— Эй, есть тут кто? — раздается голос. Знакомый голос.
— Есть, не стреляй, пожалуйста! — радостно вскакиваю я. В глаза бьет луч света.
— Это ты?! — орет на меня Мин. — Какого хрена?!
— Нас с Кейт замуровали в стене, — тараторю я, — но мы выбрались. Кейт тяжело ранена.
— Какого хрена ты посылаешь в стражу анонимные сообщения?! Кейн послал, блин, меня, потому что меня не жалко!
— Кейт нужна помощь, — говорю я.
— Да мне пофиг! — шипит на меня Мин. — Где эта дура?
Я вздыхаю. Что ж, это та помощь, которая была нам очень нужна, не отказываться же.
Глава 20
Мы сидим вчетвером с Кейном, Редженсом и Ристикой на диване в гостиной моего шинарда и смотрим местную передачу типа вопрос-ответ, в которой представители гильдий соревнуются за возможность год пожить на восемьдесят восьмом уровне. Естественно, соревнуются те, кому оказаться там по другим причинам не светит. И этот домашний просмотр идет на удивление гладко, не смотря на отсутствие в передаче жгучего экшена. Но вдруг, одна из тех пустых коробок, что так и остались стоять в гостиной сбоку от дивана, начинает предательски двигаться. Я пытаюсь остановить коробку ногой. Редженс спокойно тянется за пистолетом.
— Все в порядке, — говорю я. — Это просто собака.
Дело в том, что когда я вернулась сегодня домой с занятий, Пуля спала, свернувшись клубочком в гостиной на видном месте, а поскольку раненый, но неугомонный Кейн пришел туда почти сразу после меня, мне ничего не оставалось, как быстренько накрыть собаку коробкой.
— Что собака делает здесь? — спрашивает Редженс.
Его недоумение понятно. В Муравейнике в качестве домашних животных держат кого угодно, даже крокодилов, но только не собак. Почему не понятно. По ночам они стаями бегают по всем уровням Муравейника, как-то умудряясь просачиваться через все ограждения, и ищут брошенную еду, охотятся, и, как могут, спасают свою жизнь от монстров, поднимающихся с подземных уровней по ночам. Умные создания.
— Это Пуля, — представляю я собаку, сняв с нее коробку. Она садится и смотрит на нас сонными глазами. — Она до сих пор жила с падшими, но в связи с грядущей Ночью Мясного Человечка их же переселят в блок на нулевом, а там нельзя держать животных. Было бы замечательно, если б она некоторое время пожила с нами. Днем она спит, а ночью ее можно выпускать бегать по Муравейнику. Кроме Ночи Мясного Человечка естественно.
— Думаю, что ей-то ничего не грозит, — возражает Кейн.
— Это неизвестно.
— Если ты за нее ручаешься и будешь убирать за ней, если что, — Редженс пожимает плечами, — то пусть живет.
Собака, словно поняв, что ее оставляют, решает в таком случае устроиться поудобнее и прыгает на диван между мной и Ристикой.
— Слушаю, — отвечает Редженс кому-то еще, включив гарнитуру. Выслушав, что ему говорят, он задает настораживающий вопрос: — Ты медиков вызвал? Хорошо, я сам вызову. Где ты? Лечу. — А потом уже нам: — Алан считает, что его отравили. Я лечу к нему.
Он поднимается с дивана.
— Там для тебя тоже будет кое-что интересное, — интригует меня Редженс. Я тоже вскакиваю. Кейн подрывается было идти с нами, но привстав, падает обратно на диван, шипя от боли, устало машет нам ручкой.
Пока идем до машины, Редженс немного просвещает меня на счет того, куда мы направляемся. Оказывается, Алан встречается с Пией, о которой он же меня и предупреждал, что она сумасшедшая. И встречаются они уже довольно давно. Сейчас он как раз находится в ее апартаментах. Люди странные существа, не правда ли?
На пятьдесят шестой уровень мы подлетаем на машине Редженса, а к апартаментам Пии подходим почти одновременно с медиками — двумя женщинами лет тридцати пяти. Дверь не заперта. Алан валяется на диване прямо в гостиной, выглядит очень плохо.
— На что жалуетесь? — спрашивает одна из женщин.
— У меня дико раскалывается голова, — тяжело проговаривает Алан, — все кружится, болит сердце, меня вырвало. И какой-то металлический привкус во рту… — перечисляет он.
Редженс кивком предлагает мне пройти дальше, что я и делаю. Сам он остается с другом и медиками.
Алан сказал ему по телефону, что недавно обнаружил в спальне Пии что-то, что связывает ее с нашим делом о двух исчезнувших подмастерьях. Иду по коридору, заглядывая в разные комнаты. На удивление все в апартаментах выглядит нормально, все в сдержанно спокойном стиле. А я-то рассчитывала увидеть что-то эксцентричное и тематическое.
