сонм
Обрушился на головы людские.
Песня оказалась довольно длинной, и, хотя местами была не совсем складной, слушатели, замерев, внимали описанию жестокой битвы, разгоревшейся у городских ворот. Даже Умберто словно наяву вновь услышал стоны и крики раненых, топот и ржание лошадей и лязг оружия. Наконец менестрель замолк, лишь эхо последнего аккорда продолжало звенеть под сводами залы.
– Эх, лопни моя печенка! – стукнул по столу кружкой капитан Торн. – Все так и было!
– Как тебя зовут, бард? – Граф Мартин внимательно посмотрел на менестреля. – И где ты успел услышать эту песню?
– Мое имя Джосси, ваше сиятельство. И я являюсь скромным автором сих неуклюжих строф. Глубокоуважаемый капитан и мои почтенные спутники подтвердят, что мне довелось самому лицезреть эту страшную битву.
– Так оно и было. – Торн повернулся к графу: – И надо сказать, тогда он орудовал мечом не хуже, чем сейчас лютней. А ведь неплохо было бы, если и о нашем путешествии когда-нибудь сложили балладу!
Капитан мечтательно вздохнул, затем заглянул в свою кружку и снова ее наполнил.
– Осмелюсь сказать, почтеннейшие господа, именно с просьбой взять меня с собой я и решился прийти сюда. Ибо честь воспеть ваши подвиги, надеюсь, позволит запечатлеть и мое скромное имя в памяти потомков.
– Да, конечно, – кивнул Мартин. – Однако в отряде нам все-таки нужнее опытные бойцы. Так ли он хорош в бою, как тебе показалось, капитан?
Торн, снова занятый вином, не успел ответить. Джосси, взяв со стола лежавшие рядом с ним кинжал и яблоко, сначала подбросил в воздух яблоко, а затем метнул в него нож. Лезвие вошло, разрезав ровно пополам хвостик.
Ознакомительная версия.
