– Не выдергивай… – без звука прошептал Ли. – Отломи… дай мне лечь.
Март привычно послушался – аккуратно отломил наконечник, опустил Ли на землю, положил его голову себе на колени. Оставалось только слушаться. Больше ничего.
Из глаз Ли уходила усталость последних месяцев. Лицо разглаживалось, становилось каким-то светлым, словно жизнь уходила, забирая с собой все следы прожитого. Март снова видел молодого Ли, такого, каким он был до Игры богов.
– Так много надо сказать… - вытолкнул Ли.
– Зачем? – мягко возразил Март. – Я и так знаю.
– Ага…
Он улыбнулся. Тоже мягко. Умиротворенно даже.
– Вот и доигрались… Да и ладно. Что ж делать, если сила вырвется… и впрямь сметет Элению.
– И черт с ней, – искренне произнес Март. Ли согласился:
– Ага. С ней. Но ты-то как же?
– Да как… Зато вместе.
– Как всегда…
Он помолчал, глядя Марту в глаза.
– Выполнишь мою просьбу?
Март кивнул. И клясться не надо, Ли и так знает, что его последняя просьба будет выполнена. Какой бы она ни была.
– Не мсти.
Март снова кивнул. Видели они как-то игрушки смешные: фигура животного сделана так, что голова свободно закреплена и шевелиться, стоит ее тронуть. Вот и он так кивал. Как игрушка.
– Живи. Пожалуйста. Сделай мне такой подарок. Ты лучшее, что было в моей жизни. Ты часть меня. Живи.
Игрушка снова качнула головой. А серые глаза остыли. Как-то сразу. Только что Ли был – и уже нет. И вся жизнь прахом. А продолжать ее придется, потому что он попросил. Больше, чем брат, больше, чем друг, больше, чем весь мир. Мир опустел, а вот сердцу стало тесно, потому что в нем теперь помещался и Ли.
Наверное, Март просидел так недолго. Время тоже умерло.
– Опоздали, – с отчаянием произнес рядом знакомый голос. Март повернул голову. Фейн. И еще несколько эльфов с такими же траурными физиономиями. А Март вот взял и поверил в их горе.
Фейн встал на колени, и остальные последовали его примеру.
– Прости, мой принц. И прощай.
Он протянул руку и закрыл своему принцу глаза. Больше Ли не видел неба… Нет, больше небо не смотрело ему в глаза, потому что Ли умер.
Ли умер.
И ничего не изменилось. Облака вон плывут, листья шелестят, бабочка кружится и подданные принца Линнара стоят на коленях, скорбь изображают. Разве можно скорбеть по тому, кого ты не любил? Разве можно не скорбеть по тому, кого ты любил?
Март не чувствовал ничего. Только эту вот тесноту в груди. Наверное, скорбь придет, когда придет осознание. Ли как-то говорил, что знание и осознание – разные вещи, можно просто знать, кто кулаком в челюсть – это больно, но осознаешь, только когда сам получишь. Можно знать, что смерть друга должна причинять боль, а можно смотреть на его очень спокойное лицо и ничего не ощущать.
Эльфы что-то делали. Переложили Ли на траву, снова постояли около него на коленях, молились, видно, своему Создателю. Март за ними даже не наблюдал. Разглядывал кровь на своих штанах. У Ли шла горлом кровь. Совсем недолго, всего эту минуту, что он еще жил. Он говорил, а кровь текла изо рта.
Фейн присел рядом.
– Прими мои соболезнования, Март, – сказал он. Не врет. Правда, соболезнует. И правда скорбит. Осознание пришло, усмехнулся Март про себя. – Мне даже представить страшно, что ты потерял. Мы должны отнести его тело в столицу. Он Маэйр, он должен покоиться рядом с предками. Ты пойдешь с нами?
Март покачал головой. Зачем? Ему там не место.
– Вы прям сейчас пойдете? – спросил он и сам удивился своему спокойному голосу.
– Утром.
– Лето, – удивился Март. – Не донесете ведь.
– Сила Дарси предохраняет тело от тления. Очень долго… Смотри, никаких разбушевавшихся стихий. Значит, он ей совсем не пользовался. Она угасла.– Они сохраняются? – удивился Март. – Правда?
– Правда. Даже его дед еще…
– Он боялся, что все тут снесет.
За меня он боялся…
– Силу он имел от рождения, – покачал головой Фейн, – как всякий Дарси. Там, на арене, он ее только разбудил. А потом не призывал, видно, она и уснула.
Март кивнул. Ну да. Зря они боялись. А кто-то решил, что лучше рискнуть…
Да ясно кто. Фарам. Наверное, побоялся, что знамя может достаться кому-то другому.
Смеркалось. Март обхватил руками колени и оперся на них подбородком. Фейн стоял на коленях возле Ли, стараясь не закрывать его от Марта. Заботливый. Внимательный. Наверное, надо что-то почувствовать, хоть благодарность, хоть ненависть. Не чувствовалось. Ничего.
Фейн вернулся, сел рядом. Эльфы споро собирали ветки для костра. Март смотрел на Ли. Он казался совсем молодым и спокойным, умиротворенным. Никогда таким не был.
– Он должен был стать нашим королем, – горько сказал Фейн. – Он бы сумел. Я помог бы ему… сместить принцессу. Она же мне доверяла. Он освободил бы Дайрема, привлек бы на свою сторону… Да все были бы на его стороне. Эления устала от этих игр.
Игрушка качнула головой. Вот и доигрались.
Март встал и пошел собирать листья для чая. Фейн проводил его взглядом, но следом не увязался, давая побыть одному. Что бы ты ни хотел, эльф, все уже не имеет смысла. Распри кончатся. Ты отыщешь Фарама и оторвешь ему голову – или не отыщешь и не оторвешь. Принцесса казнит еще пару противников, а остальные или уймутся или возьмутся за нее всерьез, а там полшага до смены династии. Да какая разница, что случится в этой проклятой стране…
Поминальная тризна по принцу Линнару была скупой. Никто ничего не говорил. Лица эльфов были строги и мрачны, даже когда они жевали, даже когда пили чай, даже когда засыпали один за другим. Ничего, это ненадолго, сон-травы здесь мало, от силы на пару часов хватит. Март доел хлеб – надо же, оказывается, вкус простого хлеба можно забыть! – засунул за ремень топорик, потом поднял Ли и перекинул его через плечо. Совсем легкий стал, исхудал за последнее время. обычно мертвые тяжелее живых. Непонятно почему. А Ли – нет, наоборот.
Марту было все равно куда идти, потому он шел в сторону реки, которую они совсем недавно переплыли. Ли любил воду. Надо уложиться в час, ну чуть больше. Не получится добраться до реки, ничего, любая поляна сгодится. Надо успеть все приготовить. Главное, чтоб эльфы опоздали. Понятно, что найдут, вот как только проснутся, ринутся вдогонку, они отличные следопыты… да и не таился Март. Не надо больше таиться. Никому он не нужен.
Стоит ли как-то сообщить Берту? Не стоит? Наверное, не стоит. Вопрос в другом: хотел бы Ли… Нет, вряд ли. Очень уж он на Берта разозлился, а из-за чего? Из-за такой ерунды. Ему за Марта было больнее, чем самому Марту.
