Подруга приходит только через три часа, когда я уже успеваю вся известись.
— Извини, никак не получалось отлучиться. У Кейна ко мне было то одно поручение, то другое, — ворчит она. — Этот паразит как будто знал, что мне нужно уйти! Даже от раненного и сидящего дома — все равно от него спасения нет!
— Что ты собираешься делать? — спрашиваю у нее. — Если то, что ты мне рассказала, это все что у тебя есть, то это мало для обвинения, — извиняющимся тоном говорю я.
— Конечно, мало, — сердится Кейт, — но это вполне достаточные основания для допроса. — Она вздыхает. — Пойди туда со мной. Стражи обычно ходят по двое. Если я пойду туда одна, он может понять, что это моя личная инициатива.
— Но со мной ты будешь выглядеть еще менее солидно, чем одна, не находишь?
— А ты уж постарайся выглядеть нормально. Тебе ничего не придется говорить, только стоять рядом и делать вид, что мониторишь обстановку вокруг.
— А то, что на мне нет формы?
— Ты же следила за точкой! Конечно же, ты в цивильной одежде!
Мне ничего другого не остается, как согласиться.
Мы заходим в блок, отодвигая толстую полупрозрачную заслонку, которая висит на выходе из шлюза, должно быть для того чтобы не летела пыль. В коридорах и большом зале полностью все переделывают, ставят дополнительные перегородки, но пока сложно понять, что здесь будет. Вокруг очень шумно и грязно, рабочие ходят в специальных наушниках и некоторые в респираторах.
Кейт привлекает внимание бригадира.
— Вы знаете этого человека?! — спрашивает она громко, показывая ему фото на своем планшете. — Где он?!
Бригадир кивает и указывает нам, в какую сторону идти. Мы проходим вглубь блока, заглядывая во все помещения по пути. От шума начинает раскалываться голова. Я изо всех сил пытаюсь выглядеть уверенно, может быть немного безразлично, как будто выполняю рутинную работу. У меня, правда, нет зеркала, чтобы оценить результат, но боюсь, что слишком сильно нервничаю для того, чтобы это не отразилось на моем лице. Затея Кейт мне нравится все меньше и меньше.
Наконец мы находим Ноака в небольшой комнате, где устанавливают какие-то панели. Сейчас он одет в спецовку.
— Ноак Ириан Това? — спрашивает Кейт, уверенно подходя к нему. Я не слишком уверено оглядываюсь вокруг на двух других рабочих.
— Вообще-то нет, — поворачивается к подруге мужчина и аккуратно снимает с лица маску, имитирующую лицо Ноака.
— Т-такие маски запрещены, — пораженно проговаривает Кейт.
— Такие маски собираются запретить, — поправляет ее мужчина.
Внезапно нам в лица пшыкают каким-то едким веществом, от которого подкашиваются ноги и темнеет в глазах.
— Мне вот эта, — говорит фальшивый Ноак. — Ненавижу стражей, у и меня есть пара идей, как с этим чувством справиться.
Пока сложно что-нибудь понять, но вроде бы меня волочат в смежное помещение. Когда у меня, наконец, достаточно проясняется в голове, вижу перед собой только одного из мужчин, которые были в той комнате.
— Я с тобой ничего не сделаю, — говорит он, улыбаясь. — Не люблю такое. Но хоть пикни, и я прострелю тебе ногу.
Я испуганно сжимаюсь в комочек на полу. Вдруг откуда-то раздается ужасный крик Кейт. Я дергаюсь, но мужчина предупредительно наставляет на меня пистолет. Редженс показывал мне, что можно сделать в подобной ситуации, но при гораздо меньшем расстоянии между участниками. Сейчас я просто не знаю, что делать.
— Не волнуйся, ее крики больше никто не услышит, — “успокаивает” меня мой сторож.
Кейт мучают неизмеримо долго, а может только несколько минут. Потом мне связывают за спиной руки, и тащат обратно в ту комнату. Зрелище ужасное. Кейт валяется на полу в одном белье, скуля от боли, ее ноги все перепачканы в крови и изрешечены гвоздями. Она дико вопит, когда ее поднимают с пола и запихивают внутрь стены, отверстие в которой собираются заложить блоками. Меня заставляют залезть туда же, предварительно сняв одежду. Пришедшие две девицы, похожие на нас, одевают мои вещи и форму Кейт.
