– У нас осталось совсем мало энергии… – печально произнес Крица. – Сам знаешь, проблемы. – Он метнул на человека косой взгляд. – Экономим, как можем.
Глеб судорожно сглотнул – он все никак не мог привыкнуть к облику сатра. Козлоногий старик, если верить словам Акунда, был самым мудрым и опытным магом среди этих жутковатых созданий. Но и он оказался не в силах помочь девушке, заколдованной («Заколдованной! Да возможно ли такое?!» – разум отказывался верить, но и глаза, и уши уверяли в обратном) каким-то неведомым магом, злобным волшебником, возможно, той дьявольски красивой женщи…
«Сатрессой, – поправил себя Глеб. – Сатра и сатрессы – так они себя называют».
– Пока ее жизни ничего не угрожает, – продолжил Крица. – Но я ясно вижу «темную удавку», что охватывает шею этой девушки. Проследить, в чьих руках сейчас конец заклинания, я не в силах. Если же попробовать разорвать магическое вервие, она может умереть…
Заметив, что Глеб при этих словах вздрогнул, старик взял со стола золотой колокольчик и потряс им. На мелодичный звон явился молодой сатра, облаченный в темно-зеленый замшевый костюм.
– Я слушаю вас, Учитель.
– Иппий, принеси нашим гостям вина и что-нибудь для подкрепления сил – у них за плечами тяжелые деяния.
– Да, Учитель, – наклонил аккуратно причесанную голову сатра и исчез за бархатной портьерой.
Крица проводил его взглядом и обратился к Глебу и Акунду:
– Давайте-ка, друзья мои, присядем. И вы обстоятельно, по возможности избегая эмоций, расскажете мне обо всем, что с вами произошло.
Они говорили по очереди – сначала Глеб, потом Акунд, затем снова Глеб, а Алексей вставлял комментарии и реплики, которые прояснили некоторые неясные самому Глебу моменты. Например, выяснилось, что Акунд нарочно оставил его в бункере, уверенный, что Глеб выберется и приведет сатра к убийцам Ксенфа.
– Я хотел найти эту мразь, Учитель, – виновато пробубнил Акунд.
– Почему же ты не сообщил обо всем старейшинам клана? – спросил Крица.
Здоровяк помрачнел, опустил голову и еле слышно произнес:
– Я – приемный ребенок клана. Никто не знает, кто была моя мать, не говоря уж об отце. У меня нет никаких шансов даже основать семью – ни одна сатресса из приличного рода не свяжет свою судьбу с сиротой. Маг я слабый, и это тоже плохо. Выследив убийц Ксенфа, я надеялся на деле доказать… В общем, я все еще подумываю, чтобы обратить на себя внимание Базэла, попасть в службу безопасности клана. Он однажды отказал мне, и теперь, когда появилась такая возможность… Гордыня подвела меня, Учитель. Простите…
– Тебе не следует просить прощения у меня, – спокойно сказал старый маг. – Проси его у Всеотца сатра и своей совести. Впрочем, мне вполне понятны чувства, что двигали тобой. Скажу больше – я не осуждаю тебя. В конечном итоге твое желание обрести положение в клане не более чем попытка устроить собственную судьбу, а она, как известно, благоволит смелым. Не будем больше об этом, вернемся к вашей истории. Уважаемый Глеб остановился на встрече с прекрасной сатрессой…
– Да уж, прекрасной, – усмехнулся Глеб. – В первые мгновения она действительно показалась мне совершенством. А потом чуть не убила. «Дай!» – говорит, руку тянет и давит, давит, как бетонная плита…
– Эта сатресса напичкана магией, Учитель, – подхватил Акунд. – Но я заметил странную вещь, когда она во время схватки на мгновение открылась, – ее тело Силы деформировано, на нем имеется множество бугров.
– И это значит… – несколько менторским тоном произнес Крица.
– И это значит, что она использует артефакты, причем не простые, а вещицы из вживленных в тело, – закончил Акунд и улыбнулся, глянув на старого мага – мол, как ответ, правильно? – Такие на каждом углу не валяются.
– Вижу, что за годы, что прошли после того, как ты покинул Обитель, разум твой не окостенел, Акунд, – Крица расплылся в довольной улыбке. – Это похвала не только тебе, но и всем нам, твоим наставникам. Приятно осознавать, что мы недаром ели свой хлеб, хотя, когда ты учился, мы порой думали иначе. До меня доходили слухи, что ты ведешь, мягко говоря, низкий образ жизни – любовные похождения с женщинами, в том числе и «коричневыми», пирушки, драки… Но вместо гуляки и бретера я вижу перед собой сильного и думающего сатра, которого можно рекомендовать в службу безопасности клана.
Алексей просиял, хотел что-то сказать, но Крица мягким жестом остановил его:
– О твоей судьбе, Акунд, мы поговорим после. Сейчас я хочу услышать, что было дальше…
Поведав магу о перипетиях столкновения с охотящимися за изумрудом убийцами Ксенфа, Глеб и Акунд наконец умолкли.
– Выходит, изумруд ныне находится не у вас, уважаемый Глеб? – горестно всплеснул руками Крица. – Это очень, очень плохо! У меня есть все основания предполагать, что именно этот камень и есть тот артефакт, что использовал Ксенф из Ксенфов, чтобы… Впрочем, это слишком важная тема, чтобы касаться ее сейчас. Мы сделаем вот что: отправимся за изумрудом. Но сначала вы подробно опишете мне эту странную компанию убийц – чтобы победить врага, нужно располагать максимумом информации о нем…
Они вновь, стараясь не забыть ни одной детали, поведали старому магу о прекрасной незнакомке-сатрессе и ее подручных.
– Так-так-так… – Стуча копытами, Крица прошелся от кресла до окна и обратно. – Боевые маги маах’керу, до этого были «коричневые» – и все это под началом мага-сатрессы… Хм… Странно, странно. Быть может, вы запомнили еще какие-либо приметы, обратили внимание на необычные подробности? Акунд? Глеб?
– Да для меня всё здесь… ну, за этой вашей Пеленой, состоит из необычных подробностей, – устало ответил Глеб.
Акунд ничего не стал говорить, лишь молча покачал головой.
– Стойте! – вдруг хлопнул себя ладонью по лбу Глеб. – Когда они набросились на Алексея… на Акунда, я хотел сказать, эта садистка что-то крикнула… Какое-то странное слово… Силибирия… Силипирия… Нет, там еще была буква «Т» в середине…
– Как-как? – оживился Крица. – Одну секунду, разрешите, я помогу вам…
Седой сатра сделал несколько пассов, от его рук потекло голубое сияние. Холодные ладони легли на виски Глебу, и тот вдруг точно на мгновение перенесся назад во времени, очутившись в проклятом подъезде. Визг затянутой в кожу ведьмы ударил по ушам:
– Силлипитирья!
Теперь Глеб очень точно воспроизвел слово, и оно яростно зазвенело в тиши кабинета. Крица охнул, отшатнувшись.
– Точно, все так и было, – кивнул Акунд. – Что это значит, Учитель?
– Позвольте, молодые люди…
Крица прошел к темным полированным книжным шкафам, отпер дверцу и некоторое время разглядывал переплеты старинных книг, теснившихся на полках. Наконец он удовлетворенно воскликнул и вытащил одну из них:
