— Я не вру!
— П-поверю, когда увижу принца Амзу, — ее губы дрогнули в кривой улыбке, и она потянулась за своим мешком. — Я сейчас. И прости меня… я вела себя… как истеричка.
Найз не знал, кто такие истерички, но побоялся, что это очень оскорбительное слово, и не стал уточнять. Ему хотелось не обижать ее лишний раз, а поддержать, сказать, что на ее месте в панику ударился бы любой человек, особенно если он девочка, и что Белка еще быстро оправилась, и что всё обязательно у них будет хорошо, хотя вот теперь он точно врёт — но вслух произнес лишь:
— Если надо что-то помешать — я готов. Только быстрее!
* * *
Найз сидел за колонной, согнувшись в три погибели, стиснув кинжал в кулаке, и с замиранием сердца следил, как колышется свисавшее на пол покрывало: это Белка ползла к двери под пухлым диваном-полумесяцем. Позади остался шкаф, чайный столик с прибором, зеркало в человеческий рост, давшее ребятам в последний момент немало поводов для дурных предчувствий. Видно ли будет из центра комнаты, как шевелится покрывало, задеваемое крадущимся под диваном человеком, а если видно, то посмотрит колдун в эту сторону или нет?..
Еще пара клозов — и Эмирабель доберется до колонны, обогнет, и выйдет на крайнюю позицию для завершающего удара. Она решила сделать свой сюрприз круглым, чтобы можно было покатить, и размером с кулак — чтобы хватило мощности не просто напускать дыма и искр, а устроить такую неразбериху, чтобы Симарон выбежал поглядеть наверняка. Теперь же оставался самый пустяк: попасть им в щель между створками шириной нолов в пятнадцать на расстоянии в два клоза. А если учесть, что долдыково яблочко, как обозвала его сама создательница, должно было взорваться от малейшего столкновения с твердой поверхностью…
Эмирабель выскользнула из-под дивана, приникла к гладкому мрамору колонны, отвела руку с взрывчаткой и застыла, точно сама превратилась в камень.
Секунда… вторая… третья…
«Быстрей, быстрей, ну быстрей же!»
…четвертая… пятая…
«Да не спи же ты!!!» — едва ли не вслух взвыл Найз — и тут Белка сделала плавное движение кистью, мягкий зелено-бурый комок отделился от ее пальцев, покатился… и пропал из виду.
«Если она промазала, сейчас тут такое будет…» — с сердцем, выбивающим барабанную дробь, только и успел подумать мальчишка, как оглушительный взрыв потряс стены. Полумрак зала на миг осветила черно-багровая вспышка — и дубовые створки с грохотом и треском захлопнулись. С потолка посыпалась лепнина, из соседнего зала донесся дикий рев, а из щели под дверью ударил бурый дым вперемешку с клубами пыли. На пол за колонной что-то со звоном упало, и голос Симарона визгливо выкрикнул:
— Арбалет им всем в задницу!!! Идиоты!!!
Маг сорвался с места и побежал с дробным сухим перестуком подковок по дереву, разъяренно толкнул створки, отпрянул на секунду от ударившего в лицо жара и дыма — и нырнул в эпицентр светопреставления.
Не мешкая ни мгновения, Найз вскочил и бросился к камину. Преодолев несколько клозов за пару секунд, он полоснул кинжалом по веревке, и она лопнула под его натиском. Слева раздался глухой звук падающего тела. Мальчик кинулся к Фалько. Из-за дальней колонны к нему уже неслась Эмирабель. Несколько точных движений — и веревка, стягивавшая запястья раненого, сдалась. Торопя друг друга, они подхватили его, подставили плечи, подняли…
Певучий барзоанский говор прозвучал за их спинами как сталь, выходящая из ножен. Найз в ужасе оглянулся и увидел уже знакомого коротышку в роскошной кольчуге. В руке его был меч.
— Палкой в глаз… — прошипела Белка.
— Веди, я его задержу! — рука мальчишки метнулась к кинжалу у пояса — и наткнулась на руку чужую.
В следующую секунду Фалько выскользнул из их захвата и бросился на пол, едва не сбивая пирата. Тот отпрыгнул, одновременно пытаясь достать врага мечом. Гардекор извернулся, взмахнул ногами, точно ножницами, ударил барзоанца одновременно под коленки и по лодыжкам спереди — и пират шлепнулся на пол, где его встретил клинок противника. Вырвав меч из не разжавшихся еще пальцев пирата, Фалько рявкнул:
— Помогите встать!
Найз и Белка, в оцепенении наблюдавшие за схваткой, бросились на подмогу.
— Спасибо, — из-под маски копоти и крови блеснула улыбка, и дыхание Найза перехватило от счастья.
— Пойдемте, скорей! — он мотнул головой в сторону тайного хода. Гардекор оперся на подставленные плечи и, прихрамывая, заковылял к спасению.
Где-то в коридоре раздались крики и звон оружия.
— К нам? — нервно вскинула глаза Белка.
Фалько нахмурился, вслушиваясь.
— Кричат, что штурм начался. Солдаты во дворце.
— Но заклятье на входе?.. — Найз растерянно глянул на темно-розовый кристалл.
— Как-то обошли, — кривясь от боли при каждом слове, хмыкнул гардекор. — Я бы на их месте прошел под землей. Сначала закинул оружие. Потом пролез сам. На всякий слу…
Полумрак в комнате вспыхнул алым, и в стену перед беглецами ударился ослепительный шар, окатывая брызгами жидкого огня, горящего шелка и расплавленного камня. Комната наполнилась дымом. Ребята вскрикнули, захлопали по одежде, сбивая искры, гардекор молниеносно обернулся — меч готов к бою…
— И далеко ли собрались, дорогие гости? — картинно скрестив руки на груди, у распахнутых створок в соседний зал, закопченный и пустой, стоял Симарон. Зловеще очерчивая силуэт, вокруг его головы и плеч роились багровые искры.
Уловив какой-то сигнал или по наитию, Фалько отшвырнул своих спасителей, кинулся на пол — и в то же мгновение второй сгусток пламени пролетел там, где они только что стояли, и с грохотом взорвался.
Найз почувствовал, как неведомая сила оторвала его от пола, метнула вверх и вбок — и тут же что-то поймало его и с треском разрывающейся ткани опустило на нечто мягкое. Рядом шлепнулся кто-то еще. Сверху посыпались горящие клочья ткани, и уже через секунду вокруг запылало всё.
Мальчик, оглушенный, наугад выметнул руку вправо, где барахтался другой человек, и пальцы его сомкнулись на тонком запястье Белки. Не теряя ни мгновения, он рванул ее с кровати, упал на тлеющий ковер, увлекая девочку за собой, покатился, сбивая пламя с одежды и рыча от боли, налетел на что-то твердое, вскочил…
Камин!
Где Фалько?!
Новый огненный шар ударил в барельефы вверху и справа, осыпая всё мириадами раскаленных осколков и клочьями горящей ткани. Мальчик, задыхаясь и кашляя, снова замолотил руками по одежде, сбивая огонь, одновременно нашаривая гардекора взглядом среди клубов дыма и обломков мебели, горевших лиловым пламенем. Различить хоть что-то наверняка было невозможно: в свете жуткого огня живыми казались и руины, и пыль, и дым. Но если летали огненные шары Симарона — Фалько был жив!
