– Как так? – не понял Андрей.
– Очень просто. Чем нормальный кот отличается от ненормального? Тем, что нормальный творит своей магией полезные вещи, и лишь в виде отходов – свист, треп и прочие гадости.
При этих словах в кармане у Андрея что-то шевельнулось, но он решил пока не рассекречивать Рыжего. Кто их знает, принцесс. Может, она мышей боится.
– А психи, – продолжала принцесса, – творят только глюков, сюровтяпов… И ничего путного. Что делать? Берут психов, и вместе с их творчеством запирают в крепости. Получается – сумасшедшая крепость.
– А почему не сумасшедший дом? – поинтересовался Андрей.
– Ну что ты! Из дома они вмиг разбегутся!
– А!
– Сумасшедший, – сказал один из придворных, одетый во все желтое кот с исцарапанной физиономией, – никогда не признает себя сумасшедшим. Он думает, что он нормальный, а значит, хочет выбраться на волю.
Андрей кивнул и сосредоточился на своей тарелке. Несмотря на все старания кошачьей компании, а они старались, это было видно, он не мог отделаться от мыслей о Броне. Где он? Что с ним? Наконец он решился.
– Принцесса, – сказал Андрей, – а где, по-вашему, находится Брон, если его не удалось найти? Как вы думаете?
– Чего тут думать? – совсем не по-королевски проворчала его собеседница. – Наверняка в тюрьме.
– Как? – Андрей вскочил на ноги. – В какой такой тюрьме?!
Принцесса вопросительно посмотрела на придворных.
– В сто шестой северной, – раздался чей-то голос. – В крепости этой самой…
– Тогда… – Собственно, Андрей понятия не имел, что «тогда». Тюрем он никогда в жизни не штурмовал. – Тогда…
– Правильно! – вмешалась принцесса. – Вот что значит настоящий друг! Карету! – Тут она вскочила прямо на стол и направилась по нему к выходу, расшвыривая пинками остатки блюд.
Свита последовала за ней.
Когда вся эта галдящая и пищащая – а коты ого-го как пищали, особенно когда им наступали на лапы, – толпа вывалила во двор, там уже стояла готовая к старту карета. Помня, на каких скоростях его доставили сюда, Андрей смотрел на нее с опаской, к тому же он не совсем понимал, что собирается предпринять его царственная покровительница.
– Лезь! – велела принцесса, распахивая дверцу. Андрей послушно забрался в обитый мохнатым мехом салон. Дверца тут же захлопнулась.
Принцесса легко – только когти царапнули по дереву – вскарабкалась на крышу кареты. Видеть ее Андрей теперь не мог, зато, на беду свою, очень хорошо слышал.
– Вот, – говорила принцесса, – настоящий рыцарь! Да, он без хвоста, и все такое, но взгляните, как рвется он на помощь другу! Учитесь у него! Сейчас эта карета понесет, прямо-таки помчит его к сто шестой северной, известной под жутким названием «сумасшедшая крепость», – и что же?!
– Как сумасшедшая?! – воскликнул Андрей, но сквозь стекла кареты его никто не услышал.
– И что же?! – повторила принцесса. – Он готов бесстрашно вступить в бой с палачами-санитарами, чтобы освободить друга! Он сам, и его друг, и кое-кто еще, конечно, погибнут в ходе этой битвы. Но пусть они не смущаются этой мелочью. Мы их оплачем!!!
– Как погибнут?! – закричал Андрей, но за поднятым свитой шумом его опять никто не услышал.
Принцесса спрыгнула с кареты и коротко велела: «Вперед!»
Что тут сказать? Карета рванулась с места как пуля. Свита с визгом шарахнулась в стороны, освобождая проход, а через мгновение осталась далеко позади. Взлет вверх, по крутому склону, стремительный спуск, жуткий скрип тормозов… Андрея кидало из стороны в сторону, как горошину в погремушке.
Ну и принцесса!!!
Затем карета вылетела на дорогу, сбила с ног зазевавшегося глюка со слона ростом и понеслась дальше, все время увеличивая скорость.
– Сто, – оценил на глаз Андрей. Теперь он сидел, вцепив шись обеими руками в спинку кресла. – Сто сорок… Двести… Мама!!!
Тут карета, решив, видимо, проехать сквозь скалу размером с рейсовый дирижабль, но не рассчитав усилия, необходимого для такого подвига, разлетелась не то что на куски, а прямо-таки на кусочки.
Все же в ней, видимо, было предусмотрено что-то вроде магических ремней безопасности, по крайней мере Андрей приземлился на вершине этой самой скалы целым и невредимым, со спинкой кресла в руках.
Приземлился, глянул вперед – и замер.
Сумасшедшая крепость – вот она! В какой-нибудь сотне метров. Только… Никакой крепости не было, а были одни руины, свежие, еще дымящиеся. В развалинах что-то копошилось, и, приглядевшись, Андрей понял что. Глюки и прочие – волна за волной – выходили, выползали и вылетали из руин, и не было им конца.
Тут, видимо, нам следует на какое-то время прервать рассказ о приключениях Андрея и вернуться к Брону, попавшему, как сказала принцесса, в сумасшедшую крепость. Попавшему? Вовсе нет! Бывший – хотя почему, собственно, только бывший – контрабандист легко обвел преследователей вокруг когтя и на этот раз. Велика важность! В прошлом ему удавалось уходить и не от таких погонь!
Подождав немного, для верности, за нагромождением валунов, Брон полез было наружу, но тут же вновь юркнул обратно. Мимо него с визгом и воем промчались кареты, битком набитые орущими пассажирами. Раз, два, три… Много. Брон нахмурился. Это могли быть мирные отдыхающие, а могли – королевские го-ловокруты. Ишь как несутся!
Тогда наш контрабандист вернулся к месту аварии и пошел по следам, оставленным похитителем. Идти было трудно. Места, по которым тяп передвигается свободно, часто бывают совершенно непроходимыми для существ обычного роста. Но в конце концов Брон вышел на обрыв.
Он увидел обломки кареты, но останков своего друга там не нашел. Он увидел под обрывом тяпа, еще оглушенного, но уже оживающего. Но главное – он увидел там следы тех самых карет.
– Все ясно! – решил Брон. – Полиция! Какие могут быть сомнения? Они отбили Андрея у этой зверюги и сейчас везут его в тюрьму. – Он поймал кончик хвоста и изо всех сил сжал его зубами. – Мя-ау! Плохо-то как!
Впрочем, к чести Брона, следует сказать, что отчаянию он предавался недолго и друга в беде бросать не собирался, хотя, в отличие от Андрея, он прекрасно знал, что тюрьму невозможно взять штурмом, так же, как невозможно устроить под нее подкоп или подпилить в ней решетки. И все же…
И все же через полчаса он уже лежал на краю военного аэродрома, в густой траве, прислушиваясь к гулким шагам часовых и теребя машинально кисточку на правом ухе.
На аэродроме стояли Соколы – серебряные птицы для ведения войны на большой высоте, способные нести до сорока глюк-торпед, или шестнадцать полных топов. С такой летающей крепостью, покрытой специальными перьями для отражения молний, можно было, пожалуй, атаковать и тюрьму.