Последнее с лихвой мне предоставляет спальня Пии — а то, что это именно она, сомневаться не приходится. Повсюду фотографии Редженса. Естественно она не водит сюда своих любовников.
Аккуратно осматриваюсь, надев данные мне Редженсом перчатки. Первое, что бросается в глаза — это малиновое покрывало на постели внутри спального модуля, выкрашенного в розовый, и декоративные подушки в виде сердечек на розовом пушистом ковре.
К большой деревянной доске на стене пришпилены фотографии Редженса в обнимку с женщинами. Если присмотреться, то все-таки заметно, что с разными женщинами, но каждое фото подверглось компьютерной обработке, так что на место их лиц вклеено лицо Пии в разных ракурсах и отретушировано. А вот и фотоаппарат на штативе, чтобы делать “себяшки” для этих фото.
Я ищу везде, заглядываю под ковер, ощупываю подушки, снимаю доску, и смотрю, что там с другой стороны, хотя она очень тяжелая. Нахожу колокольчик с фото Редженса, чашку с ложкой с фото Редженса, закладки в книгах с фото Редженса и кучу записочек, якобы от Редженса. В общем, в этом комнате можно играть в веселую игру, кто больше всех изображений или упоминаний Редженса найдет. Я пока выигрываю у самой себя.
Наконец, опустив крышку секретера, вижу приклеенный к его стенке совсем другой набор фотографий. Как не странно, это фотографии Лекса, видимо, сделанные из укрытия. Штук десять фотографий из кафе, с платформы, еще откуда-то. В углу приклеено его расписание: когда и куда он ходит на учебу, когда на практику. Она что, выбрала его как следующую жертву?
Однако видно, что все фотографии наклеены поверх чего-то еще. Я нахожу пилочку для ногтей на туалетном столике Пии и осторожно уголок за уголком отклеиваю одну из фотографий Лекса. Под ней вижу другое фото — на этот раз Дуртая — второй нашей жертвы похищения. Но и она наклеена поверх чего-то. Снова аккуратно оклеиваю уголок за уголком. Под второй фотографией прячется третья — фото Адерина — первой жертвы похищения. На сей раз это последняя, под ней ничего нет. То же самое с распечаткой расписания Лекса, под ним прячутся расписания двух других подмастерий.
Что за ерунда? Пия специально так аккуратно развесила весь компромат на себя? Зачем оставлять на местах старые фото, ведь все равно не сможешь на них посмотреть?
Любопытства ради проверяю, нет ли чего другого под фотографиями Редженса, но ничего под ними не нахожу. То есть я внимательно их просматриваю, а сковыриваю только одну.
Обескураженная, возвращаюсь в гостиную. Медики уже закончили и собираются уходить. Зато прибыли трое новичков стражей из группы Редженса.
— Вы его не заберете? — спрашивает мой шинард у медиков.
— Незачем, — отвечает одна из женщин. — Все показатели в норме.
Медики уходят.
— Иногда я остаюсь на ночь у Пии, иногда она у меня, — рассказывает Алан, который выглядит уже почти нормально. — Но она никогда не пускала меня в свою спальню, мы всегда спали в одной из гостевых. А тут я остался у нее один, она ушла по срочному делу на работе. Я же решил ее не ждать, и тоже уйти, и зашел в спальню, чтобы посмотреть, на чем можно оставить ей записку, бумажку какую-нибудь и ручку. Вместо этого, нашел фотографии Лекса с его подробным расписанием. Я подумал, неужели она начнет преследовать его так же, как и тебя, Редженс. Но потом вспомнил, что двое, служивших на месте Лекса подмастерий, пропали. И тут ко мне пришла идея. Раньше я думал, что Пия стала встречаться со мной из-за тебя, из-за того, что мы друзья, и она хотела хоть как-то приблизиться к тебе. Но теперь я думаю, это из-за того чтобы приглядеться к этим ребятам, подмастерьям водопроводчика, ведь они иногда заходили ко мне поиграть в приставку в рабочее время. А заодно присмотреться и к лабиринтам технических шахт, в которых так легко похить человека и перетащить по ним в любое место, где его можно было бы потом держать. И кстати у Пии есть такое место, она арендует ячейку склада, которую переоборудовала под свою мастерскую. — Алан делает паузу, собираясь с мыслями. — И только я решил позвонить тебе, как вернулась Пия, сказала, что все улажено и ей никуда не надо идти аж до следующего вечера, потому что на это время назначили совещание. Так что мне пришлось отложить звонок и провести с ней еще один день. И вот полчаса назад, мы попрощались, и она ушла. Перед этим она напомнила мне выпить мое лекарство от нервов. Я сделал это при ней, только выпил одну таблетку, вместо двух, это должно быть меня и спасло.
