Маг?..
Чувствуя, как желудок, превратившийся в лед, медленно сползает в живот, мальчик затаил дыхание и замер.
Замер и человек у стола. Медленно опустив руки, он стал оборачиваться — и вдруг хлопнула дверь, ведущая в соседнюю комнату, зазвучали тяжелые шаги, и из-за колонны появился коренастый пират в серебристой кольчуге с золотыми украшениями: не иначе, капитан. Не доходя до колдуна пару шагов, он ткнул пальцем за окно и возбужденно заговорил, ухмыляясь. Маг ответил ему парой медленных высокомерных фраз, горделиво сложив руки на груди. Капитан кивнул на обезображенное тело, потом направо, на нечто, заслоненное колонной, и что-то спросил. Колдун покачал головой и улыбнулся. Наверное, так улыбались акулы перед тем, как оторвать от купальщика первый кусок. Похоже, капитан подумал об этом же, потому что попятился, бросил на прощанье короткую фразу, и торопливо вышел из комнаты, оставляя колдуна в одиночестве.
«Что-то замышляют! А если наши на штурм пойдут?..»
Найз вспомнил рассказ Лезы, тело Илиса в парке — и сердце его бешено заколотилось от смеси страха и ярости. «Мы должны помешать ему! Разбить его штуковины! Перевернуть столы! Взорвать эту комнату к Долдыку толстозадому, наконец, или поджечь, пока он не натворил бед! Надо спросить у Бел…»
Маг сделал шаг, пропал за ближней колонной, и через несколько секунд до слуха мальчишки донеслись звуки пощечин… и эрегорские слова — такие же хлесткие, как удары:
— Ну же! Давай! Возвращайся, скотина! Возвращайся! Мне некогда!
И тут до мальчика дошло. Веревка, привязанная к камину! На ней висела не люстра, а человек — новая жертва! И он был без сознания!
И тут же ничем не подкрепленная уверенность, твердокаменная, как все скалы Эрегора, вспыхнула и осталась в сердце Найза.
Это был Фалько!
Словно в бреду, мальчишка рванул на себя дверь и выскочил из укрытия. Впрочем, едва не налетев с разбегу на колонну, он быстро пришел в себя, замер в ужасе от собственной глупости, лихорадочно огляделся… Слева, вплотную между колоннами, этой и дальней левой, изгибался полумесяцем длинный пухлый диван. Не видя иного укрытия, Найз бросился на пол, дополз до бока, обитого серым бархатом, протиснулся в щель между ним и колонной, выглянул осторожно — и застыл.
Подвешенный за связанные руки, на веревке, перекинутой через крюк для люстры, едва касаясь пола носками сапог, висел барзоанец. Из плеча его торчала арбалетная стрела. Традиционная зеленая кольчуга напоминала изъеденную оголодавшей молью старую кофту. Голова безжизненно упала на грудь. Короткие волосы слиплись от крови. Запекшаяся кровь была везде — на лице, плечах, руках, груди, и мальчик даже засомневался, жив ли человек, как вдруг тот застонал.
— Ага, я так и думал, живой, — самодовольно хмыкнул чародей, приподнимая за подбородок голову пленника. — Капитана Бессмертных так просто не убить…
Сердце Найза пропустило такт. Это и вправду Фалько!!!
— …Осталось только проверить, надолго ли хватит его бессмертия, — и юный маг захохотал мелким дребезжащим смешком старика. Озадаченный несоответствием, мальчик нахмурился, силясь понять, что бы это могло значить. А колдун тем временем продолжал, медленно потирая руки, точно в предвкушении чего-то приятного:
— Ты, наверное, гадаешь, для чего мне понадобился? Или не гадаешь? Помнишь? Ага, по глазам вижу, помнишь! Бедолага, что валяется у тебя за спиной, с полчаса назад подкормил мой амулет — и его хватило на маленький сюрпризик для местных вояк, — маг кивнул на маленький кривоногий столик у окна, ранее заслоненный колонной. На нем возвышался крупный мутно-серый кристалл, похожий на якорь. — Старое доброе приветствие на входах для людей с оружием. Штурм, ха-ха! Жаль, что окна выходят во двор и я не увидел своими глазами, как они горели… Но капитан Аранбаар мне всё рассказал…
«Помнит? Фалько? Но как?.. Откуда? Может, они были знакомы, когда Фалько был рабом у барзоанцев?..» — недоумение Найза росло с каждой фразой чародея.
— …Да-а, как в старые добрые времена, в последний день правления старого маразматика Рица… Как они тогда горели, как горели… — мечтательно покачал головой чародей — и мальчик едва не вскрикнул.
«Рица?! Последний день правления?! Но ведь Рица убил… и его гвардию… и его придворных, оставшихся верными королю… убил… Рица… Значит… Значит это… Не может быть! Это не может быть Симарон!!!..»
Найз ощутил, что весь испытанный им доселе ужас был всего лишь страхом маленького ребенка перед неизвестной козявкой.
Фалько с трудом пошевелил разбитыми губами:
— Это… действительно… ты?.. Волосатая… задница… Долдыка… Думали… спровадили… тебя…
Колдун вновь захихикал, в высшей степени довольный:
— Думал червяк, что он змея, да куры склевали! Неплохая была попытка, но не вам со мной тягаться, даже вооружившись трухлявой палкой какого-то дряхлого слепого идиота. Хотя должен вас поблагодарить: до этого у меня было тело старика, а теперь… — он гордо выкатил могучую грудь.
— Откуда…
— Один барзоанский сопляк вообразил себя магом и решил, что может бесплатно использовать мои опыт и знания, — презрительно хмыкнул Симарон.
— И чем… он… заплатил?
— Собой, как видишь, — колдун повел крутыми плечами и с размаху ударил пленного, наслаждаясь юношеской силой. — Ну как, нравится, капитан?
— Так себе… Он тебя… всё-таки… обсчитал, — отдышавшись, прохрипел Фалько.
Симарон злобно оскалился:
— Это было только начало, ублюдок! Сейчас я послушаю, как ты запоешь!
— Не умею… петь… Долдык… на ухо… наступил, — дерзко сверкнул глазами гардекор.
— Ничего. Научим, — колдун растянул губы в жутковатом подобии улыбки, взял одной рукой со столика кристалл, приложил другую ко лбу пленного и проговорил что-то вполголоса. Фалько вздрогнул, и амулет из серого моментально стал бледно-розовым.
— Ага, есть… — маг водрузил кристалл обратно, нежно провел кончиками пальцев по граням, точно любуясь, и взялся за стрелу, торчавшую из левого плеча гардекора. — Я мог бы просто вытащить ее, и ты истек бы кровью за час, но я благотворительностью не занимаюсь. Поэтому… почувствуй вкус того, что для тебя уготовано, капитан. И о чем я мечтал каждую проклятую секунду этих проклятых двадцати лет.
Пальцы Симарона повернулись, древко затрещало, медленно ломаясь, и мальчик услышал, как Фалько судорожно втянул воздух сквозь стиснутые зубы — но не издал ни звука. Кристалл на столе на секунду налился багрянцем, снова побледнел — но мальчик мог бы поклясться, что розовый стал на оттенок темнее.
— Итак, с чего мы начнем? Огонь или сталь? — чародей ласково заглянул в глаза гардекору. — Хм… Трудный выбор… А может… и то, и другое?