— Воздуха хватит на несколько часов, — предупреждает фальшивый Ноак. — Кричать бесполезно, эти помещения уже изолированы. Надо вам было приходить раньше! — смеется он. — А так, мы как раз заканчивали, когда вы появились.
Нас замуровывают медленно и со вкусом. Прежде чем вложить последний блок, мужчина посылает нам воздушный поцелуй. И вот мы оказываемся в темноте.
— Кейт? — зачем-то зову я подругу.
— Просто молчи, — шипит она на меня.
Через несколько часов у меня болит абсолютно все: ноги, руки, спина. Даже представлять не хочу, какие мучения претерпевает Кейт. Однако дышать сложнее вроде как не становится. По моим расчетам, уже должен был бы закончиться рабочий день, но с самого начала с другой стороны не доносится никаких звуков, так что это сложно определить. Я пытаюсь выбить свежую кладку плечом, размышляя, сколько же человек вот так вот замурованы в стенах по всему Муравейнику.
Вдруг что-то теплое касается моей руки. Я замираю, не показалось ли мне? Но через несколько секунд, веревка, стягивающая мои запястья, резко ослабевает. Обрадовавшись такой неожиданной свободе, подтягиваю руки к животу, потом кое-как переворачиваюсь в узком пространстве и пытаюсь нашарить, обо что я так удачно перерезала веревку. И тут это что-то включает фонарь.
Передо мной находится небольшой робот, высотой сантиметров тридцать, оснащенный несколькими инструментами. Мне вспоминается тот похищенный робот, о котором я слышала перед кабинетом Редженса. Не разбираюсь в моделях, но, судя по описанию, данному его хозяином, этот очень на него похож.
Робот, кажется, пытается протиснуться мимо меня. Я встаю с пола и боком перешагиваю через него, давая возможность добраться до свежей кладки. Он подходит к ней, примеривается и начинает сверлить в шовных зонах, ослабляя соединения блоков.
— Что происходит? — слабым страдальческим голосом спрашивает Кейт.
— Кто-то пытается нам помочь, — говорю я, не скрывая радости в голосе.
— Лучше бы он вызвал сюда стражу, — еле-еле проговаривает подруга.
Для нас-то лучше, но не для того, кто угнал робота. Я не спорю с ней, и жду, когда робот закончит свое дело. Закончив сверлить по периметру, он упирается в стену, точнее мы оба упираемся и выламываем первый блок. Вместе с одной из панелей, которыми преступники покрыли все стены комнаты. Снаружи черным-черно, то есть свет уже выключен, и в блоке никого не должно быть. Теоретически, мы уже могли бы выбраться, но не представляю, чего это будет стоить Кейт. Робот принимается за следующий блок, дальше работа идет веселее. Наверное, где-то через полчаса дело сделано.
Пока я помогаю подруге выбраться из стены, робот освещает нам дорогу. Но теперь встает вопрос, что нам делать дальше. Если сейчас уже ночь, то никто нам не поможет. Мы с ней обе в одном белье, и от нас обоих теперь должно быть пахнет кровью. Ночным обитателям Муравейника это понравится.
Проблемой номер два становится свет. Робот выключает фонарь и, должно быть, сваливает от нас подальше. Я даже не успеваю поблагодарить того, кто сейчас им управляет. Что ж, он и так сделал для нас немало.
— И этот нас бросил! — стонет Кейт, сидя на полу, привалившись спиной к стене, из которой мы только что выбрались. То есть, я полагаю, что она все еще там. — Мы замерзнем насмерть! И так даже лучше, кому я нужна без ног?
— Все будет нормально, вылечат твои ноги, — я переступаю босыми ступнями по полу. В них врезаются крошки и камушки. — Я сейчас доберусь до выхода из блока и посмотрю, вдруг еще только вечер. Тогда позову на помощь.
— Блок большой, ты заблудишься, — продолжает стенать Кейт. — Я не хочу провести эту ночь в одиночестве!
— Не настолько большой, и я прекрасно помню расположение помещений, — увещеваю я, осторожно пробираясь в темноте к выходу из комнаты. Надо бы еще ни на что не напороться.
Добираюсь до зала, осторожно, но как можно быстрее переставляя ноги. Когда я нахожусь где-то в его центре, чуть не расквашиваю нос, обо что-то больно споткнувшись, и тут вижу в конце свет от фонаря. Я тут же падаю на пол, боясь, что вернулся кто-то из тех, кто заточил нас в стене. На ощупь нахожу какое-то укрытие.
